Тильда. Маяк на краю света

Бимсу ткнул в сторону вулкана Сольдо.

— Никогда не знал, что так бывает, — вдохновенно продолжил парнишка, пожирая море большущими глазами. — Вир говорил, что море будет гореть, а я не верил. Хорошо, что я не Брима на кон поставил, а простыню Авроры. Выглядит, точно бубрики Звездочета.

Он повис животом на ребрах борта, а я удивилась. Простыня Авроры? Бубрики Звездочета? О чем речь?

— Эй, Бимсу, — подошел к нам кто-то из темноты и хлопком по спине поприветствовал моего нечаянного собеседника.

Но взрыв холода внутри сам подсказал мне, чей это голос. Я отвернулась к воде.

— О, Тиль, так ты не спишь?

И он… позволил себе ладонью потрепать меня по волосам! Желудок напомнил о своих проблемах, и пришлось невразумительно булькнуть вместо того, чтобы запретить Чаку делать так.

— И вам… эрл Кастеллет… — пробормотала я, хватаясь за живот, — доброго вечера.

— Какой эрл? Называй меня Чак, как прежде. Признаю, я тебя обманул, но иначе ты бы со мной не поехала, Тиль. А мне это было очень нужно. Прости меня.

Я закусила губу. Сейчас он мне порассказывает… Еще один позыв рвоты я сдержала героически. Но жалеть себя захотелось сильнее.

— У тебя морская болезнь?

Чак положил мне руку на лоб. Я сдвинула челюсть вбок, покосившись на рыжего самозванца, и убрала голову с траектории его движений.

— Зеленая вся.

— Господин Чак, давайте я накажу Бриму принести зелье седьмого горшка? — выдвинул предложение Бимсу.

«Зелье седьмого горшка нормализует работу желудочно-кишечного тракта», — всплыла в памяти энциклопедическая подсказка.

Чак точно так же взъерошил волосы Бимсу, как и мои секунду назад. Несмотря на весь внутренний лед, что-то будто обожгло. Отвращением. Для него это все так просто.

— Брим не понимает таких команд, Бимсу. Но зелье у меня есть. Обожди, Тиль.

Это уже относилось ко мне. Такая забота сбивала с толку. Использовал — так уж и выброси… Разве нет? Зачем теперь лечить?.. Я отстраненно покосилась за борт. Бубрики Звездочета определенно звучат лучше, чем Слезы Тиль.

— Что за простыня Авроры? — спросила я Бимсу.

И, опираясь на борт, разлепила странички блокнота — запечатлеть это совершенно замечательное название.

— И откуда ты знаешь Звездочета?

— Я жил в лечебнице Квиллы Мель. Это я помог Авроре Бореалис оттуда бежать! Она связала меня простыней — вот так! — чтобы никто об этом не догадался. А потом прислала Чака за записками Звездочета, и Чак принес мне Брима.

Бимсу горделиво достал из кармана птичий свисток и позвал своего питомца. Серый маленький канюк сорвался с перил на мостике и спикировал прямо на запястье мелкого хозяина.

Птицелов Шамси сделал состояние — птицы-вестники пользуются все большей популярностью, даже за пределами Стольного. Теперь они и вовсе свяжут Мерчевиль с самой затерянной столицей Тополя. Отправлять птиц через море — это ведь почти мгновенная связь. Это ведь почти чудо.

— А у тебя есть птица, Тиль? — спросил Бимсу.

Я рассеянно кивнула. И позвала Голубинку. Шамси, наверное, таких опытов не проводил. Как быстро долетит с суши в море?

— А Чак решил покрыть мои долги и забрать меня с собой… — продолжал, захлебываясь, сообщать парнишка свою биографию.

И кого это восторг мне напоминает?.. И влюбленность в благодетеля? Любопытно, что Чаку нужно от парнишки. Я молча усмехнулась.

А что ему нужно от меня?

— Вчера я даже помогал ему!

Вчера? А я — сегодня.

— Надо было обрезать какой-то канат. Он выступал на сцене, в Опере, понимаешь? А ты там была? Там почти все были, даже Квилла! Она меня и взяла с собой. Но Чак хотел люстру опустить пониже, чтобы было лучше видно, как он будет целовать Аврору, и для этого надо было канат обрезать — странно, я так и не понял, как это работает, а Шарк и вовсе прогнал меня… Будто я сделал что не так. Он строгий. Шарк — Чака старший брат. Мои старшие братья все погибли давно, только мама осталась…

Мерные шаги — я бы так и не в море шагать не смогла — возвестили о возвращении мерзавца, втянувшего доверчивого ребенка в покушение. Он был у меня под носом, а я ничего, ничего не заметила… Кроме его солнечных глаз.

Идиотка.

Вся двигательная активность, на которую я была способна сейчас — это отвернуться к бубрикам Звездочета. И снова опорожнить желудок. Унизительно…

— Ну, Бимсу, беги, — прозвучал голос Чака. — Виру нужна помощь на камбузе. Потом поговоришь с Тиль. Она первая кудесница в Стольном городе — знал?

— Ух ты! — восхитился Бимсу.

Ха. Поет дифирамбы. К чему бы это?.. Вернуть на крючок?.. Я с ним просто не стану разговаривать. Да. Так просто. Что тут доказывать? В чем обвинять? Любое слово, любой вопрос будут лишними: все уже сказано. Зачем тыкаться носом в досадную ошибку еще раз?

Верно. Это просто ошибка, Тиль. Все имею право на ошибки. Так люди учатся. Главное — их не повторять. Мы — лишь соседи на корабле, попутчики. И никогда ничего больше. Я вздернула подбородок. Верно — друиды не размениваются на мелочи.

Они выше всей этой ерунды вроде восторженной влюбленности. И я всегда была. Просто забылась ненадолго. Но уже вспомнила.

В этот момент прилетела Голубинка — опустилась мне прямо на голову, по своему излюбленному обычаю, и я едва не полетела к бубрикам дяди. Значит, птицы долетают быстро. Шамси станет еще богаче.

— Она — твоя?! — удивился Бимсу.

А Голубинка вдруг слетела прочь, вырвав у меня пару волос. Я обернулась, судорожно держась за спасительный борт. Мой белый кречет… ластился к Бимсу с его же предплечья, спихнув мелкого беднягу Брима прочь.

С такой любовью, какой я от нее и не видела ни разу. Она тоже меня предает?..

Чак расхохотался — это он посмотрел на мое раздосадованное лицо. И зеленое, да? Врезать бы ему в рожу… Но я сдержалась. Мама учила поступать иначе. А я все не слушала.

Но это в Стольном я многое могла себе позволить. А здесь… я на чужой территории. Осторожность — прежде всего. И достоинство. Пока территория не будет освоена. Но это не представляется мне возможным.

— Держи, — протянул мне рыжеволосый мерзавец склянку. — Ты нам нужна живой и здоровой.