Тепло камня

— Дорогой Пунт, мне трудно передать словами, как мы тебе благодарны. Но дело в том… Понимаешь… — Рос набрал воздуха, как если бы собирался нырять. — Мы просто не можем это принять, потому что… — капитан остановился, мучительно подбирая слова, и шуа, внимательно его слушавший, поинтересовался с удивившим всех, кроме Рэя, оживлением:

— Хочешь сказать, что вам неудобно это принять?

— Да, именно! Очень неудобно… Совсем неудобно… То есть, я хотел сказать… — Рос окончательно сбился, и что он хотел сказать, осталось секретом для всех, не исключая и его самого.

Рэй, поначалу ожидавший в коридоре, заинтригованный тишиной, вдвинулся в помещение через широко открытую дверь как раз перед тем, как Пунт подал голос, и теперь, стоя немного позади шуа, отметил, что Рос очень крепко сжимает в руках фигурку. Вздумай кто-нибудь отнять её, это оказалось бы непростой задачей. Остальные, по-видимому, ничуть не больше своего капитана стремились расстаться со своими неожиданными приобретениями.

Для Пунта это, конечно, было не менее очевидно. Он увидел всё, что хотел. Выбор был сделан правильно. А больше ему ничего и не нужно, никакие благодарности и церемонии. Он решительно взял инициативу в свои лапы и не дал больше людям и рта раскрыть.

Как это может быть неудобно, принять подарок, сделанный от чистого сердца?! Нет, конечно, если им не нравится… И Пунт посмотрел на людей не без лукавства. У них округлились глаза и приоткрылись рты, но шуа не собирался давать им слово.

А если всё дело в начальстве, которого все так боятся, то оно тут вообще ни при чём. (Насчёт начальства его просветил Рэй, которому Пунт под покровом тайны показывал свои дары.)

Он делает им подарок не как служащим компании, а как своим товарищам. И пусть ему покажут того, кто посмеет запретить дарить и принимать подарки разумным существам, питающим друг к другу тёплые чувства.

Тут шуа напустил на себя такой грозный вид, что всем стало ясно — миролюбие миролюбием, но этому — показанному — определённо не поздоровилось бы.

Пунт начал прощаться, и люди молча обнимали своего пушистого пассажира. Стало ясно, что говорить ничего не надо. Он и так всё понимает.

========== Глава 20. Шуали. Хранящая покой ==========

Очень скоро Рэй вслед за шуа покинул корабль, и первый взгляд, брошенный вокруг, заставил его почти пожалеть о принятом на Мирлене решении.

Поодаль, немного неуверенно и одновременно нетерпеливо топталась группа встречающих. Они ждали Пунта и только его, он и направился к ним, а человек остался одиноко стоять у ещё неубранного трапа.

Шуа со свойственной ему деликатностью предлагал ему не выходить, пока он не сообщит о госте своим сородичам, а потом сам за ним не вернётся. Но Рэй всё-таки вышел — зачем гонять старика туда-сюда. Да и ждать, по словам Пунта, придётся совсем недолго, он только скажет им пару слов. Конечно, подумал Рэй, нужно же им прийти в себя после такой “радости”.

Шуа, внимательно слушавшие Пунта, приходили в себя, тщательно не глядя на незнакомца, стоящего метрах в тридцати от них. Хотя даже по их спинам и затылкам было видно, как им этого хочется.

И зачем только он навязался на их толстые шеи… Ну, посмотрят они на него, а дальше?

Пунт предупредил, что должен будет уйти туда, куда гостей не пускают, а Рэй останется в ближайшем поселении, где “о нём позаботятся”. С какой стати им о нём заботиться? Очень им нужно заботиться. Он и сам в состоянии о себе… Рэй сам себя оборвал.

Наверное, дело в том, что его вечно заносит невесть куда, и никто, кроме него, в этом не виноват. Это с одной стороны, а с другой — он очень не любит ощущать свою зависимость от чего-то, а особенно от кого-то.

Пунт сдержал слово, очень быстро закончив объяснения с группой встречающих. Теперь от неё отделилась одна фигура, окрашенная заметно светлее Пунта, и, сначала немного нерешительно, но потом — всё более уверенно двинулась к человеку. Рэй, поколебавшись, пошёл навстречу. Шуа остановился, когда расстояние сократилось примерно до полутора метров, и заговорил, продемонстрировав прекрасное знание Общего языка:

— Я — Хранящая Покой двадцати семей. Моё имя Тиша. Приветствую тебя, чужеземец, на нашей земле как желанного гостя! Пусть всегда исполняются твои добрые желания! Сердце будет светлым, мысли — мудрыми, зрение — острым, слух — чутким. И пусть всегда будет густым твой мех! — тут она лихорадочно зашарила глазами по его фигуре, видимо, в поисках меха, который должен быть “всегда густым”.

Не обнаружив ничего для себя утешительного и заметно смутившись, она тихо пробормотала себе под нос:

— Ну, по крайней мере, твой… хм… хохолок…

В этот момент Рэй немного пожалел о том, что его слух достаточно чуток, чтобы расслышать её последние слова, сильно осложнившие и без того непростую задачу — любой ценой не расхохотаться и сохранить серьёзный вид. С этим самым видом, так нелегко ему доставшимся, он и поблагодарил взволнованную своей оплошностью Тишу.

К сожалению, тогда он ещё не знал, что вполне мог позволить себе рассмеяться, а она с удовольствием посмеялась бы вместе с ним. Хотя, может быть это и к лучшему, ведь Тиша никогда раньше не видела людей и тем более не знала, как они смеются.

Могла бы, пожалуй, решить, что гость расстроен или рассержен. Шуа же, если им было уж очень смешно, издавали тонкий писк, более подобавший мыши, что само по себе могло развеселить кого угодно.

Хранящая Покой тщетно пыталась восстановить собственное душевное равновесие. Как ни старалась, она не смогла заметить никаких перемен в лице гостя после её глупых, неуместных слов. Никакой реакции. Но это ещё ничего не значит. Возможно, он оскорблён или задет за живое. Может быть, и так переживает, что почти совсем лишён шерсти.

Тиша вела человека к посёлку, мысленно продолжая сокрушаться из-за своей ошибки. Ведь видела, видела же, что он почти весь… как бы это сказать… кожаный. И надо же было ляпнуть! Она незаметно вздохнула.

Тиша была ещё молода и неопытна, по крайней мере для Хранящей, которой она стала совсем недавно. До сих пор она хорошо справлялась со своими обязанностями, но первая же неожиданность — и вот, пожалуйста. Права она была, когда отказывалась стать Хранящей, ей это не по плечу.

Может быть, надо попросить у гостя прощения? Или лучше не возвращаться к этому опасному вопросу? Хорошо, что Пунт ещё здесь. Она посоветуется с ним, всё ему расскажет. А сейчас — надо успокоиться.