The Beginning of the End
Шрифт:
Роза, слушавшая Меилу с приоткрытым ртом, наконец кивнула.
– Вот как, значит. Получается, вы сами были жрицей?
Меила улыбнулась.
– Многие придворные дамы были жрицами низшей ступени. Это было прилично, вроде должности, - сказала она.
– Понимаешь, дорогая, мои предки шагу не могли ступить без надзора того или другого бога. Но для большинства служителей священные обязанности были только формальными, и в божественные таинства посвящали лишь избранных.
Хафез появился, как всегда, неожиданно - хотя в доме Мухаммеда Наиса его всегда ждали.
Особенно преступления, совершенные ради любви. Или из принципа.
Хафез с улыбкой поклонился молодой хозяйке, а потом неожиданно по-отечески заключил ее в объятия. Это оказалось совсем не так неприятно, как Меила думала; а потом она решила, что такие нежности из-за ее денег, которых Хафез все-таки дождался, и очень развеселилась.
– Я наконец стала миллионщицей, мой дорогой Хафез, - сказала она.
– Но не знаю, много ли вам это даст. Британский фунт сейчас падает, вы слышали? После развала великой империи, а особенно после кризиса.*
Хафез улыбался во весь рот, глядя на нее.
– Ну конечно, я все это слышал, сладчайшая госпожа Меила, - сказал он.
– И как раз с этим к вам и пришел. Поговорить о вашем… семейном бизнесе, пока у нас еще есть в запасе немного времени.
Тут у Меилы пропала охота смеяться.
– Что вы знаете о моем семейном бизнесе, Хафез?
Директор Британского музея развел руками.
– Не очень много, - сказал он со смирением.
– Но мне известно, что Оскар Линдсей, который был вам отцом после смерти вашего отца, забрал в свои руки промысел, который сделал господина Наиса богатым. Очень вовремя подсуетился, вы не находите?
Взгляд круглых темных глаз Хафеза опять стал по-ястребиному цепок. Меила не могла выговорить ни слова.
– А теперь господин Линдсей прикрыл… свою лавочку, то есть вашу, потому что обогатился достаточно, и вернулся в Англию к жене и детям. Конечно, вас он не обижал, Меила. Но с чем вы остались после того, как этот англичанин вас покинул?
Меила нахмурилась.
– Я думала об этом… но еще не решила, что буду делать.
– Даже если бы вы придумали, воплотить это вам не удалось бы, - хладнокровно сказал Хафез.
– Но у меня есть превосходное предложение, которое будет очень выгодно нам обоим. Позвольте мне взять в руки ваш бизнес. Вы ведь можете познакомить меня… с подельниками мистера Линдсея?
Египтянин сделал паузу.
– Уверен, что вы знаете хотя бы двоих-троих: их не может быть много. Но судя по этой вешалке, вы неоднократно принимали их у себя дома.
Хафез показал на вешалку для шляп, предмет, нужный в быту только европейским мужчинам. Египтяне и арабы, даже европейского воспитания, не являвшиеся правоверными мусульманами, почти никогда не снимали национальных головных уборов, находясь в помещении, - и вообще не обнажали голову прилюдно.
Меила долго не отвечала.
– Я… могу назвать вам пару имен, - наконец сказала она.
– Но предупреждаю вас, что я ни с кем из этих людей не встречалась вне дома, и не имею представления, чем они занимаются вне моего дома. Живут они в британском квартале, хотя сами американцы…
Хафез
кивнул.– Назовите, - сказал он.
– Я найду этих джентльменов.
Меила бросила взгляд на своего телохранителя.
– Если только они все еще здесь. И вы приведете их ко мне домой, где мы все обсудим, - прибавила она.
– Это само собой. Говорите же, - поторопил директор музея, и алчный блеск в глазах выдал его нетерпение.
Меила все еще сомневалась - но наконец назвала имена тех, кого друг ее отца приводил к ней в гости. Это были приличные люди - по крайней мере, на вид. Теперь Меила была убеждена, что театрально броско и зловеще могут одеваться только мелкие бандиты: по крайней мере, на западе. Может быть, в Египте подобные существа на побегушках у этих больших дельцов…
Когда Хафез получил желанную информацию, Меила прибавила:
– Только имейте в виду: моих денег, которые хранятся в Лондоне и в Цюрихе, вы не тронете.
Глядя на вытянувшуюся физиономию своего собеседника, она неожиданно опять почувствовала, как ее разбирает веселье.
– Представьте себе, что экономика Британии рухнет, и мой миллион возьмет и обесценится! Или начнется вторая мировая война… Ха-ха-ха… Что, думаете, такого не может быть?
– Меила, хватит!
Хафез быстро шагнул к ней, и при виде его сердитого, серьезного лица смех Меилы прекратился так же внезапно, как и начался.
– Я не раз давал вам понять, что мой интерес к вам далеко не меркантилен. Во всяком случае, много более, чем меркантилен, - сказал старый египтянин.
– Я и не собирался трогать вашего наследства… после того, как все осуществится, смею надеяться, вы сами найдете этим деньгам наиболее достойное применение.
Хафез многозначительно помолчал.
– И, весьма возможно, наше с вами сотрудничество… и наше служение поможет предотвратить, как вы только что сказали, вторую мировую войну. Я тоже считаю, что эта угроза вполне реальна.
Хафез сдержал свое слово. Он смог найти только одного из помощников мистера Линдсея - но, по счастливой случайности, вышел как раз на того, который был связан с нелегальными раскопками. А может, это была никакая не случайность. Оскар Линдсей потому и покинул Египет, что не хотел больше иметь к такому бизнесу никакого отношения…
Хафез и его новый партнер-американец, Дарси О’Брайен, очень быстро сработались и предоставили друг другу свои ресурсы и возможности для прикрытия. Американец оказался не слишком щепетилен, и Хафез в такой ситуации мог бы с легкостью пренебречь интересами Меилы, оставшейся не у дел.
Однако, к чести египтянина, он выполнил все свои обязательства. Меилу взяли “в долю”, как наследницу Мухаммеда Наиса. Позже она и сама, вместе с “воинами-жрецами” и людьми Бентли, несколько раз участвовала в таких раскопках. Теперь Меила каждый раз брала с собой винтовку, обращаться с которой научилась в пустыне.
Во время этих тренировок Роза Дженсон сопровождала хозяйку - но, отправляясь туда, где оружие могло действительно пригодиться, египтянка оставляла служанку дома.
– Толку с тебя там будет чуть, - откровенно говорила она.
– Больше помешаешь. А случись что, тебя первую подстрелят как курицу!