The Lie I've Lived

– Мистер Поттер, нужно начинать лечить в вас легкое. Дышите через маску – пусть начнёт действовать целительная сила слёз.

Конструкция напоминает мне ингалятор, которым пользовался паренек с астмой в то время, когда мы с Дадли вместе ходили в школу. Делаю глубокий вдох.

– Я бы не отказался от замораживающего.

Он грустно мне улыбается.

– Может быть, через час, но сейчас нам нужно, чтобы вы имели возможность сказать нам, где болит. Её ожоги слишком сильны. Пока мы лечим легкое, ей необходимо оставаться под наркозом.

Он наклоняется над лицом девушки, открывает ей рот и с помощью маленькой кисточки начинает наносить на полость слёзы. Целитель иронизирует:

– Дети против драконов, и это всё ради развлечения!

– Надо будет пересаживать и второе легкое?

– Возможно, но для этого найдем другого волонтёра. Я восхищаюсь вашим мужеством, мистер Поттер. Вы не просто разделили с ней боль.

– Что дальше?

– Будем делать пересадку кожи. Сюда должны привезти живых поросят, чтобы тут же пересадить с них кожу.

А я-то полагал, что уже досыта сегодня наелся жестоким обращением с животными; вот только ей кожа нужна больше, чем им. Разумеется, создатели этого заклинания были гораздо более избирательны по поводу того, у кого брать кожу – в качестве доноров использовали маглов.

– А потом?

– Начнем курс зелий, чтобы предотвратить распространение инфекции. Не все опасности для неё пока позади. Будем надеяться, что она единственная, кого мне придется сегодня лечить.

Разговариваем с ним о долгосрочном прогнозе для девушки, пока я наблюдаю, как он снимает кожу с поросят и пересаживает на раны Эйми. Целитель впечатлен глубиной моих знаний.

– Когда я услышал, что Поппи взяла вас в качестве ассистента, то подумал, что она сошла с ума, однако у вас очень глубокое понимание предмета. Не думали ещё в перспективе о профессии целителя? Если принять в качестве показателя ваш бальзам, то вас ждет впереди отличное будущее. Он сделан на уровне медицинских стандартов.

Мы слышим в отдалении приветственные крики со стадиона – значит, соревнования продолжаются. Афине с Седриком ещё предстоит их закончить. Второй целитель вводит родителей Эйми и главного администратора французской больницы для магов. Пока целитель Дуглас их информирует, ведется своеобразное поигрывание мускулами – заявляют права на территорию, показывая, кто тут круче.

Мадам Бокурт – министр внутренних дел Франции, приблизительно третий по силе человек в их стране после отца Флёр и их министра. Она никак не подходит на роль взволнованного родителя.

– Хорошо, готовьте её к перемещению. Мы немедленно забираем её во Францию.

– Сейчас это было бы не слишком благоразумно, – замечает целитель Дуглас, готовясь к предстоящему спору.

– Я вообще-то разговаривала не с тобой, англичанин, но если уж это произошло, немедленно передайте мою дочь в ведение моего личного врача, чтобы я могла забрать её во Францию, где о ней должным образом позаботятся.

– Нет уж, пока в её теле моё лёгкое, ни в коем случае, – придется ей простить мне мой угрюмый вид. Слишком уж больно.

– Хорошо. Ребёнка забирайте тоже.

– Боюсь, нас не представили должным образом. Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, и я никуда ни с кем не пойду. Кто вы вообще такая, черт вас побери? – как я сейчас чудесно влияю на англо-французские отношения… да плевать.

– Я министр Бернадетта Бокурт, юноша, и лучше бы вам прикусить свой язычок!

– Рад встрече, мадам. Мы здесь немного заняты. Пусть ваш замечательный врач произведет вам черепно-ректальное экстрагирование, а потом объяснит, что такое пересадка Дикстры и почему мы никуда не двинемся с места в ближайшие двадцать четыре часа.

Женщина вспыхивает от ярости, не в состоянии поверить, что «какой-то мальчишка» так с ней разговаривает. Жаль, здесь нет Шляпы. Тогда к выходным могла бы начаться война. Отчасти во всем виновата боль, но, с другой стороны, я наслаждаюсь перепалкой. Она француженка, разговаривает так, как будто все окружающее глупее её, да ещё и политик. Этого для меня более чем достаточно. Её целитель вместе с мужем буквально вытаскивают брызгающего слюной министра из комнаты, умоляя успокоиться.

Целитель Дуглас смотрит на меня.

– Если вы и в самом деле хотите стать целителем, вам необходимо поработать над врачебным тактом. Он у вас зверский.

– Не одобряете, значит.

– С точки зрения профессионала – нет. Однако ваша манера иметь дело с бюрократами заставляет меня зеленеть от зависти. Можно с уверенностью сказать, что если вы будете лечащим целителем, никто никогда не осмелится самоуправствовать. Черепно-ректальное экстрагирование, надо же!

***

Вернувшийся значительно менее неуравновешенный мистер Бокурт получил оценку состояния дочери.

Как ни странно, за это время он ни разу ко мне не обратился и даже не посмотрел в мою сторону. Гермионе, Рону и Невиллу позволили зайти на пять минут и поговорить со мной – так я узнал, что Афина заняла второе место. Дракон сожрал трансфигурированных ею зверей, а потом она сняла действие своих заклинаний, и сочное мясцо в пищеводе дракона превратилось в камни, и зверь рухнул от боли – у него жутко заболел живот. Чарли, Хагрид и остальные укротители были вынуждены промывать у венгерской хвостороги желудок. Хагрид наверняка был в шоке, бедняга.

Седрик стал шестым, заполучив за свои труды несколько неприятных ожогов, но ничего особо серьезного, хотя потом вокруг него пару дней витал аромат свеженького бальзама.

Обнаруживаю, что отстаю от Крама на три очка – мы с Флёр делим второе место. Я сплю на ходу, и мне предписали сильные анти-усыпляющие зелья. Если получится умыкнуть пару-тройку доз, можно будет нажить небольшое состояние, загнав их семикурсникам ко времени ТРИТОНов. Есть и хорошая новость: целитель Дуглас отлично владеет замораживающим. Я уже не настолько беспомощен и теперь отдыхаю в удобном кресле у кровати Эйми.

Прогнавший моих однокурсников из больничного крыла Дамблдор улыбается. С его плеча слетает Фоукс , приземляясь рядом со мной. Птиц смотрит на меня, как будто говоря: «Ну и чего ждешь?» Начинаю поглаживать перья, и он удовлетворенно щебечет.

– Я пришлю тебе книгу по уходу за фениксами. Фоукс продолжает готовить тебя в качестве моей замены.

– Может, я ему просто нравлюсь? Кстати, вопрос: Фоукс – это он или она?

– Этого мне так и не удалось узнать, Гарри. Фоукс – это просто Фоукс. Он показывает признаки обоих полов: гордый, тщеславный, и у него замечательная длинная память – он помнит обо всех попытках оскорбительного для него равнодушия, реальные они или лишь плод воображения.