Тигриный лог

– Не очень. Ты куда-то шел?

– Хотел попрощаться с учителем Ли. Но это подождет. Проходи, - отошел Джин, впуская меня.

– Не знаю, стоит ли…

– Ты не надумала уходить, да? – не знаю, что было на его лице, когда он это произнес. Я не смотрела, мне достаточно было его голоса, от которого хотелось броситься с обрыва.

– Если я не уйду, мне будет очень плохо, - призналась я. Не буду смотреть на него, не буду! Это терзает, режет, пилит. На нём уже была белая футболка и наручные часы на запястье, и джинсы облегали ноги, и вырез уголком обнажал ключицы, и низ футболки чуть загнулся слева, так и тянется поправить. – Но я не уйду, ты прав, - сказала я. Тишина. Лучше бы сказал что-нибудь. Что угодно. – Не потому, что люблю кого-то здесь больше тебя, - Искренне заверила я. Неизвестно, если бы уходил сейчас Лео, ушла бы я с ним или Джин заставил бы задержаться на месяц? – А потому что надо доводить дела до конца.

– Ты всё ещё ищешь парня, что заманил тебя сюда? – он говорил в переносном смысле, конечно. Не специально заманил, а вообще, открыл мне эту Шамбалу*.

– Не только… Ви просит не уходить, Шуга тоже, Чонгук вывихнул лодыжку…

– Я видел, - кивнул Джин. Как же отвратительно, тошно от того, что он не жалуется на меня, не предъявляет претензий! Не говорит гадости (да разве можно было ждать такого от Джина?). Скажи же, что ты был лучшего обо мне мнения и теперь я в твоих глазах – ничто! – Опять ты работаешь для всех утешительницей и ангелом милосердия, - молодой человек коснулся кончиками пальцев моего виска, робко поправил челку, убрал руку.

– Я хотела бы быть утешительницей и для тебя… - я подняла взор, заметила, что он спешит перебить меня, и не дала этого сделать. – Я не ради красного словца это говорю! Джин… мы ведь не навечно прощаемся. Я в любом случае уйду отсюда не позже, чем в декабре. Если ты, действительно, любишь меня, что значат эти два месяца? А если за это время ты найдешь другую, то я всё правильно сделала, и Хенсок был прав – это всего лишь страсть.

– Что ж, если я нуждаюсь в проверке, - Джин коротко посмеялся. – Пусть это будет проверкой. Всякая разлука – тест на крепость. Согласен, пусть будет так. Я приеду сюда, в поселок у подножья Каясан, перед самым Новым годом. Ты наверняка уже будешь дома.

– А если нет? Или я захочу найти тебя раньше?

– Ким Сокджин, - протянул он мне ладонь, представляясь, будто знакомясь впервые. Я несмело её приняла, а он нежно пожал мою. – Я живу в Аньяне**. Адрес я запишу.

– Сокджин… - повторила я, смакуя настоящее имя. – Ты не сильно проявил фантазию, беря псевдоним.

– Ты же знаешь, я не люблю обманывать, - улыбнулся Джин. – Тем более, я не собирался отрекаться от прошлого и начинать жизнь заново. Я хотел переосмыслить прежнее и изменить себя, исцелить, хоть немного, равновесие в себе и вокруг. Ну, не получилось, - я виновато насупилась, на что он тронул кончик моего носа. – Перестань. Как ты и сказала: мы прощаемся не навечно. Давай посидим на дорожку, и я пойду прощаться с ребятами…

– Джин! – не выдержав, я заплакала и кинулась обнять его. Растопырив руки от внезапности, он осторожно опустил их на меня и прижал к себе. Я уткнулась ему в грудь. Даже сменив обличье на обычного мирского парня, он оставался несравненным. Я не знаю, есть ли такие ещё на земле, или и этого не существует и за стеной он, как всякое волшебство, исчезнет без следа? Лео говорит, что никто, выйдя отсюда, не останется таким же, каким был в Тигрином. А Джин? Я не верила, что в нем что-то будет иначе. Он слишком постоянен и определен. Или полтора месяца, что я его знаю – не показатель? Многие люди открываются лишь через годы… Не хочу думать о том времени, в котором ничего может не вернуться. Наверняка так и будет, ничто не повторяется. Но пока он ещё здесь, со мной. Мои всхлипы тонули на белой футболке. Он поцеловал меня в макушку, гладя по спине. – Джин, я безвольная юная дура! Я хочу уйти с тобой, но мне только восемнадцать… и почему в таком возрасте кажется, что определяясь с чем-то окончательно, совершаешь ошибку? Почему я боюсь уйти с тобой, решив тем свою судьбу окончательно? Ведь здесь… здесь я ещё свободна. Мне страшно, что это держит меня, а не забота о ребятах. Хотя и о них я очень волнуюсь… но я волнуюсь и за себя, которая выйдет отсюда. Что с ней будет?

