The Мечты. Весна по соседству

– Не представляю. Да и она сама вряд ли представляет, - Женя вздохнула и посмотрела в окно. Потом снова вернулась к Юраге. – Вы сами-то что собираетесь делать?

– А вот этого не представляю я. Но и остаться... самоубийство. Сами понимаете.

– Да… Артем Викторович, если бы я могла вам чем-то помочь, я бы обязательно это сделала.

Юрага задумчиво взглянул на нее. Ну да. Смешно бы было, если бы она за него просила своего Шпината. Прямо обхохочешься. Цирк с испорченным отчетом отдыхает.

– Это излишне, Жень, - на всякий случай сказал он, будто бы предупреждая, чтобы и не пыталась. – Просто есть люди, которым не отказывают, а я вот... возможно, сглупил в свое время. Но вылезу, и не из таких передряг выбирался. Потому не беспокойтесь. Жив, здоров, пока еще – на свободе.

– Да, - снова согласилась Женя и снова уставилась в окно. – Не отказывают.

– Вы сегодня грустная.

– День тяжелый, рабочая неделя почти на исходе… А еще я не люблю осень.

– Я тоже не очень. Неопределенность какая-то. А что любите?

– Не знаю, - она пожала плечами и обернулась к Артему. – Иногда проще сказать, что не нравится.

– Категорически с вами согласен! – обрадовался чему-то Юрага. – Пойду за кофе схожу. Хотите пирожное?

– Нет, спасибо.

– Я помню, что вы все же любили сладкое.

– Я и сейчас люблю, но не хочется. Спасибо!

Артем снова задержал на ней взгляд, и почему-то подумалось, что... ей сейчас куда хуже, чем ему. Неужели потому что понимает, по чьей вине он так влип? На нее было больно смотреть, и дело не только в обострившихся чертах лица. Что-то еще... неуловимое... будто бы ей так одиноко, как никому из всех, кого он встречал. Нелогично. Странно.

– Все будет хорошо, Евгения Андреевна, - зачем-то подбодрил ее он. – Люди иногда совершают неправильные поступки, но это не делает их плохими людьми. Просто ошибающимися. Ну, конечно, если ты не главдракон.

– Это потому что ей любви не хватает, - рассмеялась Женя, - по мнению нашей Таши.

– Если позволите, Таша по-другому выражается. Менее литературно, - улыбнулся Артем.

– Ну да. В этом смысле они с Горбатовой говорят на одном языке.

Наверное, этот легкомысленный и одновременно грустный разговор с Женей Малич был единственным светлым пятном для Юраги в тот дурацкий день, когда старая жизнь, которую он не очень-то любил, но вполне привык к ней, пошла под откос. А проще говоря, закончилась. Причем, как ни странно, закончилась в очень многих смыслах. Но, возможно, начало нового не может не быть ознаменовано полным сносом старого. И для Артема Викторовича этот процесс был уже запущен. Часы двигались все быстрее, и единственное, о чем он сожалел в эту минуту, был его краткий обеденный перерыв, проведенный с Женей совсем как раньше, до его глупого и наивного признания, что она ему нравится.

Нравится! Совершенно не то слово! Оно исполнено лукавства и жуткого приуменьшения истинного отношения человека к человеку.

И тем не менее, тогда, прошлой весной, именно оно его и довело до того, что Женя так долго шарахалась, едва замечала его приближение. А сегодня Юраге вдруг показалось, что стена, которую она возвела, тоже рухнула – вместе с его карьерой в универе. Может быть, потому что они уже больше почти не коллеги? Как смешно – когда-то именно это он считал самым главным препятствием для их отношений. А теперь... когда она выходит замуж, он радуется такой ерунде, как совместное кофепитие и обыкновенный треп о сослуживцах и о любви к сладкому.

