Тьма уже внутри

— Ну-ну, мы ближе, чем тебе кажется. Мы одно целое. Сиамские близнецы, ну, или Инь и Ян, если хочешь. Ха! Забавно… — восторженно замахал руками Хаос. — Инь и Ян… Ян! Понимаешь, да?

— Нет. И не хочу понимать. Мы не одно. Я совсем другой! Я нормальный!

— Ага, — сморщился Хаос. — Говори себе это каждый день перед сном. Слушай, — с намеком на искренность улыбнулся он. — Ну, право слово! Мы же не чужие друг другу… почти люди. Предлагаю договориться и дело с концом. Все останутся в шоколаде. Ты точно отхватишь самую аппетитную часть пирога.

Хаос подмигнул, поджав губы. Искусственно созданное лицо светилось от удовольствия. Однако Ян вновь покачал головой. Все эти ассоциации с едой… О чем он вообще?

— Да за что же мне это? — взвыл Хаос, взъерошив волосы. — Начни соображать уже, прошу! Я ж о писаке твоей речь веду: Машке-милашке! Мне ты можешь не рассказывать байки-небылицы, что тебе чихать на нее.

Ян нахмурился, потерев лицо ладонями. То ли и впрямь он отупел враз, головой тюкнувшись, то ли эта скотина намеренно его путала, воздействуя. Это ведь его мир, а значит, Ян здесь беззащитнее младенца.

— В любом случае, при чем здесь Мика?

— Все просто, — с видимым облегчением выдохнул Хаос. — Ты даёшь мне чуть больше свободы, а я, — он прикрыл глаза ладонью, выглядывая сквозь пальцы, — не вмешиваюсь в ваши междусобойчики. И даже почти не подглядываю.

— Нет.

— Нет?

Ян покачал головой, с каким-то садистским удовольствием наблюдая, как глаза у его копии округляются, наполняясь недоумением. Раз уж эта скотина затащила его ради того, чтобы сделать столь идиотское предложение…

— Нет, — повторил он куда громче. — Ты в безвыходном положении. Твой мир рушится. Тебе не хватает ни сил, ни энергии.

— Но силенок, чтобы перенести нас обоих прямиком к ногам твоей красотули, у меня хватило, — мерзко усмехнулся Хаос. — Я очень волновался. Она хорошенькая. Мне такие…

— Замолчи.

Хаос скрестил руки на груди. Все же переиграл, зараза. Вынудил потерять контроль.

— Так мы договорились?

— Я же сказал, — взмахнул рукой Ян. — Ты мерзость. Тварь, не заслуживающая ни договоров, ни задушевных бесед.

— Ты сейчас и о себе говоришь в том числе, — вставил Хаос, но Ян не слушал.

— Я не выпущу тебя в реальность.

— И после таких-то слов это я еще и нелюдь? Вопиющая несправедливость.

Ян приблизился, угрожающе выставив руку. Власть над собой и своими эмоциями он потерял окончательно. Не разделяй их с Хаосом сейчас прочная стена завесы, он бы уже пару минут как дурь из него выколачивал.

— Ты останешься здесь. И когда энергия иссякнет, твой мир превратится в туман. В ничто. Ты сдохнешь в пустоте.

— Интересное предложение, но, нет. Ты, кажется, не совсем уловил суть вопроса, — Хаос впервые за все время шагнул. Будто бы неумело, неровно, чуть пошатываясь. — Ты не можешь меня уничтожить. Пока живешь ты, и я буду здравствовать. И что бы ты там не удумал, — предостерегающе выставил он палец, — и тебе я помереть не дам. Так что можешь считать меня своим ангелком-хранителем.

Хаос засмеялся, выписывая над собственной головой окружность, будто нимб. Но беспечность на лице явно была напускной. Это заставило насторожиться.

— Ты сам сказал, что мир рушится, — напомнил Ян. — Не задумывался, что будет, когда последний клочок земли исчезнет?

Создать и на своем лице расслабленную улыбку он даже и не потрудился. Хаос явно все его уловки вскроет. Равно как и понимает, что и Ян его давненько раскусил. Но, надо признать, свою роль этот вдруг обретший форму сгусток энергии отыгрывал безупречно. Оставалось и Яну влиться в эту струю всеобщего пафоса, чтобы хоть что-то дельное почерпнуть.

— Не исчезнет, — махнул рукой Хаос. На сей раз и впрямь совершенно спокойно. — Говорю же, пока ты жив, жить буду и я. Ну и мир, созданный мной, соответственно.

— Выходит, я поддерживаю в тебе жизнь?

— Как бы тебя это ни бесило, но да. Кстати, твоя маленькая писака тоже вносит посильный вклад в мое существование, — продолжал Хаос тараторить. — Я уже даже подумываю, а не назвать ли в ее честь гору какую? Ну, или озеро. Поэтичненько, ты не находишь? Ей должно понравиться.

Хаос с задумчивым видом крутанулся на месте, оглядываясь, а Ян, прекратив наконец выколупывать из ладони осколки, с удивлением вскинул брови.

Не к добру все эти разговоры о Мике. Да и каким образом она поддерживает в нем жизнь?

— С чего бы такие широкие жесты?

Земля вновь ходуном заходила. Пришлось пошире расставить ноги, чтобы сохранить равновесие. Свет на долю секунды померк, а затем снова все вокруг залили солнечные блики как ни в чем не бывало. Хаос огляделся, цокнул, бросив пару ругательств.

— И вот так уже несколько раз было. Я начинаю беспокоиться, братишка! Ты бы как-то поактивнее что ли уже начал действовать. А то того и гляди придется мне при свечах свой век коротать. Это, конечно, романтично, но не в одну же каску! Ну, или… — заговорщически сверкнул он глазами, перейдя на шепот, — можешь отпустить ко мне эту свою Ми-ку на часок-другой. По-братски. Скучать ей здесь точно не придется.

Ян стиснул зубы. Если он хоть раз в жизни вот так себя вел… Хоть разочек! То впору брать и топиться. Ибо стыдоба в чистом виде.

— Сдалась тебе она, — пробурчал он, утирая кровь с ладони о штанину. — Найди себе кого-нибудь или создай. И извращайся как хочешь.

— Да я бы и с радостью, — кисло промямлил Хаос. — Но ты же хуже тюремщика. Хотя грех мне жалиться, — вновь заулыбался он. Похоже, долго грустить он априори был неспособен. — Мне, в отличие от многих, хотя бы голодать не приходится. Так что в знак моего величайшего расположения, оставлю-ка я девицу тебе.

Хаос учтиво склонил голову, отвесив поклон.

Кажется, первая дощечка коммуникативного мостика заложена. Ян едва улыбнулся, нарочито смущенно сунув руки в карманы. Что ж, раз хотел побрататься, получай фашист гранату.

— Рад, что мы так легко договорились. Она мне дорога. Но тебе ли об этом не знать. Верно?

Хаос повел головой, буравя его недоверчивым взглядом.

— Верно, — протянул он, медленно, продолжая всматриваться Яну будто бы прямиком в душу. — Разумеется, я об этом знаю. Такие кубометры положительных эмоций от Машки-милашки в тебе только слепой дурак не заметит. Так и хлещут рекой! Только и успевай… — живо изобразил он, как черпает горстями воображаемую воду и вливает себе в рот.