The Мечты. Соль Мёньер

– Интересно ему! – хохотнул Шеф. – Наливай по одной, у меня почти готово.

– Я-то налью. А вот рыбы тебе не избежать.

– Что-то придумаю. Явилась беда на мою голову! Ты б ее видел, Лёх!

– Красивая?

– Да девчонка как девчонка. Обычная, - отмахнулся Реджеп, про себя констатируя, что вот прямо сейчас – безбожно врет. Она была какой угодно, но только не обычной. Лето посреди зимы. Маленькое, много мнящее о себе лето. – На зверька какого-нибудь похожа. Мордочка мелкая, острая... шерсть желтая и пушистая. И зубы. Кусачие.

Леха подсунул Реджепу налитую рюмку и вздохнул:

– Хреново.

– Да какая разница. Мне с ней не спать, - усмехнулся турок и понюхал свое орухо. – Пить хоть можно? 

– Терпимое пойло, - кивнул Леха, снова задумался и озарённо выдал: - О! А мож… как раз того?..

– Кого? – не понял Реджеп.

– Ее!

– Что?

– Что ты как маленький? – проворчал Леха. – Если не хочешь жарить рыбу, пожарь девку.

В это самое время Реджеп Четинкая как раз вливал в себя свою порцайку испанской водяры и, соответственно, именно эта порцайка едва не послужила причиной его безвременной кончины. Сначала он издал грудной звук, потом жидкость пошла не в ту сторону, перепутав пищевод с дыхательными путями, ну а сама огненная вода немедленно обожгла их, вследствие чего Реджеп закашлялся до слез, отфыркиваясь и пытаясь как-то совладать с организмом, пожелавшим перегнуть его, непрогибающегося перед какими-то мажорками, пополам. Чтобы хоть как-то зафиксировать себя на месте, он вцепился в стол и тяжело упал на стул, глядя дикими глазами на лучшего друга. И тут стоял уже не вопрос жарить или не жарить, но вопрос – жить или не жить.

В то время как лучший друг совсем не растерялся. Подскочив к Реджепу, он лихо шарахнул его по спине и участливо посмотрел в лицо:

– Что? Совсем так плохо?

– Ты сейчас что сморозил, придурок? – прокряхтел шеф. Красные пятна, проступавшие из-под рыжей бороды, раскрашивали его и без того яркую физиономию. – Воды дай! 

– Это с каких-таких пор ты в моралисты записался?

– Да погоди ты! То есть ты считаешь, что для того, чтобы она оставила в покое кухню, надо отвлечь ее на себя?

– Да ничего я не считаю, - пожал плечами Леха и протянул Реджепу стакан воды. – Но как-то же надо от нее избавиться. Хотя можно еще уволиться, конечно. К папе уехать, ну твоему, в смысле. В общем, вариантов много.

– В Стамбул – исключено, - выдохнул Четинкая, постепенно успокаиваясь, и теперь глядел на своего друга скорее заинтересованно, чем гневно. – Когда я свалил из Франции, у меня была возможность рвануть сразу в Турцию. И отец предлагал, но ты понимаешь, что там мне придется жить так, как они хотят, а Четинкаи умеют мозг ложкой жрать. Уж лучше пусть его жрет эта идиотка Моджеевская, от нее вреда меньше. Она одна, а семья у меня большая.

– Твой мозг – тебе и решать, кто его жрать будет, - многозначительно констатировал Леха. – А я лично хочу жрать что-нибудь более подходящее. Готово там у тебя наконец?

– Тарелки в шкафу над мойкой. Сервировать не буду, уж прости.

– Похрену, - отмахнулся друг и загремел посудой, - а то с тобой с голоду помрешь. Права твоя… кто она там. Ты не повар. Ты – садист!

– Готовки мне на работе хватает, - в сотый раз повторил прописную истину Реджеп Четинкая, задумчиво покачав головой, а потом поднял эту самую голову и очень серьезно выдал: – Слушай, а вообще ты прав... ее же надо просто отвлечь. А отвлечь на себя – проще всего.

