Тепло камня

Теперь их бывший шеф даже самому себе затруднялся ответить на вопрос — почему он так поступил. Скорее всего, просто потому, что был зол на них, да и сказалась давняя привычка бросать сообщников, как только в них отпадает нужда.

Но в этом случае — стоило задуматься хотя бы на секунду, как становилось ясно, что в таком состоянии они очень легко могут угодить в руки полиции, а уж там проявят себя как люди общительные и в том, что касается других, неумеренно откровенные.

Именно так и случилось. Когда аэрокар Скользкого скрылся из виду, неразлучные приятели, вцепившись друг в друга и испуганно озираясь по сторонам — не показалось ли где-нибудь снова оранжевое чудовище — забрались в свою машину и взмыли над джунглями, стремительно набрав высоту.

Но и здесь, в вечернем небе, они не чувствовали себя в безопасности. Страх, переходящий в ужас, доводил их до невменяемого состояния. Наверное, они бы не очень удивились, даже если бы увидели, что огромная кошка гонится за ними прямо по воздуху.

Странным образом продолжая ощущать её присутствие и чувствуя, что оставленные ею царапины горят огнём (хотя они обработали их лекарствами из аптечки и боли быть не должно), они летели по какой-то невероятной траектории, больше всего напоминавшей синусоиду. К тому же они отклонились от курса (записывать этот маршрут в память автопилота им по понятным причинам запретил Скользкий) и на всю мощь включили прожектора.

Когда патрульные увидели это выдающееся зрелище, то, за неимением других версий, решили, что за рулём пьяный. Хотя пьяные так ходят, а летают и то ровней. Конечно, их задержали, а они и не думали сопротивляться.

После страшной зверюги полицейские показались практически близкими друзьями, которых хотелось на радостях расцеловать. Кроме того, их форма и суровые лица вселяли надежду на безопасность и навевали приятные мысли о мирных общественно-полезных работах за надёжными заборами…

Стражи порядка были немало удивлены трезвостью задержанных и их испуганным видом, но больше всего — готовностью рассказать не только о чужих, но и о своих “подвигах”! Об одном они, не сговариваясь, не хотели говорить — о том, что их так испугало.

Также допрашивавший офицер никак не мог понять, почему Гент и Крол в один голос обвиняют своего бывшего главаря в том, что он бросил их в джунглях, рассказывая о его роли в преступлениях с мстительным удовольствием. Ведь у них оставался аэрокар. Так что значит — бросил?

Но это можно было оставить без внимания, пока из арестованных непрерывным потоком выплёскивались подробности двух совершённых ограблений и одного сорвавшегося. Особенно старательно, так сказать, от всей души, составлялось описание Скользкого. В полиции быстро сообразили, что этот человек занялся подобными делами не вчера и приложили все усилия для его поимки, обратив особое внимание на космопорт.

А тем временем сам Скользкий своими лихорадочными действиями только облегчал их задачу. Понимание того, что он уже наделал ошибок и всё идёт не так, как надо, было настолько непривычным, что Скользкий уже не мог остановиться, окончательно потеряв голову. Возможно, даже теперь у него был шанс выкрутиться, если бы удалось найти укромное место и “лечь на дно”. Однако, не в силах бездействовать, он вёл себя как тот, кто, попав в сеть, чем больше трепыхается, тем сильнее запутывается.

К попытке покинуть Мирлен его подтолкнуло главным образом нежелание признать себя побеждённым и загнанным в угол. Космопорт — единственное место, где это можно было сделать, в данный момент являлся и самым опасным местом для него. Но именно туда, отчаянно цепляясь за хвост уже ускользнувшей удачи, он и направился.

Если бы попытка проскочить под носом у полиции, вероятно, уже ожидающей его появления, удалась — это стало бы лучшим бальзамом для тяжело уязвлённого самолюбия и подтверждением того, что он по-прежнему — Скользкий. Он сделал ставку — и всё проиграл.

Та сила, которую он называл судьбой или удачей, на поддержку которой всегда втайне надеялся (и не раз её получал) оказалась опытным шулером, который, многократно позволяя партнёру получать призрачный выигрыш, на самом деле лишь ждёт, когда ставка окажется максимальной, чтобы отобрать всё…

В заключение ведущая сообщила, что задержание опасных преступников и освобождение их последней жертвы стало возможным благодаря высокопрофессиональным действиям полиции, которая тщательно подготовила и провела эту операцию, взяв грабителей практически на месте преступления.

Рэй не сомневался в профессиональных качествах местной полиции, но это было уж слишком. Он откинулся в кресле и широко улыбнулся, вспоминая своё освобождение. Из всей “тщательной подготовки” особенно хорош был тот пятнистый маскировочный костюм. Видимо, такие здесь применяются для “взятия на месте преступления”.

Тем временем в службе безопасности космопорта наконец-то воцарилось относительное спокойствие. После обмена имеющимися сведениями с полицией одни выяснили, куда подевался последний потерпевший, которого им не терпелось расспросить, а другие узнали, что за бродягу выловил в джунглях почётный гость Мирлена.

Пунта решили не беспокоить, а подождать, когда Рэй сам покинет корабль, который в самое ближайшее время должен был стартовать. Так что ждать оставалось недолго.

========== Глава 17. Новый поворот ==========

Слегка приоткрытая дверь каюты, где Рэй ожидал Пунта, полностью отъехала в сторону, пропуская массивную фигуру шуа. Но слова благодарности, обращённые к нему, были прерваны жестом мохнатой руки, поднявшейся и резко прочертившей воздух в горизонтальном направлении, будто отметая услышанное.

Интуитивно Рэй правильно оценил этот жест, означавший отрицание или неприятие, и замолчал, недоумевая, что он сказал или сделал не так.

Пунт слегка склонил голову набок, рассматривая человека с не меньшим вниманием и интересом, чем при первой встрече.

— Теперь я понимаю свою ошибку, — медленно произнёс шуа. — Конечно, ты чужеземец и не можешь знать наших обычаев, хотя я думал… — Рэю было очень интересно, что именно думал его собеседник, но тот осёкся.

Похоже, он и так сказал больше, чем собирался.

— Я предложил тебе гостеприимство народа шуа и думал, что ты принимаешь его, хотя и не называешь своего имени. Теперь я вижу, что мы не поняли друг друга. И это целиком моя вина. Но у нас ещё есть достаточно времени, чтобы прийти к пониманию и чтобы ты мог обдумать моё предложение. А оно означает, что ты отправишься вместе со мной туда, где живёт мой Народ — на зелёную Шуали. Если ты согласишься и назовёшь мне своё имя, то я приму его как имя гостя, который может стать другом. Так же примет его и мой Народ, давший мне право говорить от его имени.