То, что нас объединяет

1991

Сара

– Держи это немного повыше, – сказала Сара, приподнимая ручку сита. – Так мука успеет смешаться с воздухом, пока ты будешь трясти.

– А почему она должна мешаться с воздухом?

– Чтобы булочки вышли легкими и воздушными.

Марта потряхивала сито, а Сара наблюдала, как мука крохотными облачками сыпалась вниз, в стоящую на столе чашку. Волосы Марты тоже были присыпаны белой пылью, а на щеке красовалось пятно от маргарина. На столе виднелись остатки сахарной пудры. Яичная скорлупа упала на пол, туда же слетела шелуха от миндаля.

Из радиоприемника доносился голос Мадонны. Та негромко напевала что-то про танцы. Минутой раньше диктор объявил о том, что «бирмингемская шестерка»^[7] вышла наконец на свободу после шестнадцати лет заключения. В дальнем углу комнаты Стивен, лежа на животе, играл в железную дорогу.

Часы показывали половину пятого. Типичный мартовский день. Дождь барабанил по стеклам, ветер раскачивал ветки деревьев. А здесь, на кухне, было тепло и уютно. В воздухе пахло свежим тестом.

Марта, закончив просеивать муку, склонилась над кулинарной книгой.

Ей ужасно нравится печь и готовить, написала Сара в последнем письме к Хелен. Я бы с радостью купила ей несколько кулинарных книжек для детей, но не могу найти в магазинах ничего подобного. Язык обычных книг для нее слишком сложен – мне все время приходится упрощать и растолковывать ей рецепты.

Они уже разливали тесто по формочкам, когда зазвонил телефон.

– Я возьму, – сказала Марта, бросая ложку и спрыгивая со стула.

Вернулась она в явном разочаровании.

– Дедушка.

Не этот голос она надеялась услышать. Сара сунула булочки в духовку и закрыла дверцу.

– Подожди, я скоро вернусь, – вытерев руки о фартук, она вышла в коридор.

– Сейчас я еду в город, – сказал ей отец. – Если хочешь, могу прихватить что-нибудь готовое, вроде пиццы, и тебе не придется стоять весь вечер у плиты.

– Я уже запекла курицу, – сообщила Сара, – а на десерт будут свежие булочки. Приезжай ужинать.

В свои восемьдесят ее отец выглядел таким же крепким и здоровым, как тринадцать лет назад, когда умерла его жена. Это он стал для Сары опорой и поддержкой, когда Нил ушел из дома. Отец был первым, к кому она обратилась со своим горем.

Выслушав по телефону ее сбивчивый рассказ, он собрал вещи и переехал к ним. Каждое утро он отправлял Сару на работу, а сам, как мог, присматривал за детьми. Если бы не отец, она бы полностью расклеилась.

Особенно трудно приходилось ей по вечерам, когда гнев, печаль и чувство одиночества сплетались в сплошной комок. Тогда она плакала на плече у отца, а он говорил ей, что плохие вещи случаются порой даже с теми, кто меньше всего их заслуживает.

Он жил с ними до тех пор, пока им не удалось найти по соседству нянечку для Стивена. После этого он отправился к себе домой, пообещав приезжать каждое утро и отвозить Марту в школу – до тех пор, по крайней мере, пока ему не подыщут замену.

Жизнь тем временем шла своим чередом. С того ужасного вечера миновало уже четыре месяца. Сара делала все возможное, чтобы адаптироваться к новой ситуации. Хуже всего ей приходилось, конечно, ночами. Как бы ни презирала она Нила за предательство, какой бы скудной ни была их жизнь в последние месяцы перед расставанием, ей ужасно не хватало его физического присутствия.

Ко всему прочему, ее по-прежнему одолевало желание зачать еще одного ребенка. Бывали моменты, когда она больше всего жалела о том, что Нил не оставил ее беременной. Возможно, это снизило бы остроту переживаний… или, напротив, усугубило бы их. Но что толку перебирать в уме всякие «если»? Этого не случилось, и теперь никогда уже не случится.

Кристина, узнав о предательстве Нила, едва не взорвалась от возмущения.

– Ну что за мерзавец! Как он мог поступить так с тобой?! И Норин – кто бы мог предположить! Брайан придет в ужас, когда узнает о случившемся. Подумать только, я еще преподнесла ей подарок на день рождения, а ты устроила для нее вечеринку. И все это время… Не знаю, что бы я сделала с ними, попадись мне они под руку!

Мне ужасно жаль, написала ей Хелен. Он, должно быть, совсем спятил, хоть для тебя это, конечно, слабое утешение. Я рада, что твой отец решил пожить с вами. Держись – я же знаю, что ты сильная. Не падай духом. И поцелуй за меня детишек.

Хелен прислала Саре пачку писчей бумаги с акварельным рисунком, плитку горького шоколада и мягкие кожаные перчатки черничного цвета. Сара надела перчатки и попыталась ощутить что-то еще, кроме гнева и печали, но радостные чувства, казалось, навсегда покинули ее.

В течение двух недель от Нила не было ни слуха ни духа. Тем временем приближался день рождения Стивена, и Сара разрывалась от противоречивых эмоций. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Нил пришел на день рождения сына, с другой, она опасалась встретиться с ним лицом к лицу.

Марте и Стивену она сказала, что папа устроился на новую работу и какое-то время его не будет дома. В силу возраста те с легкостью приняли эту ложь. Естественно, встал вопрос и о Норин.

– Где она? – настойчиво спрашивала пятилетняя Марта. – Почему не приходит?

– Ей пришлось уехать, – сказала Сара. – Больше она не сможет присматривать за вами.

Увидев расстроенные личики детей, она снова ощутила ненависть к Норин. Неужели той было совершенно наплевать на детей? Неужели она приезжала сюда только для того, чтобы увести их отца?

Незадолго до дня рождения Стивена, когда Сара оставила всякую надежду, Нил все-таки позвонил.

– Это я, – сказал он, и в ней заново всколыхнулось все пережитое. – Мне бы хотелось повидаться с детьми. Если не возражаешь, я приду к Стивену на день рождения. Полагаю, вы отмечаете его в субботу?

Сжав трубку, Сара постаралась ответить ровным тоном:

– При условии, что ты придешь один.

– Ладно. И еще, Сара… нам нужно поговорить.

– Нет, – быстро ответила она, – я пока не готова. Не хочу с тобой разговаривать. Ты придешь к нам ради детей, и только.

Короткая пауза.

– Хорошо.

Стоит ли говорить, что визит его окончательно испортил ей настроение? Сара старалась не смотреть на Нила, будто его вовсе там не было. Он подарил Стивену очень дорогую железную дорогу, а Марте – розовый плащик, который, Сара сразу это поняла, станет мал ей уже через месяц. Около часа Нил обретался на задворках вечеринки, стараясь не пересекаться ни с Кристиной, ни с отцом Сары. Когда он все-таки ушел, выдержка изменила Саре.

– Я сейчас вернусь, – сказала она с наигранной веселостью и поспешила из комнаты, бросив Кристине многозначительный взгляд. Какое-то время она рыдала наверху в объятиях сестры, а отец всячески развлекал детей, стараясь занять их до возвращения матери.