Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневековья
Шрифт:
Чем новее описание исламо-монгольской истории, тем многочисленнее становятся намеки и заимствования, с помощью которых сообщаемые события вовлекаются в мир идей Фирдоуси и его подражателей. Высшую степень подобной стилизации, которая определенно идет навстречу вкусу и представлениям ведущих слоев, делает Жазди в своей хронике жизни Тимура. Здесь не только натурные описания, которые он, ставит перед сообщениями о важных военных походах или битвах, — уже у Фирдоуси излюбленное средство введения новых эпизодов157. Жазди также часто прерывает свое повествование в прозе стихотворными вставками, иногда длинными, подражающими эпосу Фирдоуси, в которых он ссылается на события «Шахнаме» и подчеркивает, что дела «господина счастливых обстоятельств» более славные, чем у Рустама158. Вероятно, Жазди цитирует в этих местах свой собственный, посвященный Тимуру героический эпос; и это тоже имеет значительные примеры, которые относятся к позднему периоду ильханов 159.
Важный повод произносить такие хвастливые речи представил монгольский обычай, чтобы принцы и князья перед
Поэтому не надо удивляться тому, что и Тимура его подданные одаривали подобными словами и что он, наконец, сам себя и свою историческую миссию стал находить не только в монгольских письменных источниках, но и в иранском эпосе. В этой связи вызов Юсуфа Суфи нужно представить поединком; герои «Шахиаме» часто решали исход войны этим путем. О том, что Тимур объединил «Иран и Туран» под своим знаменем, говорит Джият-ад-дин Али, старший из двух хронистов, получивших поручение от Тимура, сразу во вступлении к своему произведению163. Для Жазди в порядке вещей, что Тимур после укрепления своей власти в Туране приступил к покорению Ирана164. Сообщение Саиф-ад-дина о предосудительном поведении «диадохов» появляется в таком виде только как повод к захвату западного Ирана. Наступлением на Шираз, в сердце Ирана, достигается большая цель: «Он выступил в избранный город Истахр165, место происхождения правителей Ирана, — ... Тогда поскакали герои Тимура, злость в сердцах, полные нетерпеливого ожидания. —... Мир черный, как смоль, окутанный закружившейся пылью, войско, непостижимое в своем числе и цели... Так призывал господин счастливых обстоятельств, страж, поставленный Богом над вселенной»166.
Когда с небесным войском Афрасяб,
великий хан, постоянно атакующий с Востока,
утром рано преодолел мираж,
он обратил в бегство войска звезд.
Дарий мира
призвал удаляться их справа и слева;
Он стал завоевывать страны,
в честь его резко звучали горны,
неслись их звуки до зеленого небосвода,
и буря потрепала тот лотос —
как будто гудели страшные трубы,
смущая архангела Исрафила [17] *.
Хатифи1
Около десятилетия лежит между возвращением Саиф-ад-дина со своего паломничества и опрометчивым походом Тимура из Шираза и Самарканд. В 1378 году Тимур, очевидно, предположил, что тыл на севере у него свободен и он может выступить в Иран, чтобы покончить с анархистскими действиями «диадохов». Но теперь оказалось, что рискованно было пренебрегать северными соседями Мавераннахра и бросить все силы на установление господства Турана в Иране.
17
* Архангел Исрафнл звуком трубы возвестит о начале Страшного суда. — Прим. ред.
Тохтамыш, приемный сын Тимура из рода Джучи, не только препятствовал — как это уже часто случалось в последние годы — мероприятиям в Иране, но и поднял оружие против своего терпеливого покровителя. К этому нужно было отнестись серьезно, так как Белая и Синяя Орда, объединенные в Золотую Орду рукой Тохтамыша, были мощными противниками. Еще в 1378 году Тимур верил, что начавшееся смыкание областей к востоку и северу от Аральского моря с далекими степями, которые простираются от реки Урал до Дона, может сорваться, а если нет, то хотя бы для него примет выгодный оборот. И Тохтамышу он отвел здесь роль послушного инструмента.
