Теплый шоколад на десерт

— Тебя возможно удивят мои слова, Кэл, — проговорила она мягким располагающим к дружеской беседе тоном, но ноздри ее носа подрагивали от зарождающегося гнева, — Значит все вот так просто. Ты решил и сделал, а спросить, согласна ли я очень сложная проблема.

Кэл снова дернул на себя белье, словно отобрать его у Джиллиан было самой важной задачей.

— А что церемониться, мне кажется и так все ясно.

Его однобокая ухмылка и самодовольный тон победителя еще больше возмутили Джиллиан.

— Тебе может быть и да, но не мне, — сдержанно ответила она, испытывая сильнейшее желание наорать на него. Она, черт побери, не его собственность, и принимать решение ей, переселяться в его спальню или нет. Если они провели вместе ночь, то это не значит, что он получил на нее полный пакет документов и может распоряжаться по собственному разумению. Мог бы сначала намекнуть или хотя бы вежливо поинтересоваться хочет ли она таких перемен.

— Джилл,— он закатил глаза, — Давай не будем ломать комедию, а поступим так, как удобно.

— Кому удобно, Кэл?

— Нда, — протянул он, не собираясь вдаваться в рассуждения.

Разделенные охапкой из скомканных простыней, подобно некому амортизатору, гасящему их противодействие, они сверлили друг друга взглядами, не желая уступать. Они столько раз вступали в молчаливый спор, из которого чаще всего выходил победителем Кэл, но не в это раз. Вот уж чего не хотела Джиллиан так это начинать их первое совместное утро со скандала и выяснения отношений. Она же знала сволочную натуру Кэла, эгоиста от макушки до пяток, и то, что не было среди ее знакомых мужчин большего засранца чем он. Он непочтителен, презирает правила и устои и никогда не краснеет. Нахрапом ломится в закрытые двери, желая получить свое. И пытаться добиться от него некого подобия приличий напрасная трата времени, и решила уступить. Ведь у нее нет ближе человека, и он уже столько раз доказывал ей свою преданность и любовь, пусть зачастую весьма своеобразными манерами, и фирменными лайтмановскими методами. Главное привыкнуть, понимать и принимать его со всеми заморочками. Мир в доме зависит от женщины.

— Ты невыносим, Кэл, — она сглотнула, сохраняя предельно вежливый вид, даже не догадываясь, что нахальная ухмылочка Кэла всего лишь маска, ему никак не удавалось расшифровать выражение ее лица, и больше всего он боялся услышать ее презрительное и твердое «нет». — Твой эгоизм зашкаливает, мне очень сильно хочется треснуть тебя по макушке, — сузив глаза, она сделала небольшую паузу и обреченно вздохнула, — Но я полностью согласна с твоим предложением, — и выпустила из рук белье, не предполагая, что Кэл поступит так же.

— Вот и чудненько, — бросил он, отшвырнул ногой простыни, — Располагайся, — и куда только делась его недавняя ершистость и нахальство, прям не Кэл, а сама изысканная вежливость. Джиллиан уставилась на него, ожидая продолжения. А что он мог сказать. Джиллиан была красива и умна, приветлива и терпелива, обладала потрясающим чувством юмора. Она многое умела, многое могла дать мужчине, но и сама заслуживала самое лучшее. А был ли он для нее идеальным выбором?

Изучая друг друга тревожными взглядами, избегая прямого зрительного контакта, прикрывшись улыбками — Джиллиан вежливо-отстраненной, Кэл нахально-беспечной — они мучительно решали проблему — что делать? Не подозревая, что где-то там на астральном уровне их мысли сплелись в единый клубок, а они думают об одном и том же. Знай они об этом не испытывали этого жуткого неудобства, а посмеялись бы над глупостью и неуверенностью друг друга.

