Теоретик

Или так, как лежит второй. После моего выстрела, его развернуло на месте, и уронило на землю какой-то бесформенной кучей. Или как тот, чья пуля едва меня не нашла. Он лежал на спине, с широко раскинутыми руками. И его поза удивительно походила на позу спящего человека. А на руку ему присела изумительной расцветки бабочка. Та самая, где на ярко-фиолетовых крылышках, огненно-красные пятнышки между белоснежных разводов. Почему-то именно эта мысль заставила меня содрогнуться: я лежу мертвый, а на моей собственной руке сидит бабочка. Красивая такая бабочка и мертвый я.

***

– Молоток, Теоретик! Да что там, просто красава! Они ведь к тем на помощь спешили, - Янис мотнул головой себе за спину.

– А тут ты.

Улыбка Яниса показалась мне немного вымученной. И только тогда я обратил внимание на отметину на его груди. Он мой взгляд уловил.

– Прилетело от третьего, - пояснил он.
– И если бы не Настин подарок!.. И еще Грише спасибо, помог. Ведь тот следующим выстрелом мог и в голову. Ребра побаливают, - поморщился Янис.
– Но ничего, пройдет, главное, жив остался.

– С почином тебя, Теоретик. Силён!
– в знак одобрения Гудрон показал мне сразу два больших пальца.

– С каким еще почином?
– слова дались мне с трудом, а сам я старался не глядеть на трупы с развороченными пулями головами, отчаянно борясь с подступившей тошнотой.

– Ну как это с каким? Людей раньше убивать не приходилось?

– Нет.

– Вот именно такой у тебя и получается почин.

"В гробу я видал такие почины!" И от этой мысли стало еще хуже. Гробы нужны не мне, этим людям. Только не будет у них гробов. Хорошо, если общую яму для всех выроют. Скорее всего, бросят как есть, не забыв забрать самое ценное. Этот мир суров, и в нем не до сантиментов.

– Тошнит? Что-то ты весь зеленый.

– Да.

– Всех поначалу тошнит. А иных и на изнанку выворачивает. Со мной именно так все и было. Еще и ночами могут присниться. Хотя и не обязательно - как повезет. На вот, попей.

Теплая, с привкусом металла вода, облегчения не принесла.

– Ему сейчас не вода нужна. Грек?
– Гриша вопросительно взглянул на него, и тот кивнул.
– Держи, - покопавшись в рюкзаке, Сноуден извлек из него фляжку, скрутил с нее колпачок и протянул емкость мне.
– Пей, сколько выпьешь.

Меня хватило лишь на несколько глотков. Крепости самогонки я не почувствовал. Но ее вкус, пусть Гриша и утверждает, что она у него особая - двойной очистки, настояна на семи корешках и трех сортах ореха, показался мне отвратительным. Лучше уж воду.

– Пей!
– Настаивал Гриша, и я послушно выпил еще.

– Ты здесь стоял?
– Грек, который внимательно осматривал место, где все и случилось, подкинул на ладони гильзу от моего ФН ФАЛа.

– Чуть левее. Возле самого куста.

– В кого выстрелил первым?

– В дальнего. В того, который лежит мордой вниз.

Он посмотрел на трупы, взглянул на меня, но ничего не сказал. Сказал Гудрон.

– Три выстрела - три трупа. И не кого-нибудь там - самих перквизиторов! И по раскладу сработано грамотно: сам бы так сделал. Или повезло.

– Одного везения тут мало, - не согласился с ним Грек.
– Ты прав: грамотно сработано. Все, уходим!

– А они?

Выпитая самогонка все-таки дала о себе знать, и мне стало немного легче. К чему все эти глупые раскаяния? Как бы там ни было, эти люди, увидь меня первыми именно они, непременно бы убили. И совесть их потом не мучила бы, и не подташнивало.

– Оставим все как есть, - и повторил.
– Уходим.

– Игорь, если ты про трофеи, то знай. Нельзя у перквизиторов что-то брать - проблемы начнутся, - отведя меня в сторону, горячо заговорил Слава.

– Причем не только у себя самого, но и у тех, кто был вместе с тобой. В это здесь свято верят. Нет, сам я всей этой чуши значения не придаю, но других-то зачем нервировать? Проще не брать.

– Я не про них. Может, их закопать следовало бы? Какие бы они ни были, но все-таки люди.

– Что, Теоретик, понравилось?
– Гудрон даже по сухой траве ходит так, что его внезапно раздавшийся за спиной голос, заставил нас обоих вздрогнуть от неожиданности.
– Все налюбоваться на них не можешь? Гарантирую тебе - они не последние. Тут вся жизнь на этом построена: либо ты, либо тебя. Причем "ими" могут быть кто угодно. В том числе и те, с которыми ты только вчера в "Кафе-Шантане" горькую квасил.

– Закопать их нужно.

– Закопаем, Теоретик, обязательно закопаем, - охотно кивнул Гудрон.
– Лично сам этим и займусь. Как только придем на Вокзал, первым долгом лопату схвачу, и бегом обратно. Даже чай пить не стану. Пошли уже, нашумели мы здесь, пора отсюда свалить как можно быстрее.

Глава 13

Дождь шел третий день подряд. Мелкий, надоедливый, бесконечный. Иногда для разнообразия он вдруг становился проливным, и тогда мы с тревогой поглядывали на крышу нашего временного пристанища: выдержит ли она столь бурный поток?

– Удачно мы его обнаружили, - уже несколько раз повторил Гудрон.

Имея в виду домик, в котором мы находились, и который, спрятанный посреди густого леса, нашелся совершенно случайно. Чтобы переночевать в относительно сухом месте, мы начали строить нечто вроде навеса. Работа была почти закончена, когда Янис, вернувшийся с очередной охапкой веток, вместо того, чтобы пристроить их на место, разжав руки, выбросил ее себе под ноги.

– Ты чего?
– удивленно спросил Гриша, и уже наклонился над ней, когда услышал.

– Тут рядом дом стоит, - спокойно объяснил ему Янис.
– Думаю, он нам куда лучше шалаша подойдет. Хватайте вещи, и пошли.

– Точно он есть?
– Усомнился Гудрон.
– А то случается иногда...

То, что он хотел сказать, было понятно и без дальнейших объяснений. Галлюцинации, мороки, наваждения, как индивидуальные, так и массовые - вещь в этом мире не то чтобы обыденная, но и не редкость.

– Точно, - Янис ответил уверенно, что совсем не означало: домик ему не привиделся.

Дом действительно нашелся там, где его и видел Янис. Причем располагался он настолько недалеко, что было удивительно: почему он не обнаружился раньше? Всего в нескольких шагах мимо проходили, собирая ветки для навеса! Сложенный на скорую руку из плохо ошкуренных бревен, тем не менее, он был самым настоящим. Чтобы окончательно убедиться в его существовании, Гудрон стукнул по одному из бревен кулаком, и звук от удара тоже подтвердил его существование.

Он не был достроен: и дверной проем, и все три нешироких окна зияли пустотой, но крытая рубероидом крыша оставляла его внутреннее помещение сухим. И лишь сложенный из плах пол возле входа потемнел от влаги.