Ткачиха

– Но ты ведь сказал, что уже был там?
– спросила Бетти, и Рубашечник пожал костлявыми плечами:

– Был. Но я был в другое время и шел из другого места, а это кардинально меняет картину... И даже карту!

– Послушайте, - Энн оборвала свою песенку и остановилась.
– А откуда вообще взялась Церковь?

– А откуда взялись Холмы и Лес?
– равнодушно отозвалась Мэри.
– Пойдем, лучше на одном месте не задерживаться.

– Да в том-то и дело, что Холмы и Лес!
– продолжала Энн, пораженная собственным внезапным открытием.
– Я никогда не думала в таком ключе. Это же места, по которым ходит Ткачиха. Они большие и открытые, а наполняем их уже мы: сплетенные...

– Это в каком смысле 'наполняем'?
– поежилась Бетти и крепче прижала к себе Таобсьера.

Туманный сгусток, казалось, потеплел и уплотнился в ее руках, и даже начал немного сиять.

– Думаю, Энн говорит о своем опыте и переносит его на мир вокруг, - ответил вместо Энн Рубашечник.
– Если Мэри-Энн смогли создать чайник и карту, то Ткачиха может создать и деревья, и церковь, правильно?

– Нет, все не так. В смысле, принцип тот же, но все, что в Холмах и Лесу, создают сплетенные!
– Энн немедленно бросилась в спор.

– Вот еще, заняться сплетенным нечем!
– парировал Рубашечник.
– Я многих знаю, и вы первые, кто решили потратить драгоценные воспоминания на вещи. В основном мы хотим просто стать самими собой.

– Мы с Мэри хотя бы нашли способ сделать себя счастливыми!

– Я делаю себя счастливым тем, что нахожу свои личные нити. Не всем так везет, как вам.

Бетти показалось, что Рубашечник разговаривает с Энн ужасно грубо. С другой стороны, она и сама была изрядно раздражена. Возможно, так на них действовал странный воздух Холмов.

– Эти Холмы следовало бы назвать Болота!
– пробурчала она.

– Говорят, когда-то это и были Болота, но потом затвердели, - не оборачиваясь, ответила Мэри.
– Еще говорят, что здесь был шторм, и Холмы - застывшие волны, а еще - что внутри каждого Холма есть клубок нитей, и тот, кто его найдет, получит силу...

– Ага, а еще говорят, что эти места принадлежали эльфам, пока Ткачиха не пришла и не убила их всех, - фыркнула Энн.

– А вот и принадлежали, - Мэри остановилась, уперев каблуки в землю.
– Посмотри, как вокруг красиво. Жутко, но красиво. Разве Ткачиха могла бы так?

– Подождите, эльфы?
– Бетти влезла между сестрами и теперь переводила взгляд с одной на другую.

– Эльфы!
– хором ответили близнецы, и Мэри снова взяла слово: - Конечно, эльфы существовали. Не могла же эта земля быть ничьей.

– Так и Ткачиха всегда существовала, - возразила Энн.

– Нет! Мы не знаем, как долго живет Ткачиха. Но ареал ее обитания - вечная тьма.

– И это правда, - кивнула Бетти.
– Когда я попала сюда... Я оказалась в непроглядной темноте и только потом вышла в лес. Мне помогла нить Рубашечника. И он сказал тогда, что я была в Сердце.

– Правильно, где Сердце, там темнее всего. Никто из нас там не был, но все об этом знают, - Мэри накрутила на палец кудрявую прядь.
– Я все-таки уверена, что эльфы на самом деле были.

– Выдумка твои эльфы!
– Энн наступила туфелькой в особо грязную лужу и с отвращением рассматривала пятна грязи на кружевном белом чулке.
– Выдумка! Ты просто начиталась сказок про них. Люди всегда в них верили, в надежде объяснить всякие странные вещи, до которых не додумалась наука.

– Не до всего в этой жизни может додуматься наука!

– Но ты же додумалась научно объяснить Ткачиху?

– Я выдумала терминологию!

– А почему?

– Потому что тогда Ткачиха была бы просто сказкой!

– Как твои эльфы?!

– Стойте!
– Бетти почувствовала себя судьей на боксерском ринге. Наблюдать, как две одинаковые кукольные девочки вот-вот вцепятся друг другу в волосы, было бы забавно, если бы не дрожащие серебряные нити, плывущие вокруг мерцающей паутиной.
– О чем вы спорите вообще? Я читала, что эльфы когда-то были на земле, а потом ушли.

– Потому что их сплели, - тихо обронил Рубашечник, и девочки повернулись к нему.

Рубашечник стоял, с видимым трудом удерживая в кулаке вырывающуюся нить: длинные волосы бросали тень на его лицо, не давая разглядеть выражение.

– Их сплели, - повторил он.
– Когда пришла Ткачиха. Они ушли с земли, чтобы найти покой. Нашли другой мир, красивее, тише, лучше... Когда напала тоска, многие подумали: мы скучаем по дому, по людям, с которыми столетиями жили бок о бок. И не сразу осознали, что их плетут. Ткачиха набирала силу, ведь эльфы обладали удивительной древней магией, которая наполняла ее с каждой отнятой жизнью. Ей понадобилось не слишком много времени, чтобы уничтожить всех эльфов. Не уцелел никто. Этот мир - лишь останки волшебных земель, заповедник игрушек, чтобы Ткачихе не было скучно. Она пресытилась, наелась, и теперь ей захотелось играть с нами, как кошке с мышкой. И Лес, и Холмы, и Поле она превратила в свои владения, но было и то, что оказалось ей не подвластно. Старая Церковь, в которую последние оставшиеся в живых эльфы вложили свою магию... и души. В это место почти невозможно попасть. Но что важно для нас: это место недосягаемо для Ткачихи!

– Получается, Старая Церковь - последняя эльфийская крепость?
– завороженно проговорила Бетти.

– Эльфы связали ее с одной из земных церквей, оставив проход между нашими мирами. Той дорогой люди когда-то попадали сюда, в этот дивный мир. И этой же дорогой у них был крохотный шанс вернуться назад, если только они могли вспомнить, зачем.

– Поэтому ты так цепляешься за воспоминания?
– Бетти крепче вцепилась в Таобсьера.
– Ты... Вот зачем тебе к Старой Церкви? Ты сам хочешь вернуться домой!

– Тише ты!
– Рубашечник прижал палец к губам.
– Услышат же.

– Откуда ты все это знаешь, парень?
– Мэри-Энн уперлись руками в бока и насупились так одинаково, что в другой ситуации Бетти бы неизбежно рассмеялась.

– Давно хожу в Холмах, - ответил Рубашечник так уклончиво, что всем стало ясно: он врет.

Бетти вспомнила подслушанный разговор с Охотником. Может ли такое быть, что Рубашечник вступил с ним в сговор? Насколько опасно это может быть?

Таобсьер на руках у Бетти вдруг заволновался, плюшевая овечья голова завертелась из стороны в сторону.

– Что с ним?
– вскрикнула девочка.

– Ветер меняется, - ответил Рубашечник.
– Слишком быстро меняется. Бежим! Нам надо добраться до следующего Холма, может быть, мы сможем укрыться там!

Глава 11.

Очень скоро Бетти и сама ощутила, что такое смена ветра. Она продрогла до костей, и бежать становилось все тяжелее: ее тяжелые ботинки с чавкающим звуком утопали в Топях, а Таобсьер намок и оттягивал руки. Но спустить его на землю она не решалась: ей показалось, что взволнованный ветер ищет у нее защиты.