Ночью все выглядело правильным и естественным, ночью многие стены прозрачны, а границы размыты или полностью скрыты под покровом мрака. Ночью строгое, подчиненное разуму понятие «думать» уступает место распущенному и чувственному «желать». Они следовали инстинктам, ощущая себя раскрепощенными и абсолютно свободными в проявлении желаний и эмоций. Мужчина и женщина, давно мечтавшие о близости, давшие волю своим чувствам, и все было просто и понятно. А сейчас реальность обрушилась на них со всеми своими «нельзя» и «можно», «нужно» и «как быть дальше». Их особые знания и умения не помогали разобраться в себе, а лишь обостряли обоюдную неловкость. Никто лучше них не понимал, что под вежливой улыбкой может прятаться такое…

И лучшим выходом будет молча разойтись не срывая маски. Они сделали одну единственную ошибку, слишком широкий шаг вперед, перепрыгнув одно вполне разумеющееся в их ситуации действие — поговорить. Хоть и принято считать, что слова пусты, но в их отношениях, когда многое слышишь, видишь и понимаешь без слов, когда уверен, что язык тела не лжет, но не всегда подчиняется разуму, очень необходимо услышать то самое заветное «да», произнесенное глядя глаза в глаза.

— Отдай мне это, — попросил Кэл хриплым от волнения голосом. Столько раз он просыпался в компании с обнаженной женщиной, порой понятия не имея, как она или он оказался в кровати. Легко пресекал все попытки предъявить на него права. Без каких либо угрызений совести опираясь на правило «секс не повод для знакомства». Он легко завоевывал женские тела, поковырявшись в их душах. Он никогда не испытывал чувства вины или неловкости, потому что трахнув очередную красотку, без особых колебаний покидал постели и забывал. Они получали, что хотели. Так отчего же у него сейчас трясутся поджилки, в горле ком и невыносимо страшно посмотреть на стоящую напротив него женщину?

— Что? — прошептала Джиллиан, хлопая ресницами и чувствуя, что заливается краской. Предательский румянец заставил вспыхнуть щеки, загорелись огнем мочки ушей, губы пересохли, покраснели шея и плечи. А полотенчатое мини платье стало жарким и прилипло к коже.

— Тряпки, — нетерпеливо буркнул Кэл. Сделал шаг вперед и ухватился за скомканные простыни, его пальцы столкнулись с пальцами Джиллиан, и она, вздрогнув, крепче прижала к себе охапку, мотнула головой, не желая лишиться ненадежной, но все же дополнительной защиты.

— Ммм… — ей пришлось сделать усилие, чтобы сглотнуть пересохшим ртом, — Да, так, наверное, будет правильно, — и разжала руки. Между ней и Кэлом образовалась мягкая горка. Они одновременно резко наклонили головы и звонко стукнулись лбами.

— Ббб… — Джиллиан, не будучи скромницей по натуре, но твердо усвоившая, что ругаться матом для воспитанной женщины моветон, едва сдержала матерное слово, нервы подвели, да и столкновение оказалось уж больно неожиданным и чувствительным.

— Не хуясе себе, — крякнул Кэл, скорчив противную мину и потирая висок.

— Я подниму, — спокойно предложила Джиллиан, сдерживая улыбку, пропустив мимо ушей смачное высказывание Кэла.

— Дела говорят громче слов, — философски проворчал Кэл, опередив ее, подхватил с пола и, обнял белье, тесно прижимая к себе. Тем самым, он лишился возможности жестикулировать, и чувствовал себя еще более скованно, и дико неуютно. Неловко топтался рядом с полуголой Фостер, под ее прищуренным лукавым взглядом. Или ему чудилось лукавство. Или он полностью лишился своего таланта «читать по лицам». «Но уж лучше сразу, без церемоний, одним махом и слинять»,— мелькнула даже на его вкус гадливая и трусливая мыслишка.

— Ну, в общем, ночью, я тут бы не особо… — он причмокнул, покрутил головой, вытягивая шею.

— Осторожен? — закончила фразу Джиллиан и вопросительно склонила голову, прищурив глаза, напряжение слегка отпустило. Ей было очень забавно наблюдать за Кэлом мявшимся в дверях, и явно чувствующим себя не своей тарелке.

— Ну, да, — буркнул он, растянул губы, показав все тридцать два зуба, — Не предохранялся. — Фостер поняла его с полувзгляда и как всегда обходительна и добра.

— Не страшно, — успокоила его Джиллиан.