The Maze Game

— Она последняя из… всех.

Юноша удивленно посмотрел наверх и, увидев сосредоточенные лица шанков, возмутился, слегка поморщившись:

— Что это, вообще, значит?

Внезапно черноволосая новенькая резко распахнула глаза с громким вдохом, чем напугала всех глэйдеров без исключения. Ньют, дернувшись, отскочил от воскресшей девчонки, которая тяжело дышала и бесцельно вращала глазами. Казалось, она никак не могла сфокусироваться, и, в конце концов, она хрипло произнесла:

— Томас! — и тут же вновь закрыла глаза, лишившись чувств.

Ньют хмуро посмотрел на девушку, затем, задрав голову и прищурив один глаз, посмотрел на шнурка, имя которого произнесла странная новенькая. Все остальные глэйдеры, потеряв интерес к снова лишившейся сознания девчонке, уставились на Томаса. А он, чувствуя, как сильно бьется его сердце, никак не мог определиться со своими чувствами: ему было одновременно страшно, любопытно и неловко.

— Все еще считаете, я перегибаю? — бросил в полной тишине Галли.

— Ты знаешь ее? — тихо спросила Эвита у Томаса, мягко сжав его локоть в ладони.

В ответ брюнет помотал головой из стороны в сторону.

— Тогда с чего это вдруг она выкрикнула твое имя, а? — не унимался Галли.

— Откуда мне знать? — нервно отозвался Томас. — Я, как и вы все, не помню ничего!

Эвита, сглотнув, опустила глаза и встретилась взглядом с Ньютом, который был в курсе о ее недавних воспоминаниях.

— Так, шанки, — блондин перевел взгляд на ребят и прочистил горло. — Выяснять правду-матку будете потом, а сейчас нужно вытащить девчонку и чтобы Медаки ее осмотрели. Джеф?

— Лады, — кивнул Медак и поискал глазами напарника.

Ньюту помогли Галли, Минхо и Томас. Кое-как шанкам удалось вытащить девчонку из лифта. Медаки уже сбегали за самодельными носилками и, уложив на них новенькую, унесли в свой медицинский шалаш.

— Эти носилки такие шаткие, что остается загадкой, как Медаки не уронили ее по дороге, — заметила Каролина, сложив руки на груди. — Ну и что думаете? — обратилась она к Минхо и Эвите, единственным из Старшаков находившимся поблизости.

— Да, Строители могли бы сварганить что-то понадежнее, — Минхо сложил руки на груди.

— Я имела ввиду новенькую, — пояснила Каролина, усмехнувшись.

— Чет застебался я… огребывать от происходящего, — честно ответил Минхо. — И вообще я в шоке, как до сих пор стою на ногах после чудесной романтичной прогулки под луной в Лабиринте с Томасом и гриверами.

— Кстати, ты так и не рассказал, как вы убили монстра, — к разговаривающим подошел Ньют.

— Не мы, — поправил азиат и кивнул в сторону Томаса, одиноко стоявшего посреди поляны, с которой в разные стороны расходились шанки, — а он.

— Эй, Томми! — громко позвал Ньют. — Подойди.

Томас, почему-то не предвещая ничего хорошего, встал рядом с блондином.

— Все случилось довольно быстро, — произнес Минхо, посмотрев на брюнета. — Мы улепетывали от стебанутого монстра так, что наши пятки освещали ему коридоры Лабиринта. А потом этот идиот, — он кивнул на Томаса, — вдруг остановился и начал, мать его, ждать какого-то гребанного чуда. Я матерился и звал его, но потом, увидев, что стена начала двигаться, Лабиринт-то, блин, менялся, смекнул, что он задумал. Но идейка так себе, ты ж мог остаться гребанным мокрым пятном, шанк, — обратился он к Томасу.

— Я на адреналине, наверное, — добавил тот. — Подождал, пока гривер окажется близко и побежал, стараясь успеть до того, как стена расплющит меня вместе с монстром. Ну и успел, — закончил он смято.

— А я смотрю, Томми, у тебя прямо любовь к смыкающимся стенам, — хмыкнул Ньют. — Ты специально дождался, пока южные ворота почти захлопнутся, прежде чем нырнуть в них? — он насмешливо посмотрел на поджавшего губы Томаса. — Ладно, не бери в голову, ты молодец, — он хлопнул его по плечу. — А теперь пошли к Медакам, поговорим насчет этой девчонки, пока я озадачил Галли, и он где-то в другом месте носится.

Впятером ребята зашли к Медакам. На одной из трех кроватей, самой дальней от входа, лежал Алби, привязанный ремнями по рукам и ногам. Он глубоко дышал и периодически дергался. Совсем как Эрни…

Старшие глэйдеры, мельком взглянув на лидера и не решаясь подходить к нему, остановились у кровати, на которой лежала новенькая, а рядом с ней стояли Медаки.

— Джеф, — обратился Ньют к старшему Медаку, — в чем дело? Что с ней?

— Она просто спит, — парень поднялся с колен и посмотрел на заместителя. — Спит и не просыпается, словно в коме.

— Почему она не просыпается? — допытывался Ньют, сложив руки на груди.

— Слушай, я не великий врачеватель, я не знаю, я не сталкивался еще с шанками…

— Шанкетками, — поправил Минхо, перебив. — Ну, она же девчонка, — пояснил он глэйдерам, с удивлением уставившимся на него. — Шанкетка… И почему мы раньше называли наших девчонок по-пацански? Они все шанкетки, блин!

— В общем, — мотнул головой Джеф. — Она коматозник. У нас тут нет всякой навороченной техники, чтобы следить за показателями… Клинт и я будем по очереди проверять пульс, температуру и всякое такое… Если не очухается быстро. Эвита, — обратился он к девушке, — нужно будет кормить ее бульоном.

Повариха согласно покивала, в волнении покусывая нижнюю губу. Ньют шумно вздохнул, обдумывая происходящее. Ему, как самому главному сейчас, необходимо было принять верное решение. Если он облажается, все полетит к чертям. Блондин обернулся на Томаса и, увидев, как тот внимательно рассматривает лицо новенькой, поинтересовался:

— Ты узнаешь ее, Томми?

— Нет, — покачал головой тот.

— Серьезно? Зато тебя она явно знает, раз назвала именно твое имя, — буркнул Ньют, покосившись на Эвиту. — Что-то в ней есть такое особенное, коль ее прислали сюда через два дня после тебя, — он посмотрел Томасу в глаза, — как и в тебе.

Брюнет ответил на взгляд заместителя, а затем перевел глаза на новенькую, мирно сопящую на кровати, подложив руку под голову.

— Так, вы тут выясняйте все, а я пойду делами заниматься, — хмыкнула вдруг Каролина. — У меня не так много свободного времени, — с долей шутливого упрека в голосе добавила она. — Кстати, Томас, дай-ка я застираю твою кофту. Да и в душ бы не помешало вам обоим, — кивнула она на парней, побывавших ночью в Лабиринте. — От вас несет, как от гриверов.

— Это не так уж и удивительно, — проворчал Томас, осматривая свою одежду. — Он накапал на меня своей слизью.