The Maze Game

Ньют, слегка улыбнувшись краешком губ, коснулся кончиком своего носа ее и снова обнял, прижавшись щекой к голове девушки. Его взгляд приковали открытые ворота, из которых до сих пор никто не появился.

— Алби сказал, что они не долго, обещал вернуться еще до ланча, — тихо пробурчал Ньют, но Томас, который в этот момент оказался рядом, услышал его.

— А вдруг они не успеют вернуться до того, как ворота закроются? — поинтересовался брюнет так же, как и заместитель главного, вглядываясь в серый камень на юге.

— Они успеют, — уверенно заявил Ньют, отстраняя девушку, от которой не скрылось то, как нервно он поджал губы.

— А что, если нет? — взволнованно переспросил Томас, подходя к блондину.

— Они успеют, — Ньют так строго посмотрел на новенького, что Тому ничего не оставалось, как отойти в сторонку и молча ждать.

Работа во всем Глэйде из-за плохой погоды приостановилась совсем. Это было обычным явлением во время дождливых дней: шанки ходили полусонные, много спали и слонялись без дела, периодически перекидываясь несколькими фразами. И только Повара были обязаны делать свою работу, чтобы кормить глэйдеров. Но сегодня все было иначе: нервное напряжение висело в воздухе таким плотным слоем, что, казалось, его можно было ножом резать. Всех мучало незнание и непонимание, куда запропастились Алби и Минхо. Эвита забрала своих поваров на кухню, только чтобы хоть как-то отвлечься, но готовка не шла, и ребята просто сидели за деревянным столом, лениво лепя пельмени из теста, и пытались поддерживать тихий разговор, который угасал после каждой пары тройки фраз.

Наконец, дождь кончился. Казалось бы, небо должно было просветлеть, ведь большая часть облаков уплыла, но в Глэйде не стало светлее, и это означало лишь одно: время неумолимо быстро приближалось к закату.

Эви посмотрела в окно: Ньют, Томас, Галли и еще несколько Старшаков стояли у самых ворот. Девушка, встретившись по дороге с Каролиной и Лиззи, тоже подошла ко входу в лабиринт. А вскоре к ним стеклись все шанки. Они молча ждали, когда из коридоров прибегут Алби и Минхо.

Но их не было.

Трижды Эви стояла около ворот на закате и с безумным волнением ждала глэйдеров, которые должны были появиться из глубин темных коридоров. После первого раза Эрни ужалили, и парня изгнали из Глэйда. После второго Ньют повредил ногу и навсегда лишился возможность быть Бегуном.

«Что же произойдет на этот раз? Неужели Минхо с Алби не вернутся?» — пугающие мысли не желали покидать голову девушки.

Она огляделась. Галли сидел на корточках, сердито поджав губы, а на его плечо оперлась Диана: сложив руки на груди, девушка задумчиво смотрела в коридор. Чак стоял по другую сторону от главного Строителя и взволнованно теребил в руках деревянную фигурку человечка, которую сам вырезал из куска дерева вот уже несколько дней, доводя до совершенства. Ньют с тихим вздохом провел пальцами по губам и, посмотрев на девушку, взял в свою руку ее холодные пальцы, ободряюще погладив тыльную сторону ее ладошки.

— Может, еще кого-нибудь послать за ними? Вдруг они уже близко? — нервно спросил Томас.

— Это против правил, — строго ответил Галли, не шелохнувшись. — Либо они вернутся, либо нет.

Новенький одновременно удивленно и раздраженно посмотрел на Ньюта.

— Мы не можем рисковать другими, — пояснил блондин, отвечая на взгляд.

Знакомый гул медленно набирал обороты, и вскоре ветряной поток, поднимая вверх пыль из коридоров, ворвался в Глэйд, заставив большинство шанков зажмуриться и спрятать лица за поднятыми руками. Мгновением позже исполинские ворота с леденящим душу металлическим скрежетом начали закрываться.

— Черт, — буркнул Ньют, выпуская из ладони пальцы девушки и нервно поправив на себе кофту.

Эвита чувствовала, как ее сердце бьется так сильно, что едва ли не ломает ребра. Ей казалось, что если бы не шум шестеренок, то этот стук было бы слышно на Плантациях, расположенных на другом конце Глэйда.

«Где же вы… Только не это, пожалуйста, вернитесь. Успейте!» — отчаянно молила она, напряженно всматриваясь в коридор, который постепенно сужался за воротами.

— Вот они! — внезапно крикнул Томас, указывая пальцем в коридор.

Действительно, из-за поворота очень медленно показался Минхо, тащивший на себе Алби, который, видимо, был без сознания.

— Что-то случилось, — взволнованно пробормотал Ньют очевидную вещь.

Минхо двигался слишком медленно, силы и так покидали Бегуна, а с Алби на спине, азиат и вовсе не мог двигаться быстрее: его шатало от стены к стене по диагонали, лишая всякой возможности успеть вбежать в Глэйд до закрытия ворот.

— Давай, Минхо! — закричал Чак, а за ним и многие другие шанки начали поддерживать Бегуна. — Ты сможешь! Давай!

Азиат, практически совсем обессилев, скинул со спины Алби и, взяв его за ноги, продолжил двигаться к выходу, таща лидера за собой, словно мешок с картошкой. Как бы цинично это не звучало. Но ворота неумолимо быстро продолжали сближаться.

— Минхо, ты должен бросить его! — вдруг крикнул Галли, выпрямившись.

Эвита вцепилась рукой в локоть Ньюта, почувствовав, как сильно напряжен юноша. Он не выкрикивал слова поддержки, как делали это остальные. Эви посмотрела на его лицо: одними губами Ньют прошептал: «Алби, давай же, очнись».

Как и девушка, блондин понимал: Минхо не бросит лидера. Не бросит на верную смерть своего товарища и верного друга, которого они все знали столько, сколько помнили себя. Даже несмотря на то, что с Алби было что-то не так. Даже несмотря на то, что Минхо рисковал собственной жизнью. И единственной возможностью успеть влететь в Глэйд у шанков было то, что Алби очнется, и они спешно пересекут границу Лабиринта.

Но ворота сомкнутся через несколько секунд. Шансов не было.

— Они не успеют, — произнес Ньют.

Когда ворота сошлись настолько, что ширина прохода стала составлять едва ли пару десятков дюймов, Томас сделал самую глупейшую вещь, которую только мог совершить шанк: он ринулся в Лабиринт.

— Томас, нет! — ни Чак, ни Ньют, попытавшиеся схватить стебанутого шнурка, не успели задержать его.

Чудом брюнет смог протиснуться сквозь толстые створки ворот и оказаться по ту сторону буквально за секунду до их закрытия.

Тишину, повисшую среди глэйдеров после того, как каменные створки с глухим стуком сошлись, нарушил лишь отчаянный крик Ньюта:

— Чертовы ублюдки! — он с силой стукнул ладонью по холодной стене и тут же с шипением одернул ее, тряся кистью в воздухе. — Стебануться… этот чайник еще куда поперся? — почему-то обернувшись на Эвиту, спросил он.

Она сглотнула, смаргивая с ресниц навернувшиеся на глаза слезы, и покачала головой. Ньют подошел к девушке, притянул к себе и обнял, чувствуя, как она дрожит.

Галли гневно воткнул в землю свой длинный нож с деревянной ручкой и сплюнул:

— Можем попрощаться с тремя шанками, — и Строитель тут же поймал на себе почти три десятка глаз. — Они не выживут в Лабиринте ночью, — пояснил он.