The Lie I've Lived

Моя пара на сегодняшний вечер прерывает раздумья над шутливые планами в отношении Гермионы.

– Нам сказали, чтобы мы не упоминали инцидент на судне. Значит, к концу вечера об этом не будет известно только ленивому. Как мне заставить тебя рассказать о подоплеке событий?

– Я слежу за теми, кто может причинить мне неприятности, – делаю паузу, а потом, хохотнув, продолжаю: – А в остальном на моих устах печать молчания. Твои губы могут их распечатать, но к тому времени, вполне вероятно, ты будешь интересоваться отнюдь не историей.

– А ты не страдаешь недостатком уверенности, да? Заруби себе на носу: мое сердце уже занято.

– Да, ты вроде упоминала, что у тебя где-то там как бы есть парень. Я попытаюсь об этом не забыть, но пару-тройку раз за вечер могу и запамятовать.

Она пытается сочинить остроумный ответ, но тут подходит другой чемпион со своей подругой.

– Привет, Седрик. Чо, выглядишь сегодня отлично. – Из них получилась замечательная пара. Равенкловка в платье цвета слоновой кости краснеет, пока Седрик приветствует Эйми, добродушно обнимая, и делает ей комплимент.

Он хлопает меня по плечу и понижает голос:

– Мой отец хотел бы как-нибудь перемолвиться с тобой словечком о том, что происходило в палатке.

– Буду счастлив с ним поговорить. Или он может побеседовать с директором, если желает.

– Снейпа вышвырнут? – спрашивает Чо. Осуждающе поднимаю бровь, глядя на Седрика, но Чо отбривает: – О, он не сказал ни слова. Я вынуждена была выслушать это от ученика из Бобатона.

– Мне бы очень хотелось, но я в этом сомневаюсь. А что?

Она серьезнеет.

– У меня год СОВ. Если дело закончится заменой, я предпочла бы, чтобы это сделали сейчас, а не тянули ещё два месяца, и только потом от него избавились.

С подобной логикой не поспоришь. Очевидно, Чо – азиатская версия Гермионы. Подходят остальные опоздавшие – Флёр и маг, выигравший лотерею и ставший её парой. Она выглядит потрясающе, напомнив тем самым, что аура лишь усиливает её природную красоту, а не наоборот. Вежливо ей киваю и приветствую волшебника, который с подозрением меня оглядывает. Его зовут Гюнтер, Грегор или что-то в этом роде на «Г». Как-то не обратил особого внимания.

Его английский далек от совершенства.

– Говорят, ты прокрался на судно. Много людей злы. Я бы посоветовал тебе не возвращаться.

Вздыхаю, заслышав последнюю версию «тщательно скрываемых» тайн Хогвартса.

– Да я и не планировал. Уже выяснил всё, что хотел.

– Директора опасно делать своим врагом, даже тебе, Гарри Поттер. Он сурово разбирается с нарушителями спокойствия, – в его голосе чувствуется злоба.

Приблизившаяся Афина Манос вмешивается в разговор:

– Не обращай внимания на Герхарда. Его двоюродный брат в тот день тоже дежурил и был наказан нашим трусливым директором.

По крайней мере, не только я такого низкого мнения об Игоре. Однако меня оскорбляет, что из-за моих действий страдают посторонние.

– И что за наказание?

Она принимает серьезный вид.

– В то время, как мы все здесь, Гавриил и Бренна весь вечер развлекают духа – без палочек. Я уверена, директор хотел, чтобы этот чурбан рассказал тебе и ты винил себя за их тяжелое положение. Не надо. Все ученики в моей школе рано или поздно хотя бы раз оказываются в такой ситуации. Это для них не новость.

– А я-то готовился подать прошения о переводе. Похоже, поторопился. – Афина, должно быть, несколько встревожена тем, что Каркаров всегда отдает предпочтение Краму. Кстати, вижу, как приближается Крам – Флёр напрягается и отворачивается от беседующей с ней Эйми.

Рядом с ним ослепительная блондинка. Узнаю её – она на многочисленных плакатах, украшающих спальни мальчиков в замке – это восточно-европейская вейла по имени Полина. Вблизи девушка производит сногсшибательное впечатление, к тому же она ещё и чистокровная вейла. Что объясняет гнев, исходящий от Флёр – его ощущают все в нашей компании. Крам подходит с ней под руку.

Она надменно смотрит на Флёр и произносит по-французски:

– Ещё одна полукровка, не умеющая себя контролировать. Куда катится мир?

Рука Эйми на плече Флёр предотвращает грызню – или откладывает.

– У неё гораздо больше таланта, чем у тебя!

Женщина насмешливо парирует:

– Полагаю, если измерять талант человеческой магией, это так. Честное слово, Виктор, ну разве не могли мы просто пообедать в Лондоне или Париже? Я ждала несколько большего от «английского светского мероприятия года», но здесь просто ужасно. Неужели нам придется остаться?

Его французский примерно на том же уровне, что и английский, но ему удается выдать:

– Придется остаться на ужин и на танец-другой. А потом можем пойти осмотреть достопримечательности.

– Слава богу. Это Гарри Поттер? Он ведь местная знаменитость, правильно?

Крам издевательски меня осматривает:

– Так говорят…

– Я полагала, он как-то покрупнее.

– Прекрасный приз, Крам. Я и не думал, что третье место в соревновании заслуживает чего-то подобного.

Она принимает прекрасно отрепетированную позу:

– О, он пытается меня впечатлить. Прости, малыш…

Обрезаю её:

– Спасибо, но у меня иммунитет к таким чарам, а твое отношение тебя отнюдь не красит. Ты выставляешь Краму почасовой счет или за всю работу целиком?

– Иммунитет, говоришь… – слова вызывают у неё некоторую ярость. В отличие от Флёр с волшебной аурой, которая действует на всех в комнате, чистокровная вейла способна выбирать, использовать ли ауру вообще или лишь на конкретном человеке, даже в помещении, полном людей.

Именно это и лежит в основе фразы: «Я замечаю только тебя». Магия старается обратить мое внимание на её полные губы, изгиб её шеи и на великолепную линию декольте. При нормальных обстоятельствах я бы не особо возражал. В конце концов, я все-таки подросток, но когда это моя жизнь была нормальной? Быстренько проделываю упражнение по окклюменции и поворачиваюсь к Эйми:

– Как я уже говорил, этот цвет тебе очень к лицу.

Через несколько мгновений Полина иронично фыркает – я зарабатываю тем самым несколько очков у мисс Бокурт. Пара Виктора тащит его посмотреть на картины, и волшебная аура исчезает. И почему это мне никто никогда не верит? Понятия не имею.