The Lie I've Lived

Она улыбается:

– Это, можно сказать, ниже моего достоинства, ЭйчДжей, но можно и не говорить. Вам, рыжики-педики, надо бы развивать чувство юмора. Сомневаюсь я, что голубые губошлепы с фетишем погонять шкурку покроют этот раунд долгов!

Расслабившись, наблюдаю за работой мастера. Она начинает с удара ниже пояса и продолжает дальше. Им ненавистна мысль о бедности так же, как и Рону, и все их усилия выбраться из ямы оставили их в глубоком долгу у Алисии. Ходят слухи, что Алисия вынуждена была изрядно запустить руку в хранилище, чтобы выплатить долги Фреда с Джорджем за первые несколько туров.

– Подумать только, вы, два потертых дилдо, думаете, что вы – новые мародеры этого поколения! Отец Поттера вертел этой школой, как хотел, а ваша парочка, даже если считать вас за одного, недостойна стирать его заляпанные спермой трусы. Грустно видеть, насколько понизилась планка.

Изучаю доску, игнорируя выпад в мою сторону. Три к одному, что Крам будет первым. Наши с Флёр шансы на успех котируются как пять к одному. Для других участников ставки, соответственно, больше.

– Твои деньги здесь не нужны, Поттер. Забирай свою игрушку и вали. Ты отпугиваешь нам людей.

– Да ладно! Все, кто хотел сделать серьезную ставку, уже обратились совой к гоблинам. Ты закончил, Эйчджей? Эти малявки мне наскучили. Может, во время следующего тура они будут продавать лимонад по пять кнатов за стакан!

Уходим, оставив позади рыжих в глупом положении. Смотрю на Шляпу, у которой «довольное» выражение:

– Ты что-то сильно наехала на Алисию. Есть причины?

– Мне всегда хотелось назвать кого-то губошлепом, но всё как-то не выдавалась возможность. Сложно ввести в контекст, а самого по себе этого слова как-то недостаточно.

Пока мы смеемся по пути к стадиону, Невилл тихо интересуется:

– Что такое дилдо?

Помолчав, Шляпа отвечает:

– А вот это объяснять будешь ты, ЭйчДжей.

***

Все вяло пытаются притвориться, что драконы – это сюрприз. Не знай я, что происходит, количество противоожогового бальзама, который на прошлой неделе Поппи заставила меня сварить, заставил бы догадаться и самого тупого. Флёр, естественно, рассказала Эйми, и я искренне сомневаюсь, что Каркаров в состоянии держать что-то в тайне. Да он, мать его, настучал на своих подельников, ПСов, так что Крам с Манос тоже наверняка всё известно. Леди тянут жребий первыми. Флёр достается валлийский зеленый, Афине – венгерская хвосторога, а Эйми придется столкнуться с украинским бронебрюхом.

Я тяну первым из мужчин и вытаскиваю копию китайского огнешара. Краму предстоит перехитрить норвежского горбатого, а Седрику по жребию выпадает шведский короткокрыл. Укротители драконов постарались изо всех сил. Представлены практически все виды драконов.

Бэгмен объявляет, что все шесть готовы стать матерями и что среди нескольких яиц есть одно фальшивое. Во время этого состязания надо проявить хитрость – достать фальшивое яйцо. В качестве бонуса преподносится, что драконы прикованы цепью, значит, нам, по крайней мере, не придется беспокоиться о попытке сбежать от огромного раздраженного дракона в весьма ограниченном пространстве.

Я освежил в памяти знания о драконах: у огнешара – самый большой диапазон выдыхания огня, и он весьма быстро работает хвостом. Он самый змееподобный из всех видов, тогда как все остальные больше похожи на ящериц. Медленно летает, но самый быстрый на земле.

Мы не будем сражаться в воздухе, а я ни в коем случае не собираюсь подбираться поближе к его огненному выдоху.

– У каждого из вас есть десять минут на то, чтобы достать золотое яйцо, которое содержит ключ к следующему состязанию. Если вам не удастся получить яйцо в отведенное для этого время, тогда у вас будет только три дня на то, чтобы разгадать загадку яйца, в то время как у ваших соперников – почти месяц. Удачи! Это соревнование пройдет в порядке убывания результата. Это означает, что мистеру Поттеру предстоит выйти первым. Когда на арене подготовят огнешара, за вами пришлют.

Вот и сюрприз – я первый. Не ожидал такого – думал, выступлю последним. Взгляд на Дамблдора подтверждает, что тот приложил к происходящему руку. Разумеется, все остальные тоже ожидали, что я выйду последним. Теперь же, если кто-то планировал навредить во время состязания или попытаться что-то провернуть в отношении меня, им будет затруднительно поменять планы за столько короткое время. Ловко провернул – отлично сделано, Альбус Дамблдор.

Быстро припоминаю всё подготовленные мной варианты на случай непредвиденных обстоятельств, и мои губы неспешно расплываются в коварной улыбке, пока я продумываю план. Я знаю, как буду действовать.

В конце концов, глаза дракона – не единственное уязвимое место на его голове.

Флёр нервно расхаживает туда-сюда, зная, что она следующая. Остальные пытаются – безуспешно, надо сказать – устроиться на время ожидания поудобнее.

– Нервничаешь? – интересуюсь я.

– Конечно, – огрызается она. – Да любой, у кого есть хоть немного мозгов, нервничал бы.

– А вот я – нет.

Флёр бросает на меня сердитый взгляд, и на её лице появляется улыбка.

– Как я и сказала, любой, у кого есть хоть немного мозгов.

Чудеса, да и только! Наглость требует немедленного возмездия.

– Знаешь, что? Мы не заключали пари с самого дуэльного турнира. Ну так что?

– Условия? – дух соперничества выходит у неё на первый план.

– Тот, у кого будет лучший результат, выигрывает. Проигравший – а это будешь ты – покупает обед в Хогсмиде.

Она хищно смеется, а потом отвечает:

– Да неужели? У меня весьма дорогие запросы. Ты уверен, что можешь меня себе позволить?

– Деньги не проблема, особенно когда это твои деньги.

– Что заставляет тебя думать, что выиграешь именно ты? Драконы для меня – это раз плюнуть, – с неандертальской грубостью прерывает Крам наше остроумное подтрунивание.

Флёр переводит на него взгляд:

– Отлично, я смогу пообедать за счет Поттера, а поужинать – за твой. Для меня это ерунда, поскольку я вовсе не собираюсь платить.

– Ты права: если Крам купит мне ужин, это будет замечательное окончание дня.

Крам злобно прищуривается.

– Мне не нравится еда в Хогсмиде, – и он тыкает в меня пальцем: – Когда я выиграю, ты будешь прислуживать мне на ужине на борту корабля, – палец переводится на француженку, – а ты принесешь мне завтрак в мою каюту.

– Как всегда, не можешь без оскорблений, да, Крам? Мне уже интересно, какие же скелеты водятся у тебя в шкафу. Однако я отнюдь не уверен, что Игорю снова так уж не терпится видеть меня на борту своей галеры.

– Если тебя это так пугает, то как моему гостю тебе не причинят вреда.

– Что ж, Виктор, согласен. Почему бы тебе не отвлечь Игоря от целования своей задницы и не рассказать ему о сделке?

Мое язвительное замечание вызывает у Афины иронический хмык, и она незамедлительно присоединяется к пари. Седрик, подняв руки вверх, трясет головой, отказываясь: