Тильда. Маяк на краю света

Аврора оглянулась на Фарра. Тот изобразил милостивый жест рукой. И наша зеленоглазая заря присела на койку рядом со мной. В Фарровых штанах и рубахе, такая… нездешняя и неотразимая.

— Твой дядя, Тиль, он… пронзил пространство. Попал в другой мир. И туда же забрал беглецов с рудника. Для этого, среди прочего, ему нужен был далекозор.

Я не поняла.

— Что?..

— Ты верно все поняла, сердце движения «Странник» — это Чак и Седрик, точнее — Шарк. Это то ли его настоящее имя, то ли прозвище, я так и не поняла… Они выступили в оппозицию потому, что…

— … они оба — Жан-Пьери, — не сдержался Фаррел.

Я раскрыла рот. Морская качка ушла на второй план.

— Сыновья Лукреция, — пояснила Ро с готовностью.

Конечно, я это знаю. Так вот оно что. Что-то неуловимое в нем сразу показалось знакомым. Мы не играли с Жан-Пьери в детстве: у короля Басса с их отцом случился какой-то серьезный раскол, их семью отлучили от двора, еще когда нам было лет по шесть… Но я знала этих двоих. Старшего звали именно Седриком — имя достаточно распространенное. Он был очень взрослым и смотрел на нас свысока. А младший… я не помнила его имени. Но он совершенно точно был рыжим и проказливым.

Но ведь семью Лукреция…

— Их… сослали?

— Кастеллета, — ответил Фарр, переглянувшись с Авророй.

Сердце пропустило удар. Сколько лет ему было тогда? В год Ы мне почти исполнилось двенадцать, когда Лукреций… Рыжий мальчишка был моим сверстником. О Видящий.

— Седрик тогда был уже женат на дочери Блэквинга и, как родственник предводителя буканбуржцев, не попал в список осужденных.

Это новая информация. Слишком много новой информации. И она бурлит и бродит. Мне нужно побыть с ней наедине. Где же моя башня? Я поджала губы и провела пальцем по узору плаща, посмотрела на шкуру медведя, валяющуюся на полу.

— Выходит, Жан-Пьери… мстят?

— Я потому и пыталась уговорить Чака остановиться… — всплеснула руками Ро. — Потому что… мне его жаль. Ну, что я поделаю, Фарр, мне по-прежнему ее жаль! — и она ударила Вайда в грудь со всхлипом.

Я не стала говорить, что мне тоже жаль. Хотя одновременно хотелось прибить каким-нибудь изощренным способом этого жалкого негодяя.

Фаррел погладил свою любимую девушку по златовласой голове.

— Наивный гуманист. Он — преступник, ничто этого не изменит. И, едва мы вернемся в Вестланд…

Снова они со своим гуманистом. Это слово родом будто оттуда же, откуда «патологический». Дядя… в другом мире?

— Даже не говори мне о казни! — тем временем взвилась Ро. — Тебе вечно только кого-нибудь бы повесить!

— Отрубить голову, — влезла я. Потому что Фарра тоже жаль, достаточно посмотреть на его физиономию. — В Вестланде отрубают голову. Но публичные казни можно пересчитать по пальцам рук, уверяю тебя, Аврора. Ты как будто из другого мира. Хотя… постой… так и есть?!

Вайд кивнул одновременно с вытирающей рукавом щеки Авророй.

— Твой дядя… ээ… вроде как поменялся с ней местами. А «привязкой» был Йорген.

Йорген Мурст. Знаю, слышала от Ис, что Фаррел убил его. Мы с детства не были дружны, но кто ж мог ожидать, что из него вырастет такая сволочь.

— Он как две капли воды похож на Нелло, моего попутчика, — торопливо вставила Ро, пытаясь уловить мою реакцию. — А я случайно надела вещь, которая ему принадлежала.

«Привязкой».

— Родственники или двойники по обе стороны — непременное условие для переноса.

Я сделала вдох и выдох. Если это правда… То очень смешно, Чак. А еще — это открытие века. Да даже не века, а в принципе — истории. Вслух же я сказала:

— Фарр, ты же материалист до мозга костей. Какие другие миры?

— Тиль, я сам в замешательстве. Но… ведь с этим сложно спорить — ты сама видишь Аврору. И это все из исследований твоего дяди. Я… прочитал их, в ту ночь, что ты была в Тополе.

Вот те на.

— А друидский язык…

— Мой отец был дознавателем. Он научил меня.

А мне даже в голову не пришло попросить об этом маму. Папа был против, и мне того казалось достаточно. Другой мир? Аврора из другого мира?..

Это многое объясняет. Бедняга Фаррел.

— Ты не представляешь, Тиль…

Фаррел заходил по каюте взад и вперед. Мне давно не приходилось видеть его настолько… возбужденным? Воодушевленным? Живым?

— Мне будет нужна твоя консультация. Солнечный ветер, звездная пыль, слизь сирен, маяк на краю земли… Да у меня голова кругом.

— Теперь об этом знает только он. Правда, ирония судьбы? — подмигнула Ро.

И мы захихикали. Потому что каждой из нас с Фарром были собственные счеты. Вот так мы смеялись, боялись и говорили, и жизнь будто налаживалась. Но я понимала: это иллюзия. Когда мы откроем дверь каюты и выйдем в коридор с пятью ступеньками, новый мир напомнит о себе.

— Выходит… наша экспедиция — в другой мир? Куда дальше, чем мечтала Ис?

И сердце замерло. Я… хочу, конечно хочу! Но… вот так сразу, даже не посмотрев толком на свой? И чего ты ждала, Тиль, чего ты ждала все свои тридцать лет?..

Аврора встала.

— Шарк не смог противостоять империи и жаждет власти.

— Он потерял все и действительно опасен.

— Но где гарантии, что в новом мире он добудет власть?.. — возразила я.

— В ОК для него все равно теперь нет места. А там — вдруг повезет. А если он с новыми силами решит вернуться и выступить против империи?

— Для начала ему нужно туда попасть. Мы вот-вот подойдем к морю Белого Шепота, — заявила Ро. — И плыть будем через него долго. Если буканбуржцы какое-то время продержатся на своих защитках, то у нас их нет. И…

— Почему Чак болтал о том, что ты знаешь, как обхитрить сирен? — заинтересовался Фарр, рыская у себя на шее.

Ро поджала губы и накрутила на палец прядь волос. Она волновалась и переживала. Из другого мира, скажите пожалуйста…

— Ты помнишь?.. Я ведь была без защитки. И ты тоже, во время абордажа.

— Абордаж не в счет. Я говорил тебе, Ро, сильные эмоции…

— Это тоже. Но…

В дверь постучали. Мы все трое встрепенулись.

— Чак сказал, что нас не убьют, — на всякий случай успокоила я друзей.