В чем-то они с Женей были близнецами. Возможно в этом наивном, немного детском восприятии мира вокруг. Ему мало в жизни встречалось подобных особей. Он да Женя. И, может быть, Фьюжн, но это совсем другая история.

Словом, день, начинавшийся так плохо, просто отвратительно, в обед был озарен чем-то окрыляющим. Но видимо, лишь для того, чтобы к вечеру окончательно рубануть крылья и залить все черным.

Нет, на работе вышло все без изменений. До конца дня он сверял отчет и составил Горбатовой две таблицы, которые, возможно, ее выручат первое время в его отсутствие, если, конечно, она разберется в них. А так, если повезет, главдракон найдет ему замену и все наладится. Их он переслал главбуху по электронной почте – мадам были надувшись за его обеденную выходку.

Потом Артем еще раз заглянул в расчетный, к девочкам. Но не для кофе, а по вопросам нового софта. Таша в деталях еще не разобралась, и он битый час показывал ей функции, которые должны бы облегчить жизнь, а по факту – незнающему человеку лишь усложняли. Артем же быстро разбирался в подобных вещах. Разжевал. И наслаждался каждой минутой, что мог поглядывать на Женю. Пока еще мог. А пройдет пара дней – и все закончится уже навсегда. Это основательно портило настроение, и он гнал от себя подобные мысли.

Заявление пока не написал. Сказал же, что ушел думать, вот и думал. Правда, не о том. О Женькиных ногах, щиколотки которых виднелись из-под стола, он думал.

А вечером забрал с велопарковки свой велосипед и отправился домой, даже не подозревая о том, что и там ему готовят очередной сюрприз. Не иначе для того, чтобы окончательно подкосить его способность держать себя в руках.

– А здесь у меня георгины, - слышался из-за калитки мамин голос, радостный и бодрый. – Вы знаете, Настенька, я так люблю георгины! Есть в этом цветке что-то особенное. Витя, правда, меня не одобряет, что я грядки под клумбы отвела, а Темочка, кажется, вообще смеется. Но что эти мужчины могут понимать!

– Цветы – это очень красиво! Мы с мамой тоже выращиваем! – вдохновенно проворковал звонкий, почти детский голосок, видимо, пресловутой Настеньки, и Артемову физиономию перекосило. Он дернул на себя дверцу, втащил во двор велосипед и хмуро глянул в сторону материных клумб, чтобы, так сказать, оценить масштабы грядущих боевых действий.

– Темочка! – всплеснула руками мать, обернувшись на скрип калитки. – Что-то ты долго сегодня. На работе задержали?

– Задержали! – буркнул Артем. – Дел много, отчетный месяц.

– У них всегда что-то там да случается, - вдохновенно сообщила мать молоденькой девушке, почти девочке, молча стоявшей рядом с Екатериной Артемовной и наблюдавшей за семейной сценкой. – Это вот наш Темочка. Тема, и ты познакомься. Это Настя. И сейчас мы все дружно будем ужинать.

Юрага перевел взгляд на барышню. Потом снова на мать и уточнил:

– С Настенькой будем ужинать?

– Тё-ё-ё-ёма! – укоризненно протянула мать и засуетилась. – Так, все! Убирай велосипед. Проходи в дом и мыть руки. Настенька, идемте, мы пока быстренько на стол накроем.

Настенька была третья в этом месяце. В смысле до этого была Машенька. А опосля Леночка. А теперь Екатерина Артемовна вот на Настенек переключилась. Эта – едва окончила школу, во всяком случае, на первый взгляд.

– А что на ужин? – поинтересовался Артем, с трудом сдерживаясь.

– Твое любимое! – обернулась мама уже с крыльца. Настя тоже остановилась и хлопнула ресницами в сторону Юраги. – Я мясо в духовке запекла. С грушами и черносливом.

– А я тут подумал, - хохотнул он и, приняв очень серьезный вид, продолжил: - что лучше груши с черносливом просто... без мяса. Я, мама, теперь решил, что я веган!