Точка опоры

«Поттер создал третью сторону. Поверить в это не могу. Это гриффиндорское чудо, которое всегда полагалось на помощь других, никогда не имело собственного мнения, внезапно решило идти против двух самых могущественных волшебников столетия…». Драк помотал головой. Все-таки это казалось ему сном. Только факты были налицо — его защита, публичное выступление Поттера, наказание слизеринцев, их фривольные беседы без прежней ненависти. «Поттер изменился. Мир изменился. Как ни смешно это звучит, но мой маленький мирок перевернулся с ног на голову из-за Золотого Мальчика, который внезапно проснулся и решил действовать».

Некоторое время Малфой созерцал спокойную гладь озера, принимая все изменения. Это было трудно. Его внутреннее естество не желало что-либо менять. Страх перемен. Страх перед неизвестностью. Хотя теперь многое нашло себе объяснение. «Значит, вот почему отец закрыл часть поместья — выхаживал Блэка. Кстати, а когда они успели стать друзьями? Надо будет у Северуса об этом узнать. И, значит, отец все лето пропадал у крестного, где они обучали Золотого Мальчика. Естественно, меня никто и не подумал позвать. Хотя… я, скорее всего, устроил бы фирменную истерику, если бы узнал об этих посиделках. Ведь тогда я Поттера еще на дух не переносил».

Драко поднялся с земли и отряхнулся. Медленно зашагал по берегу, разглядывая разноцветные камни под ногами. «Почему мне так трудно поверить, что Поттер с крестным уладили все конфликты и нашли общий язык? Трудно представить, что Потти сам сделал первый шаг. Или нет? Он же гриффиндорец. Именно он и должен был первым сделать попытку к примирению. Только отчего мне так горько? А. Ко мне-то он не захотел подойти. Защищает по договоренности с отцом. Неужели ненавидит меня сильнее, чем Северуса? Или же просто считает пустым местом, на которое нет нужды обращать внимания?». Драко горестно усмехнулся, подошел к воде и взглянул на свое отражение. «Я жалок. Поттер уже давно ушел вперед, а я застрял где-то в начале пути. Я ужасен в Защите, да и трус к тому же. Потерял всякое влияние на факультете. Без отца за спиной я, сам по себе, ничего не стою. Ни власти, ни богатства. Утешает лишь то, что учусь хорошо. Только, даже тут меня победила Грейнджер. Все, что мне хорошо удается — это зелья. А больше никаких талантов». Малфой с остервенением пнул собственное отражение, о чем сразу же пожалел — дорогие ботинки намокли и неприятно хлюпали. Хорошо, что существовали высушивающие чары. Юноша устало присел на корточки. «Неужели я так и останусь ничтожеством? Нет. Не хочу. Мерлин, как же я хочу измениться. Только как? Вечная опора, отец, практически отбросил свои убеждения. Он создал союз с Поттером, который водится с магглорожденными. Получается, таким образом он отказывается от своей прежней ненависти ко всем нечистокровным. А как мне быть? Тому, кто во всем пытался походить на отца?».

Возможно, Драко еще долго придавался депрессивным мыслям, но внезапно он услышал цоканье копыт, которое приближалось со стороны Запретного леса. Волшебник тут же схватился за палочку, напряженно замерев. Страх цепкими лапками начал сковывать тело. Малфой ничего не мог с этим поделать — он попытался пошевелиться, но лишь неуклюже оступился и едва не упал. А неизвестное существо было уже совсем близко. «Завтра здесь найдут мой хладный труп, а отец будет сокрушаться, что я умер недостойной Малфоев смертью». Мысли были самыми мрачными, а Драко уже готовился отправиться на тот свет, когда из леса вышел Флоренц. Юноша даже опешил — не ожидал, что удача будет на его стороне.

— Аа… Юный Малфой, — кентавр доброжелательно улыбнулся.

— Мистер Флоренц, — Драко почтительно кивнул и опустил палочку.

— Надеюсь, я не напугал вас своим появлением, — глаза предсказателя хитро блестели, он не стал дожидаться ответа и продолжил: — Впрочем, страх — это естественная эмоция каждого живого существа. Даже львы боятся порой. Те же, кто не ведает страха, в нашем мире долго не живут.

