The Maze Game

Ньют, пройдя между Эвитой и Томасом, взял девушку за руку, и они вместе направились к кухне: несмотря на печальные события, обязанности Повара все еще лежали на Эви. Она вновь обернулась на Томаса, но взгляд девушки зацепил ворота, к которым были прислонены все палки-толкалки Старшаков: Минхо подошел к сомкнутым створкам и провел рукой по щели между ними.

Остановившись следом за девушкой, Ньют проследил за направлением ее взгляда и подавил тяжелый вздох. Минхо сейчас было тяжелее остальных, ведь он больше года проводил с Беном большую часть времени, ежедневно с рассвета до заката обегая сектора. И ужаленный шанк стал для Минхо больше, чем просто глэйдером.

Главный Бегун, почувствовав на себе взгляд трех пар глаз, резко отпрянул от стены и быстрым шагом прошел мимо Томаса, стрельнув в шнурка гневным взглядом.

— Ну, чего топчемся тут? — резко поинтересовался Минхо, притормозив около Ньюта и Эвиты.

Девушка открыла было рот, чтобы сказать какие-то слова утешения, но азиат не дал ей сказать:

— Я в порядке, — буркнул он. — Пойду… освежусь, — с этими слова Минхо, на ходу снимая кожаную экипировку Бегунов, направился в сторону леса, чтобы скрыться на время ото всех в Картохранилище.

========== Chapter three ==========

Комментарий к Chapter three

муз. сопровождение:

We Were Promised Jetpacks–Sore Thumb

Morandi & Giulia–Rain (Acoustic Version)

Очередной день в Глэйде окрасился в черные оттенки. До темноты никто из шанков не занимался своей работой, ребята понуро блуждали по зеленому центру Лабиринта, периодически оглядываясь то на ворота, словно в ожидании, что они вдруг откроются, то на хибарку, где находилась кухня, в которой готовили ужин Повара.

Ели молча, сидя у костра, хотя в эту ночь в Глэйде было довольно тепло. Последние пару недель погода стояла теплая и довольно влажная. Такое, по словам Алби, наблюдалось уже третий раз: он сам прибыл в Глэйд в подобную погоду. Из этого шанки сделали вывод, что сейчас что-то вроде лета или поздней весны.

После ужина Галли, взяв с собой несколько помощников, чтобы посветили факелами, ушел к стене зачеркнуть имя Бена, вытесанное рукой Бегуна на сером камне. Наблюдая за шанками издалека, Томас сидел в своем гамаке, который для него любезно соорудил Чак рядом со своим спальным местом. Шнурок вздрогнул, когда к нему подошла Эвита:

— Все в порядке? — спросила она, сложив руки на груди. — На тебе лица нет, а свою порцию ужина ты почти целиком отдал Принцу. Я ничего не имею против, но пес хорошенько покушал перед этим, в отличие от тебя. А готовлю я преимущественно для людей.

— Прости, я не очень был голоден, — признался Томас.

— Это понятно, — вздохнула Эвита, облокачиваясь на дерево, к которому был привязан один из концов гамака. — Сейчас всем не до еды… Но отказываться от нее нельзя, а то потеряем все силы и умрем. То-то же Создатели будут в шоке.

Брюнет поднял карие глаза на девушку, а она снова почувствовала странное ощущение в груди. У нее было чувство, что она вот-вот должна была вспомнить что-то очень важное. Как забытое слово, вертящееся на языке, в ее памяти вертелись воспоминания о Томасе, которые все никак не могли обрести четкий смысл.

— Много изгнаний ты уже видела? — поинтересовался вдруг брюнет. — Ты же одна из старших здесь, значит давно тут… — пояснил он, поймав удивленный взгляд Эви.

— Три, — ответила она, посмотрев под ноги.

— И все были ужалены? — продолжал спрашивать Том.

— Нет, — покачала головой девушка, ковыряясь мыском в песке. — Гриверов раньше не выпускали днем, только первое изгнание было связано с укусом этих тварей, тогда наш главный Чистильщик забежал в Лабиринт за несколько минут до закрытия ворот, — голос девушки сорвался, когда перед глазами у нее вновь пронеслись картины тех ужасных дней.

— А второе? — шнурок понял, что тема слишком болезненна для девушки, и решил не настаивать на конкретике, хотя ему было очень любопытно, зачем тот парень убежал в коридоры, а еще больше интересно: как ему это позволили.

— Оно было больше полугода назад, тогда в Глэйде среди шанков затесался предатель.

На этих словах Эвиты в своем гамаке выпрямился Чак:

— А я слышал об этой истории, — произнес он. — Расскажи, шнурку понравится.

Томас, которому совершенно не нравилось это прозвище, нахмурился, однако любопытство пересилило в нем все остальные чувства:

— Расскажи, — попросил он.

Остаток вечера Эвита провела рядом с гамаками, рассказывая новенькому историю о предателе Джо, а потом даже собралась с духом и рассказала про Эрни. Разговорившись, девушка даже поведала Томасу историю о первой группе глэйдеров и самой первой девочке, покончившей с собой.

— Как же надо было отчаяться, чтобы решить лишить себя жизни? — изумился новенький неожиданно громко.

Эвита замолчала, напряженно сглотнув. За спиной Томаса сразу после заданного им вопроса, неожиданно нарисовался Ньют.

— В этом месте каждый сходит с ума по-своему, шнурок, — произнес блондин, выходя вперед и образовывая небольшой круг желтого света лампадой, которую держал в руках.

— Я же уже вспомнил свое имя, — раздраженно сказал Томас. — Почему все до сих пор называют меня этим…шнурком?

— Тебе не нравится? — наигранно удивленно поинтересовался Ньют, улыбнувшись краешком губы. — А как нравится? Томми?

— Хотя бы по имени, — дернул плечом брюнет.

Внезапно за стенами раздалось жуткое гулкое рычание, а после звук металлического скрежета. Когда все стихло, Чак, спящий в своем гамаке, неожиданно громко всхрапнул.

— У Бена нет шансов, да? — тихо спросил Томас.

Ньют, поджав губы, молча покачал головой:

— Ночью в Лабиринте не выжить, я тебе уже говорил.

Брюнет опустил глаза. Каждый из ребят сохраняли молчание и у каждого в голове вертелись свои мысли. В конце концов, Эвита зевнула, и это послужило сигналом к тому, что пора идти спать.

— Высыпайся, Томми, — пожелал Ньют. — Завтра тебя ждут работы на Скотобойне.

Проводив Эви до их палатки, блондин обнял ее и сказал:

— Ты ложись, а мне нужно поговорить с Алби.

— А где он? — девушка поймала себя на мысли, что не видела лидера с самого окончания ужина, на котором главный глэйдер быстро поел и поспешно ушел куда-то в темноту.