Ткачиха

Чай и правда оказался замечательным, душистым и ароматным. Бетти мысленно вернулась на полянку в Лесу, где впервые встретилась с Рубашечником. Ей показалось, что это было давным-давно, годы, годы назад...

Бурные обсуждения дальнейших планов привели к тому, что возглавить отряд должна была Бетти, ведь Таобсьер слушал только ее. Охотник сказал, что будет прикрывать ее от Татгэвита, если вздорный ветер решит в открытую на них напасть. Близняшки должны были идти в середине и крепко держать сумку с картой, а Рубашечнику оставалось только прикрывать отход.

– И если ты попробуешь струсить...
– прорычал Охотник, но Рубашечник спокойно встретил его взгляд:

– Не стоит так со мной говорить, - мягко попросил он.
– Я обещал, что доведу Бетти до Старой Церкви, и я сделаю это. Я сам ничего не желаю сильнее, как оказаться рядом с ней.

– Почему ты уверен, что Старая Церковь поможет тебе?

– Потому что ничего другого мне не остается, - упрямо сказал Рубашечник и стиснул кулаки.
– И тебе тоже, иначе ты не блуждал бы в поисках и не прятался от своей всеглазой хозяйки!

– Я не...

– Ну да, конечно, ты просто так сидишь в пещере!

– Хватит, хватит!
– Бетти влезла между ними.
– Почему вы все время спорите? Мы же сейчас на одной стороне?

– Я никогда не был с ним на одной стороне, - хмуро возразил Рубашечник и отвернулся.

Бетти открыла было рот, чтобы сказать, что знает про их общие дела, но осеклась. Какие бы секреты ни объединяли Рубашечника и Охотника, ей не стоило в это лезть. У нее еще будет время задать вопросы, но сейчас ей больше всего хотелось добраться уже куда-нибудь

– впереди был такой длинный путь, а она все еще сидели в этой пещере. Тем более, что чай кончился, да и порывы Татгэвита пошли на спад.

Мэри осторожно выглянула из пещеры.

– Мне кажется, мы можем идти, - решительно сказала она.
– Давай, Бетти!

Бетти глубоко вздохнула и сделала шаг наружу, мгновенно увязнув во влажной земле. В воздухе ощутимо пахло грозой. Раньше Бетти нравился этот запах, но теперь он вселял тревогу. Трава вокруг была примята и истоптана, хотя никого, кроме ветра, здесь и быть не могло. Пейзаж опять изменился. Трех холмов с растущими на них кривыми деревьями здесь раньше не было, как и глубокой трещины прямо над входом в их пещеру. Бетти решительно пошла вперед - прятаться в спасительной темноте можно было долго, но это ни на миг не приблизило бы ее к возвращению в свой мир.

– Помоги нам, пожалуйста, Таобсьер, - поднеся ветер к лицу, прошептала она прямо в сиреневое облако.
– Отгони от нас другие ветра, пока мы идем к краю Холмов. Они же не бесконечные, и на карте видно, что дальше пейзаж меняется. Нам не очень долго идти. Но мы не сможем, если на нас нападут ветра. Пожалуйста, прикрой нас. Мы рассчитываем на тебя...

Фиолетовое облако в ее руках потеплело, задрожало и начало ощутимо раздуваться. Бетти шагнула назад, размыкая объятия, и Таобсьер взмыл в небо. Облако начало расти, расти, и постепенно заполнило небо. Вокруг потеплело.

– Идите сюда!
– позвала Бетти.
– Таобсьер прячет нас от дождя! И, кажется, от чужих взглядов тоже.

Мэри-Энн, Охотник и Рубашечник вышли из пещеры, с удивлением оглядываясь по сторонам.

– Давно Татгэвит такого не устраивал, - со знанием дела сказал Охотник.
– Держите карту крепче. Бетти, веди нас.

– Я?
– Бетти растерялась. Речь шла о том, чтобы она шла вперед, но вести... Впрочем, разве это не одно и то же? Артур Ним рассказывал ей о волках. Что первый волк всегда ведет стаю. Значит, ей сейчас надо стать первым волком?

Бетти прикрыла глаза и стала вспоминать карту.

– Туда!

– ее палец указал в сторону трех появившихся холмов.
– Мы идем туда и прямо! И ничего не бойтесь, Таобсьер с нами.

Фиолетовый ветер сгустился вокруг них, и они продолжили путь.

Глава 14.

Благодаря Таобсьеру на пути через Холмы они не встретили никаких препятствий.

– Не знаю, как долго еще будет так спокойно, - задумчиво проговорил Рубашечник.
– Но если мы не сбились с курса, скоро мы выйдем к Болотам Тревоги.

– Не было еще никого, кто смог бы пройти через Болота Тревоги, - угрюмо заметил Охотник.
– Даже такие, как я, случается, гибнут там.

– Что такое Болота Тревоги?
– недоуменно спросила Бетти.
– Этого места не было на карте.

Мэри и Энн переглянулись.

– Мы рисовали карту той местности, о которой сами знали, - призналась Мэри.
– И я впервые слышу о Болотах Тревоги. Рубашечник, Охотник, вы знаете больше нас. Чего нам еще стоит опасаться?

Рубашечник поморщился. В голосе его звучала досада:

– Все, что я знаю, это сказки, легенды и небылицы. Я просмотрел множество воспоминаний, пытаясь найти свои. Бродячие воспоминания быстро теряют связь с реальностью, и сложно верить всему, что из них узнаешь. Требуется время, чтобы научиться отличать ложь от правды. И мне это удается не каждый раз.

Охотник хмыкнул:

– Для того, кто ворует чужие воспоминания, ты удивительно хорошо держишься. Твой рассудок должен быть уже насквозь изъеден чужими бреднями.

– Меня спасает моя память - Рубашечник криво улыбнулся.
– Мне повезло удержать себя. Другим везет не так сильно. К слову о других: Болота Тревоги - это место, где явь становится невозможно отличить от реальности, а тоска получает над тобою власть.

Бетти вздрогнула. Все это звучало очень неприятно. С другой стороны, место между явью и сном было гораздо ближе к ее реальном миру, чем блуждающие Холмы, среди которых то здесь, то там витали обрывки серебристых нитей.

Они шли вперед и представляли собой со стороны, должно быть, очень странную картину. Бетти возглавляла шествие, осторожно выбирая наиболее безопасный, на ее взгляд, путь: после обрыва она уже не так доверяла мягкой зеленой траве. За спиной шаг в шаг с ней неслышно скользил Охотник. Его могучая тень падала на траву. Откуда падала тень и что в этом мире заменяло солнце, Бетти предпочитала не задумываться. Ответов она все равно бы не получила. Разве что кто-то из блуждающих душ, подобно Мэри-Энн, решил вспомнить себе немного дневного света...

Подумав о Мэри-Энн, Бетти все-таки обернулась. Близняшки шли, крепко сцепившись фарфоровыми ладонями; жребий нести сумку с драгоценной картой выпал Энн. Энн перекинула ремень через плечо и второй рукой крепко сжимала ткань. У обеих девочек были жесткие, нахмуренные и совсем не девичьи взгляды.

Взгляд Бетти скользнул дальше и невольно остановился на Рубашечнике. Он замыкал отряд, и при каждом движении его длинные руки болтались, как у пугала. Его лицо было задумчиво и печально. Бетти уже не знала, что думать о нем, можно ли ему доверять - но выбора у нее не было. Все решится у Старой Церкви, там она и найдет все ответы. Рубашечник поймал ее взгляд и деланно улыбнулся: