The Maze Game

Эвита, придя в себя, аккуратно слезла с бедер парня и уже привычным движением руки вновь уложила того на спину, чтобы самостоятельно помочь ему с разрядкой. Ньют лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как девушка медленно провела языком по выступающим венам на его достоинстве, а затем полностью накрыла его губами, стараясь заглотить как можно глубже. Он чувствовал, как пульсирует, ощущал, каким горячим было ее мягкое тесное горло и вскоре с легким рыком, ощутил ошеломительную разрядку, прошедшую теплом по всему телу. Привстав на локтях, Ньют увидел, как Эвита, утерла губы тыльной стороной ладони, а затем подалась вперед, звонко чмокнула его в губы и буквально рухнула рядом с ним на спину, все еще тяжело дыша.

Он повернулся на бок и ласково провел пальцами по щеке девушки, скользнув по ее шее, груди и животу. Он посмотрел на ее лицо, с закрытыми глазами и легкой полуулыбкой, наклонился и оставил легкий поцелуй на губах. Эвита приоткрыла глаза и довольно улыбнулась:

— Люблю твою довольную мордашку.

Не ответив, Ньют накинул на них легкое одеяло спальника и подложил руку девушке под голову, удобно устроившись рядом. Поцеловав ее в лоб, юноша окончательно улегся.

— Люблю тебя, — прошептал он, засыпая и чувствуя руку девушки, обнимающую его во сне.

========== Chapter seven ==========

Комментарий к Chapter seven

муз. сопровождение:

Thousand Foot Krutch - Breath you in

Hans Zimmer–Day One

Утро следующего дня выдалось прохладным, но безоблачным и каким-то чересчур спокойным. Слышался громкий треск саранчи, листва на деревьях шелестела от легкого ветра, и, едва небо на востоке заалело, Ньют осторожно, стараясь не разбудить спящую рядом Эвиту, оделся и вылез из палатки. Вздохнув полной грудью сладковатый предрассветный влажный воздух, юноша, взяв ботинки в руки, зашагал, прихрамывая, в сторону Хомстеда. Босыми ногами он чувствовал прохладную утреннюю росу, которая, капая с высокой травы приятно освежала поврежденную лодыжку. Джеф предупредил, что нога периодически будет нагреваться до такой степени, что парню будет хотеться приложить к ней лед, которого никогда не было в Глэйде. Медак объяснил, что из-за неправильно сросшейся кости, организм думает, будто в лодыжке все еще заражение, и повышает температуру в месте «лечения», которого не происходит.

Закрыв за собой дверцу душа, Ньют повесил одежду на крючок и открыл кран. За ночь вода в черной бочке над душевой кабинкой остывала, и приходилось мыться чуть ли не ледяной водой. Но парень привык. А со временем ему даже стало это нравиться — вода освежала, и постоять под ней, запрокинув голову и ощущая лицом холодные капли, было хорошим началом каждого утра, ненавидимого Ньютом.

Вытеревшись полотенцем, юноша оделся, зашнуровал потрепанные ботинки, затянул пояс чехла с оружием и вышел из кабинки. Обогнув Хомстед слева, он зашел внутрь хибарки и прошел к самой дальней стенке, где за перегородкой на двух спальниках разлегся Минхо. Азиат спал на спине, заложив одну руку за голову и громко сопел, приоткрыв рот.

— Минхо, проснись и пой, — Ньют, наклонившись, потрепал друга за вторую руку, уложенную на животе.

— Ммм, — промычал главный Бегун.

— Три минуты, — буркнул Ньют, шлепнув по руке азиата.

— Агам, — тихо ответил Минхо, не открывая глаз и переворачиваясь на бок.

Ньют выпрямился, больно ударившись затылком о торчащую балку. Коротко ругнувшись, парень потер ладонью затылок, в сотый раз подумав о том, что нужно попросить Строителей срезать ее. Он знал, что забудет об этом еще до завтрака. И на следующее утро опять стукнется об нее. Так было каждый раз. Гребанный день сурка.

Зайдя на кухню, Ньют с болью в груди не обнаружил за столом привычную сгорбившуюся фигуру Алби, просыпающегося над чашкой чая. Блондин включил чайник и пошел проведать медицинский шатер.

