Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Попробовал он кореша своего в усадьбу отнести. Навалился всем телом, значит, от земли его оторвал, а Садовников тут и задвигался – живой оказался.

Ну, Вдовин его взвалил как мешок картошки себе на спину – и так отнёс в усадьбу.

Там ему Грач инфаркт и диагностировал.

Кстати, про Грача.

Тоня тогда решила, что инфаркт у Садовникова случился из-за Грачёвых (или, как у нас говорили, грачебных) опытов.

Боже, насколько она была близка к истине!

Короче, проект Грача с разработкой чудо-стимуляторов Тоня свернула. Тем более, что поставленных целей этот авгур за два года так и не добился.

Все его разработки были либо дорогими и малоэффективными, либо высокоэффективными, но дорогими, либо дешёвыми, но малоэффективными.

Впрочем, многие из созданных им средств Тоня запустила в производство.

Производились эти вещества, понятное дело, на продажу.

И, надо сказать, изобретенная Грачом наркота пользовалась большим успехом у покупателей, а её коммерческая реализация принесла Тоне целое состояние.

Однако вернёмся к делу.

Андрюша, понятное дело, после инфаркта выбыл из строя.

Временно.

Тут работало незыблемое тонино правило: кто стал рабом – тот раб навсегда.

Даже если ты стал инвалидом, выгнать тебя не могут.

Будь ты хоть слепой, глухой и безногий – всё равно будешь работать до тех пор, пока не сдохнешь.

Впрочем, удивляться тут стоит не только тому, что Садовников после инфаркта хоть и с горем пополам, но всё же вернулся к работе, но и тому, что он вообще остался в живых.

Когда Садовников от инфаркта малость отошёл, Тоня позволила ему съездить в Москву подлечиться. Врач тогда, говорят, был в шоке и удивлялся, как, во-первых, Садовников умудрился заработать себе инфаркт в таком-то возрасте, а во-вторых, как он после этого инфаркта остался жив.

Потом был ещё общий медосмотр. Потом посещения разных врачей.

В ходе последних ничего особенного не выяснилось.

Ну, только нашли у Андрюхи одиннадцать ранее не диагностированных переломов костей.

Переломы это были в массе своей старые. Десять из них были получены ещё в прошлые годы, и лишь один – ранней весной семнадцатого.

Все эти переломы к тому времени уже срослись.

Правда, шесть из них срослись неправильно, но это уж никого не волновало. В том числе и самого Садовникова.

После такой производственной травмы Андрюша, понятное дело, легионером быть больше не мог. Ударный труд на тониной даче ему теперь вообще был строжайше противопоказан.

Для Тони, однако, никогда не было проблемой придумать кому-нибудь работу. И этот раз не стал исключением.

Боженко почесала себе репу да и определила Садовникова сторожем. Парники охранять.

Находились эти парники на территории завода Хруничева. Раньше они принадлежали заводу, но потом…

Короче, когда завод Хруничева обнищал и большую часть его корпусов забросили, вместе с корпусами бросили и парники.

Ну, а поскольку места, забытые Богом, арендуются Дьяволом, то захват этих парников Антониной был лишь вопросом времени.

К тому времени, когда произошла вся эта история с Садовниковым, в заводских теплицах уже вовсю выращивали марихуану.

Вот эту самую марихуану Садовников и должен был охранять.

Он и охранял.

И охранял, надо сказать, неплохо.

Уж чего-чего, а воровства не было. Вот серьезно не было. В остальном же…

Ну, вы понимаете, наверное. А ежели не понимаете, так я поясню.

Да, было пьянство. И ещё какое!..

Если на даче Садовников ещё хоть немного сдерживался, то в Москве он просто абсолютно слетел с катушек.

Вот теперь-то он воистину бухал по-чёрному!

И это было замечательно!

Обычно Андрюха нализывался ещё до работы. Бар, как вы помните, работал у нас круглосуточно, а потому он каждое утро туда заходил. Заходил он туда примерно в 7:30 утра. Ну, выпивал пару стаканчиков вискаря, и шёл себе на работу.

Работа у него, как вы понимаете, была в высшей степени непыльная.

А что?

Сиди себе весь день напролёт посреди развалин, сторожи коноплю от всяких хулиганов да ни о чём не беспокойся.

Сидел Садовников, кстати, не где-нибудь, а в тесной как гроб деревянной будке.

И сидел он там не один. С ним было старое охотничье ружье, замотанное проволокой. С его помощью он и должен был защищать драгоценные парники (и ещё более драгоценное их содержимое) от наглых расхитителей народной собственности.

И да, иногда Садовникова заменял на боевом посту другой человек. Про этого последнего я ничего не знаю, кроме, пожалуй, того, что был он родом с поймы и тоже пил по-чёрному.

Так вот, Андрюха днями и ночами сидел в своей будке и бухал, бухал, бухал…

Он почти что и не просыхал.

Впрочем, почему не просыхал? Он и сейчас не просыхает. Хоть и сторожем теперь не работает.

Но если бы Садовников только бухал!

Нет, он был не таков!

Он ещё и жрал в три горла.

И ещё: спортом он тогда уже никаким, понятное дело, не занимался, но всякую дрянь для бодибилдеров жрал исправно.

Хотя, нет. Не то слово.

Он эту гадость не просто жрал исправно. Он её хавал как не в себя. И при этом вёл образцово сидячий образ жизни.

От этого Садовников жирел.

Да, буквально за одно-единственное лето этот товарищ омерзительно, просто безобразно разжирел.

Да, он не просто разжирел. Он именно безобразно разжирел.

Когда Садовников разжирел, он превратился отнюдь не в милого поросёнка, а в огромную жирную свинью.

При этом он стал невероятно уродливым.

Отмечу, что особого уродства ему добавляли изувеченные до невозможности уши. Он много раз повреждал их на тониной даче. Большая часть этих повреждений была получена им во время строительства акведука. Он тогда часто падал с недостроенных кирпичных арок на груды кирпича, из которого эти самые арки складывали.

Тогда это вообще была немаленькая проблема.

С этих арок падали все, притом падали постоянно. Садовников тут был не одинок.

Что же говорить до меньшей части полученных Андрюхиными ушами травм, то эти последние были в основном результатом постоянных падений Садовникова с лестниц. Либо с приставной, либо с той, что находилась внутри тониного дома.

И хотя в чём-то эти лестницы и различались, обе они были просто невероятно крутыми и жутко неудобными.

Падал с них Садовников (да и не только Садовников, но и всякий, кто выполнял ту же работу, что и наш гладиатор) в основном тогда, когда поднимал по этим самым лестницам тяжёлые грузы на чердак.