Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Ну, а уж то, что все они были настоящими секс-бомбами, – это уже дело десятое.

Приятный, так сказать, довесок к прочим добродетелям.

Знаете, о чём я ещё нынче думаю?

Это всё-таки у меня мемуары. Жанр по своему характеру автобиографический.

А вот о себе-то я как раз очень много и не рассказал. Даже про самое основное не поведал.

Не рассказал, к примеру, о том, как осенью 2013-го написал повесть «Контрабандист».

Или не поведал про то, как родилось моё первое произведения философского характера.

Называлось оно «Мои философские изыскания». Написал я его за зиму тринадцатого-четырнадцатого годов.

Совсем не рассказал про то, как летом четырнадцатого года надиктовал огромный роман-эпопею «Герои Росии».

Не поведал я также про то, как в августе четырнадцатого к нам в гости приехала моя двоюродная сестра. Приехала на недельку погостить – да и осталась у нас на полтора года. Кстати, она ведь не одна в нам заселилась, – а с мужем и двумя маленькими детьми.

Вот это была комедия!

Жаль, рассказать не успел.

Но ничего, – потом как нибудь ещё поведаю.

Не рассказал я также и про специфическую моду на лишний вес, господствовавшую тогда в нашей школе и продолжающую господствовать там ныне.

Не рассказал я также и об особенностях гомосексуализма в нашей школьной среде...

Впрочем, дорогой читатель, я тебе обещаю, что обо всем этом я ещё поведаю в следующем томе своих мемуаров. Скоро я уже, наверное, и возьмусь за его написание. Как в тюрьму сяду, – так сразу и возьмусь.

Заключение (преждевременное, к сожалению).

Вот не успел я толком начать, а уже приходится писать заключение! Преждевременное к тому же!

Тут я, наверное, должен вам объяснить, как вообще так вышло, что мне приходится писать это самое заключение. Как это я оказался вынужденным обрывать своё повествование на самом интересном месте.

Ну, что же делать: коли должен, – так поясню.

Знаете, я много раз начинал писать эту книгу. Первую её версию я наклепал ещё осенью четырнадцатого года. Эту первую книжку (в ней было-то всего девяносто тетрадных страниц, исписанных, правда, убористым почерком моей матери) у меня выкрали подосланные Тоней хулиганы. Рукопись они, понятное дело, уничтожили.

Вторую версию я написал за время летних каникул пятнадцатого года. Она была у меня насильно отобрана учителями, а после ими же и уничтожена.

Весна и лето семнадцатого года ушли у меня на написание третьей версии книги. Она тоже была похищена из моих рук сотрудниками «Убойного отдела».

Четвертую версию я составлял на протяжении целого года. Это вообще отдельная история. Текст этой книжки у меня остался. Скоро он, вероятно, будет опубликован. Если хотите, – можете почитать. «The memoirs of a Russian schoolboy» книжка называется.

Настоящую (то есть уже пятую по счёту) версию книги я написал за то время, пока находился под уголовным следствием относительно моего терроризма. То есть работал я над этой самой пятой версией с начала зимы восемнадцатого года.

Воистину, тяжела судьба моих мемуаров! Вот уже пять с лишним лет я пишу их, пишу, – а закончить мне никак не дают обстоятельства!

Сейчас, чтоб вы знали, уже конец ноября года девятнадцатого. То есть над последней версией я работаю уже целый год. При этом я едва дошёл до середины своего повествования. Более того, те события, которые вокруг меня разворачиваются ныне, – подбрасывают мне все новый и новый материал для работы.

Словом, я даже не знаю, сколько ещё мне понадобится времени на то, чтобы закончить эту книгу. В смысле – закончить её так, как я и планировал сперва её закончить. То есть довести повествование хотя бы до моего ареста.

Так вот, я тут прикинул, что даже если я буду рассказывать только о самых-самых важных вещах, опускать едва ли не все подробности, выкидывать из своего повествования целые группы важных и не очень людей, неумеренно упрощать (а следовательно и огрублять) реальность, безжалостно резать и кромсать историю и любимой школы, и своей собственной жизни, – даже тогда получившийся материал сравнится, вероятно, по объёму со всем тем, что я в этой книге уже написал.

Времени же у меня теперь не хватает катастрофически. Его уже почти не осталось. А ведь я должен вам поведать о таких важных вещах!

Вы, возможно, хотите сейчас узнать, о чем же я таком вам ещё не рассказал.

Попробую об этом поведать в конспективной форме.

Итак, сперва надо было бы рассказать о том, как я переругался с Тоней и как тонины бандюганы из «Убойного отдела» пытались меня убить. Неоднократно, между прочим, пытались. Кстати, один из тех, кто должен был меня прищучить, – сделайся потом личным тонинымшеф-поваром и моим большим другом. В семнадцатом году он из-за моего вмешательства сменил фамилию: был до этого Михаилом Васильевым, – а стал Михаилом Лягушкиным. Сейчас он сидит в Лефортово и мечтает получить политубежище в Греции. Даже фамилию во второй раз сменил. Теперь он Батрахопулос.

Затем необходимо будет вам поведать о том, как я переругался с Артемом Кругловым, Давидом Гором и всей их бандой. Артём Круглов был сыном Снежаны Владимировны. Человек это был в высшей степени неприятный: бандит, нацист и наркоман.

Давид Гор в лучшую сторону от Круглова не отличался. Это был убежденный сионист, удивлявший всех своей просто карикатурной русофобией. Эти двое сколотили из своих товарищей банду человек в тридцать. В таком составе они грабили магазины, разбойничали по темным подворотням, обносили чужие квартиры и поджигали не принадлежащие им автомобили.

Параллельно с этим они неоднократно пытались меня убить. Мою семью угрожали вырезать. Это у них, как вы понимаете, сделать не вышло.

Когда же их банду наконец изловили, – эти сволочи все свои преступления попытались повесить на меня. Дескать, я их загипнотизировал. Благость, это у них тоже не вышло. Впрочем, сухими из воды они тогда вышли.

Надо ли говорить, что никого из их банды так и не посадили? Естественно, кто же посадит «хорошего еврейского мальчика Давидика» и не менее хорошего «сына заслуженного учителя России Тёмочку»?! За них, кстати, тогда ещё Нина Ивановна заступилась. Ну, а как только товарищи из этой передряги вышли, – они тут же опять взялись за старое. Замечательно!

Впрочем, когда в связи с моим уголовным делом в школе начались проверки, и фээсбэшники вдруг начали проверять моих бывших одноклассников... Короче, оказалось, что помимо грабежей, разбоев, краж, вандализма и невесть чего ещё тому подобного Артём Круглов повинен в двенадцати убийствах на почве ненависти. Малолетний нацист зверски убивал иностранных рабочих. Последнее убийство он, кстати, совершил в декабре восемнадцатого года.

Короче, пришлось этому гаду вместе с матерью из России срочно ретироваться. На матери-то его тоже грех лежал, хотя и не такой большой. Так, злоупотребление полномочиями, вымогательство, растление малолетних и всё в том же духе.