— А те, кто живет в страхе, забиваются в глубокие норы или становятся сумасшедшими маньяками, — юноша уже немного отошел от пережитого и нашел в себе силы ответить.

— Совершенно верно. Самое главное — в нужный момент подчинить страх своей воле. Тогда все получится, — Флоренц широко улыбнулся и махнул хвостом. Малфой же молчал, не понимая цели этого разговора. Одно он знал точно: если кентавр сам решил с ним заговорить, значит, на это была веская причина.

— Жизнь — забавная и загадочная вещь. Ее течение может быть неизменно годами, а внезапно оно меняется из-за одного решения, порой даже из-за одного единственного слова. В этом состоит ее прелесть — стоит лишь захотеть, и жизнь изменится. Для этого нужно сделать шаг вперед, а потом уже она сама найдет новое русло и вновь продолжить свое степенное течение, — Флоренц говорил словно сам с собой, разглядывая причудливые облака на небе. Затем повернулся и улыбнулся Драко. — Впрочем, это всего лишь размышления скучающего кентавра. Надеюсь, что вы сами решите, как будет протекать ваша жизнь.

С этими словами предсказатель удалился обратно в лес, оставив на берегу задумчивого Дракона.

* * *

— Гарри! У тебя уже входит в привычку пропадать неизвестно где, — Гермиона, видимо, шла в библиотеку, когда заметила в одном из коридоров друга. По крайней мере, в ее руках находилась внушительная стопка книга.

— Прости, Герм, не до того было, — Поттер широко зевнул и потянулся — он полночи выхаживал Снейпа, а потом заснул на диване, так и не добравшись до гриффиндорской башни.

— Что-нибудь случилось? — Гермиона, как обычно, тут же подметила бледность и синяки под глазами и сделала правильные выводы. Гарри огляделся по сторонам — ученики шатались по коридору, но никто не обращал на них внимания. Юноша наложил на себя с подругой Заглушающие чары.

— Да. Кто-то из семикурсников донес на Снейпа, а вчера вечером была сходка, — даже подстраховавшись, Поттер предпочел не проговаривать все вслух. Он был уверен, что самая умная ученица их курса поймет его. Та действительно сразу побледнела.

— Ох! — книги упали на пол. Девушка тут же кинулась их подбирать.

— Миона?

— А? Прости. Как он? — ее щеки покрылись милым румянцем, а взгляд был расфокусирован. Гарри с удивлением наблюдал за искрой беспокойства в груди обычно здравомыслящей Грейнджер.

— Сейчас уже все хорошо. Но его изрядно потрепали.

Юноша помог подобрать книги подруге. Та же с облегчением вздохнула, отчего Гарри с легкой улыбкой покачал головой. Он и не думал, что Гермиона будет так переживать за мрачного профессора Зелий. «Хотя… Если так подумать, она часто была на его стороне, когда мы с Роном обвиняли Снейпа во всех смертных грехах». Дальше в размышления подобного рода Поттер решил не углубляться — у него и так полно своих забот, да и не хотелось слишком уж анализировать чувства своей подруги. Это было как-то неправильно.

— О, прекрасно. Значит, профессору уже ничего не грозит? — голос Гермионы был чересчур бодрым. Гарри покачал головой и печально вздохнул.

— Опасность будет всегда. Как же мне хочется, чтобы он плюнул на все обязательства и перестал так рисковать.

— Гарри… — девушка хотела бы утешить друга, да не знала как. Ведь она тоже очень переживала за профессора, а выхода не видела, хотя и проводила все свободное время в библиотеке, пытаясь отыскать хотя бы что-то, что помогло бы в этой войне. Увы, пока она ничего не нашла.

— Я знаю, Герм, знаю. Пока что нам это необходимо. Нужно как можно быстрее найти решение проблемы, иначе, боюсь, будет слишком поздно.

* * *

Сотни маленьких магических светильников освещали мрачное помещение, сплошь уставленное горами книг. Некоторые фолианты недовольно бурчали или шипели, а некоторые сияли. Казалось, что здесь нет ни единой живой души — так было тихо. Только шелест переворачиваемых страниц, невнятное бормотание да безумно горящие глаза были признаками того, что в этой комнате обитает живое существо.