— Пока никаких изменений, — покачал головой Клинт, дежуривший около лидера. — Он спит, жара нет, просто глубокий сон.

Ньют благодарно опустил ладонь на плечо Медака и вернулся в Хомстед:

— Минхо!

— Я уже встал, — с трудом разлепив глаза, ответил азиат, садясь на мягком матраце спальника и опираясь на руки.

— Зайди за Томасом, пусть позавтракает, — попросил Ньют и вышел.

На кухне все еще было пусто, но Эвита уже побывала тут — это юноша понял по оставленному на стуле влажному полотенцу. Девушка появилась спустя несколько секунд, кутаясь в теплую толстовку, которая явно была ей велика размера на два. Она ненавидела утренний холодный душ и после него согревалась еще некоторое время, напялив на себя теплую одежду.

— Доброе утро, — она чмокнула Ньюта в губы и направилась к холодильнику, по пути достав сковородку. — Надеюсь, Уинстон не забыл вчера положить яйца. Я не хочу идти в курятник.

Ньют широко зевнул и уселся на стул, продолжая слушать утренний лепет девушки.

— В Лабиринт побегут двое? — поинтересовалась она, отсчитывая яйца. — Тим останется?

— Да, — кивнул парень. — Минхо…

— Вспомнишь лучик, вот и солнце! — радостно известил главный Бегун, заходя на кухню и ведя за собой Томаса. — Опять меня обсуждали? Все вам неймется.

— Почему Тим не бежит с вами? — поинтересовалась Эвита, бросая быстрый взгляд на Томаса.

Брюнет улыбнулся девушке краешком губ и присел на последний из трех свободных стульев за столом. Эвита отвернулась, продолжая помешивать быстрый омлет на сковороде и добавляя туда кусочки оставшегося бекона. Она не могла выбросить из головы то, что увидела вчера на коже Томаса. Засыпая, она начала сомневаться, что об этом нужно сразу рассказать Ньюту. Сперва, решила девушка, она должна поговорить с самим Томом. Но сделать это она сможет лишь вечером, когда Бегуны вернутся.

— Потому что я хочу протестировать стажера, — ответил Минхо, подавив зевок. — Не хочу отвлекаться на Тима.

— Ньют, где та штука, которую мы вчера вытащили из гривера? — подал голос Томас.

— В Картохранилище, а зачем она тебе? — не понял блондин.

— Нужно взять ее с собой, — решительно заявил Томас. — Эта хрень не просто так была вшита во внутренности гривера, вдруг это ключ.

— Ключ к чему? — выгнул бровь Минхо. — Или от чего? От двери? Серьезно? — он усмехнулся. — Поверь мне, шанк, если бы мы видели дверь, то нашли бы чем ее открыть и без этого стебанутого ключа. Да я бы сам ее вынес с петлями.

— Может выход это вовсе не дверь, — пожал плечами Томас.

— Окно? — продолжал иронизировать азиат. — Так и вижу, прорубленные в стене ставни с милыми розовыми занавесками и кактусом на подоконнике.

— Как же ты неравнодушен к кактусам, — заметила Эви, ставя перед ребятами тарелки с омлетом.

— У нас с ними любовь, — хмыкнул Минхо, беря в руки вилку. — Настоящая, не то, что у вас.

Эвита, улыбнувшись, присела к Ньюту на колено здоровой ноги, почувствовав приятные мурашки от прикосновения его руки, проникнувшей под толстовку к девушке и легшей ей на талию. Краем глаза она заметила, что Томас, пережевывая пищу, смотрел на них, и машинально повернулась к брюнету. Тот смущенно поджал губы и уткнулся в тарелку, молча доедая завтрак.

Когда Минхо отвел Томаса в Картохранилище, где они должны были собрать рюкзаки для предстоящего дневного забега, Ньют пошел в Хомстед будить кураторов, а Эвита, поразмыслив, что может успеть поговорить с Томом, поспешила за Бегунами.

Она влетела в шатер с картами, который, к ее удивлению, был открыт.

— Ой, — девушка, уже пересекшая порог шалашика, отпрыгнула назад.

— Я не понял, чайник, — возмутился Минхо на Томаса. — Ты из лифта что ли прибыл? Дверь почему не закрыл?