– Ты права, - прошептал Джин, продолжая обнимать меня в ответ, но слегка отстранившись, чтобы смотреть в глаза. – Я не имею права так рано лишать тебя юности. Это эгоистично было, захотеть тебя в своё владение. Ты, конечно же, должна думать и о себе тоже.

– Нас другому учат! – возразила я.

– Другому учат мужчин, Хо, - подмигнул Джин. – А ты о себе думать можешь.

– Не хочу быть эгоисткой! – я судорожно подобрала рыдания по мере возможностей. – Забери меня с собой.

– Силой?

– Я не буду сопротивляться, - теснее приникла к нему я. Не отпущу. Не могу. Стоило попытаться выбрать Тигриный лог, как потеря Джина становится в сто раз горше.

– Ты будешь всю оставшуюся жизнь жалеть, что не провела здесь ещё месяц, - предрек молодой человек. Значимо вздохнул. – Я зря позвал тебя с собой. Я должен был подумать о том, как тяжело тебе дастся выбор. Опрокинул на тебя сразу столько всего… - мне вспомнился Сандо со своей возлюбленной, которую оправдывал, даже когда уже нельзя было, когда всем очевидно, что она отвратительная стерва, а он пресмыкается. И Джин сейчас видит во мне только хорошее, когда пора оттолкнуть и сказать – незрелая, капризная и себялюбивая бестолочь!

– Нужно ещё поговорить с Хенсоком. Вдруг он передумал? – перевела я разговор.

– Не стоит. Уже бесполезно. Я провинился, и с этими всеми ощущениями остаться здесь – тяжело.

– Я сама скоро уйду – полегчает.

– Без тебя? Вряд ли. Без тебя тем более, зачем оставаться?

– Не надо, замолчи, - попросила я, силясь не думать о вечере, в котором уже не будет его. Ким Сокджин, мы расстаёмся ненадолго. – Давай помолчим.

Секунды потекли быстрее потока горного ручья, минуты превратились в мгновения и, не знаю, прошло полчаса или час, но мальчишки стали возвращаться с занятий и нам пришлось разомкнуть руки. Джин пошёл прощаться с Чонгуком, потом с мастером Ли, а затем, оповестив всех, что уходит, но не назвав причин, собрал всю нашу братию у ворот. Разумеется, пришлось уточнить, что это изгнание, а не добровольный уход. Хансоль не сдержал любопытства и спросил, за что его так? Но Джин не ответил. Другие лезть не стали. Полукругом выстроившись на площадке, мы провожали одного из нас. Одного из лучших. Пигун, сдружившийся с соседом по комнате и столику, был очень расстроен, но прятал это за суровым непроницаемым лицом. Все жали руки. Даже Сандо, больше всех конфликтовавший с Джином, молча протянул свою. Меня от провала спасло то, что Ви плакал тоже. Утирая горючие слезы, он протянул свою ладонь и, пожав, кинулся по-братски обнять уходящего. Шуга стоял красный, но мужественно сдерживающийся. Я выла в унисон с Ви, боясь последнего касания, последнего взгляда.

Джей-Хоуп, потряся ладонь Джина, приободряюще похлопал его по плечу.

– Ну, с возвращением на волю? В чем-то завидую, - он улыбнулся, стараясь не поддерживать унылые тенденции общины. Учителя и Хенсок, которых Джин поблагодарил за всё, что они для него сделали, что дали ему, стояли позади нас. – Да, и если вдруг что… ну, мало ли, в жизни всякое бывает, - Джей-Хоуп достал из кармана бумажку и сунул в руку Джину. – Любые проблемы: с работой, благоустройством, деньгами, жильём, рэкетом, здоровьем звони сюда. Мои друзья, которые остались там, за стеной, отличные ребята. Ни в чем не откажут хорошему человеку. Только не стесняйся. Скажешь от… - он наклонился и, судя по всему, назвал своё настоящее имя. – Удачи, Джин!

– Спасибо, - сказал он и перешел ко мне. Я мутно видела его сквозь слезы, пытаясь сморгнуть их, но наползали новые. Он сам взял мою руку и постарался пожать не как женскую. – До свидания, Хо.

– Д-до… свидания, - заикаясь и слабо ворочая непослушным языком, ответила я. Не броситься на него при всех, не броситься! Или уж броситься и уходить. Уходить с ним. Ещё не поздно.

– Перед Новым годом, - тихо напомнил Джин. – Если не забудешь этого типа. До встречи!