Этот молодой княжеский отпрыск принадлежал не к той линии потомков Джучи2, которые тогда, когда Тимур несколько раз предпринимал походы против Хорезма, господстнонали па территории Белой Орды. Урус-хан (прав. 1363-1376), энергичный поборник за объединение с Синей Ордой, пытался осуществить эту цель сразу же после вступления на престол, но наткнулся на откровенное осуждение его планов со стороны некоторых князей, среди них отца Тохтамыша, который искупил смертью свое сопротивление. Тохтамыш, едва успев повзрослеть, получил прощение Урус-хана. И все же он предпочел убежать к Тимуру3. Тот воспользовался благоприятным моментом, чтобы гюмешать созданию сильного каната, от правителей которого он не мог ожидать ничего хорошего. Хорезм бесспорно принадлежал улусу Джучи, и мятеж, который весной 1376
года сорвал поход Джа-хангира в Моголистан, научил Тимура, что его внутренние враги, которых, как он ошибочно полагал, он поборол в борьбе, строили козни, как и прежде, прошв него имеете с Джумндами. Мятежникам — среди них был Адилшах Джалаир, который до этого подготавливал загокор с целью убийства Тимура, — удалось спастись в области Урус-хана4, так как они рассчитывали па благосклонность правителя Белой Орды. Само собой подразумевалось, что Тимур со своей стороны использовал бежавшего Тохтамыша.Ему он передал пограничный регион Отрэр, снабдил его также военным имуществом и лошадьми. Но Урус-хан раз за разом наносил претенденту полное поражение 5. Рассказывают, что однажды Тохтамыш едва унес ноги от своих преследователей благодаря тому, что он, пораженный стрелой, бросился в воду и прятался целый день в зарослях камыша. Там его нашли лежащим без сознания и спасли от верной смерти 6. Этот эпизод относится к последним месяцам господства Урус-хана. Тохтамыша сопроводили к Тимуру в Бухару. Тимур снова оказал ему всяческое содействие, хотя миссия Белой Орды потребовала его выдачи, так как его обвиняли в убийстве одного из сыновей Урус-хана. В ответ на это Тимур сослался на законы гостеприимства, которые запрещают ему передавать беглеца его врагам. Таким образом, зимой 1376-1377 гг. дело дошло до войны, которая, однако, разрешилась не на поле битвы, так как Урус-хан умер естественной смертью, вследствие чего бои прекратились. Казалось, счастье было благосклонно к Тимуру, так как теперь он позволил Тохтамышу возвыситься до титула хана Белой Орды. Хотя сыновья Урус-хана, которые надеялись сохранить титул правителей за собой, весь 1377 год оказывали упорное, а вначале далее успешное сопротивление, все же в конце концов Тохтамыш одержал победу7.
В то время, когда силы Тимура большей частью были связаны стычками с Урус-ханом и его сыновьями, Юсуф Суфи, освободившийся от родственных уз с Тимуром вследствие смерти Джахангира, отважился напасть из Хорезма на Бухару8. Причиной этого, вероятно, было не только желание отомстить; Хорезм принадлежал издавна улусу Джучи, и Юсуф Суфи, таким образом, мог только помочь законным ханам в борьбе против Чагатаев. Тимур сначала не был в состоянии отражать удары; он ограничился миссией, которая, как мы уже знаем, была принята очень неприветливо. В 1378 году Саиф-ад-дин вернулся из Мекки. Весной 1379 года Тимур со своей армией продвинулся к Хорезму; страна была завоевана и разрушена. Теперь Тимур смог поверить, что, по меньшей мере, ц области Белой Орды все было урегулировано в его пользу. Местный хан Тохтамыш был его творением; автономный княжеский род Суфи, в серьезных случаях явно стоявший на стороне Джучиидов, выбыл из игры. Можно было приниматься за наведение порядка в Иране.
В благоприятный час, установленный астрологами, Тохтамыш взошел на престол Белой Орды. Однако присягу на верность местных князей он принимал, конечно, не объявляя, что он всего-навсего ставленник Тимура. Говорили о неспособности и пьянстве наследников Урус-хана: для Тимура желанное оправдание своего похода, а для князей Белой Орды также желанный предлог для государственной измены, чтобы освободиться от господства клана Урус-хана, который угрожал стать могущественным9. Звучали также и обвинения, которыми обосновывались в недавней истории улуса Чагатая нарушение клятвы и убийство правителя. На словах все бунты были направлены против несправедливостей, но на деле всегда предусматривали восстановление необузданной свободы князей. И все же назначенные ими правители все снова и снова пытались ущемить их частные интересы; политическая традиция, проводимая Чингисханом, продолжала жить и действовать,
Тохтамыш был потомком Джучи. Как прислужник правителей Маверанпахра он вряд ли мог бы удержаться в улусе Джучи. Благоволившие к Тимуру источники то Ясс сетуют, что молодой хан слишком быстро стал уклоняться от влияния советников, которые его предупреждали о том, что нужно быть благодарным человеку, сделавшему его ханом. Все больше и больше Тохтамыш вместо этого доверял кругам, стоявшим близко к Урус-хану. Важную причину приближающейся ссоры с Тимуром нужно искать в наследстве ильханов. Почему именно Чагатаи должны его присвоить себе? Узбек (прав. 1312-1341), хан Синей Орды, после смерти Абу Сайда велел объявить свои притязания, так как в Иране посадили на трон за отсутствием более подходящего кандидата Арпу, дальнего потомка бунтаря Ариг-Буга. Брат Мункэ, Хулагу и Хубилая, Ариг-Буг когда-то стремился стать великим ханом, но был побежден Хубилаем. Шансы были только у потомков Хулагу, так что Узбек в 1335 году, возможно, приводил доказательства конца этой династии. Однако визирь Арпы информировал посланника Узбека, что Чингисхан в свое время передал Иран самому младшему сыну, Тулую, а не Джучи10, Теперь, более чем через сорок лет, Тохтамыш мог выступать как наследник с теми же правами, что и его предшественник Узбек. В 1395 году Тимур призовет османа Баязида к совместной борьбе против Тохтамыша, будет выдавать себя за восстановителя власти Чингисидов в Иране и оправдывать это тем, что монгольский завоеватель мира передал страну сначала Чагатаю, и только позже Тулую. Третью причину для войны не следует забывать! Мать Тохтамыша принадлежала к роду Конгират11, от которого произошла и династия Суфи, правителей Хорезма. Опустошительная война, которую Тимур вел в 1379 году против страны, лежащей к югу от Аральского моря, вследствие этого не могла не коснуться отношений с его приемным сыном.