– Угу, ты ж у нас в этом деле – спец.

– Искусство флирта, друг мой Лёха-эфенди, в действительности мало чем отличается от любого другого, включая кулинарное. И его, при должном старании, можно довести до совершенства. Но тут талант необходим. А еще говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Я бы в этом утверждении заменил «все» на «многое». Но как раз с бабами у меня проблем не бывает... пока не доходит до чего серьезного.

– Знаешь, Шеф, ты иногда бываешь феноменальным идиотом. Но, видимо, это и нравится бабам особенно. Поэтому продолжай в том же духе и избавишься от обеих рыб одним махом.

– И ведь не обязательно же с ней спать, правильно? – улыбнулся Реджеп, то ли подтверждая, то ли опровергая Лёхину сентенцию о собственном идиотизме. – Но немного расшевелить ее... заставить расслабиться! Тут ведь в чем задача – удержаться на грани, после которой у ее отца появится повод сделать меня евнухом.

– Либо выстрелить наверняка.

– В смысле?

И тут Леха, взбодренный очередной рюмкой горячительного, выдал ошеломляющий сюжет, которому мог бы позавидовать любой сценарист мыльной оперы. Впрочем, согласитесь, вряд ли те клепают свои нетленки на трезвую голову.

– В смысле – ну что он сделает с отцом своего внука?

– Ну ты точно придурок, - расхохотался Реджеп и тоже тяпнул. – Какой из меня папаша?

– Турецкий!

«Я твой отец, Реджеп! – завопил в шефовой голове его собственный турецкий папаша Аяз Четинкая. – И я заставлю тебя уважать мое имя и мою волю! Чтобы мой сын стоял в поварском колпаке и готовил еду людям, с которыми я веду дела?! Мой сын – в обслуге?! Никогда!»

– Алла бетеринден сакласын! [1]– отмахнулся молодой Четинкая. – Отец ищет мне подходящую турчанку, чтобы была ровней, баба Тоня – подсовывает дочь соседа, а ты – раскручиваешь делать детей Моджеевской. И лишить радости Леночку, Анфису и Марго?

1

Не дай бог!

– Заведешь гарем, как порядочный турецкоподданный.

– Да нету у нас гаремов, Лёх! Не-ту! Что за стереотипы?!

– Да не волнуйся ты так, - заржал Леха. – Как-нибудь само рассосется.

Но само это все рассосаться не могло. На следующее утро он сходил на совещание, созванное Хомяком по поводу основных проблем в организации новогодней ночи и трехдневных каникул после нее, и выслушал очень авторитетное мнение новой помощницы директора о включении в меню ресторана некоторых блюд. И, как следствие, подталкиваемый судьбой в лице Алексея Иванова, решил применить тактику янычар в полевом бою.

«Клуб любителей соль мёньер»

Ничего не подозревающая жертва солнечногорского янычара проводила утро понедельника – своего законного согласно графику этой недели выходного – за семейным завтраком. Точнее, на завтраке она присутствовала, а вот проводила время на собственном сайте, запущенном накануне.

Таня увлеченно порхала по комнатам виртуального дома с самым судьбоносным названием. «Клуб любителей соль мёньер». Конечно, там было не только про рыбу, да и не только про кухню.

Но сегодня, довольно улыбаясь, она один за одним читала мнения однодумцев и единомышленников: какой бы вкусной ни была хамса по-турецки, а высокая кухня – это искусство, требующее мастерства, но особенно таланта. Именно об этом был ее приветственный пост для всех поддержавших ее и вновь прибывших. Об этом она продолжала болтать в ветках беседы, строча ответы направо и налево, в то время как на столе остывал ее завтрак, а мама с некоторой задумчивостью разглядывала дочь, механически выдавая реплики типа: «Арсен, передай, пожалуйста, соль/масло/мед» или «Арсен, будешь тосты/сок/яйца?»