Только рабочие отношения

— Я сам. — Малфой легко, двумя пальцами расстегнул ремень. Он уселся на стул Оливера, вынуждая Гермиону оказаться сверху. Она медлила не дольше пяти секунд, после чего забралась к нему на колени, прижимаясь животом к его животу и ощущая бедрами его желание. Гермиона качнулась на нем, и Малфой крепко обхватил ее за талию одной рукой, чуть приподнимая, а второй рукой стал сдвигать юбку вверх. Гермиона нетерпеливо заерзала у него на коленях, легонько проведя пальцами по щеке Малфоя. Однако тот медлил, расстегивая пуговицу за пуговицей на ее блузе. Он обхватил груди Гермионы и стал сдавливать их, мять и приподнимать, сдвигая в разные стороны чашки бюстгальтера.

— Зачем ты их заковываешь? — недовольно проворчал Малфой, но ответить не дал, хватая губами сосок. Гермиона пискнула, почувствовав легкий укус, а Малфой продолжал терзать ее напрягшийся сосок. Она запрокинула голову, щекоча кончиками волос руку Малфоя на ее спине. Тот мягко потянул за них, заставляя Гермиону изгибаться под абсолютно неестественным углом и тихо стонать одно единственное слово.

— Пожалуйста…

И Малфой ответил на ее просьбу. Одним движением он спустил брюки, высвобождая член. Гермиона сама сдвинула в сторону ткань трусиков, позволяя Малфою дразнить ее невесомыми прикосновениями головки к бедрам и половым губам.

— Не тяни, — прошептала она, зажмуриваясь.

— А сама? — хрипло спросил он, касаясь губами ее уха и опаляя кожу дыханием. Она мотнула головой и выпрямилась, глядя ему в глаза.

— Легко! — Превозмогая внутреннюю дрожь, Гермиона уверенно взяла в руку член и опустилась на него. Малфой положил ладони на ее бедра и стал двигаться: то поднимая ее, выходя из нее почти полностью, то снова опуская, погружаясь в ее жар целиком, чувствуя, как она плавится на нем от желания. Малфой снова впился поцелуем в ее сосок. Вскоре Гермиона уже двигалась намного быстрее того ритма, что он задавал ей сначала, балансируя на краю наслаждения, словно какая-то мелочь не пускала ее за эту грань.

Малфой провел языком по пятну ожога над ее левой грудью, и Гермиона раскрыла рот, заходясь в беззвучном крике. Она вытянулась в струну, чтобы через пару мгновений обмякнуть в его руках, покачиваясь по инерции.

— Малфой, — неуверенно прошептала она.

В этот самый миг из коридора донеслись крики, и Гермиона одним прыжком вернулась на свое рабочее место, на ходу поправляя мантию и застегивая блузу. Малфой тоже застегнул брюки и постарался успокоиться. Через полминуты в кабинет вломились остальные сотрудники, которые тащили под руки бледного, как смерть, Оливера.

— Сопротивление при попытке конфискации! — крикнула Элоиза, отвечая на невысказанный вопрос Гермионы. Еще четверо ребят молча суетились вокруг бедняги Оливера. Малфой вздохнул и достал из шкафчика набор зелий. Нужно было работать.

========== Камера ==========

Гермиона закрыла дверь квартиры, разулась и с тихим стоном рухнула на кровать. Днем Малфой окончательно допек ее, когда они пошли сдавать отчеты. Стоило им оказаться в безлюдном коридоре, как он принялся хватать ее за задницу.

— Малфой, прекрати, — зашипела она, пытаясь отбиться от него свободной от бумаг рукой.

— Почему? — горячо зашептал Малфой, прижимаясь к ней всем телом. — Тебе же нравится, Грейнджер, не пытайся мне врать.

— Я и не пытаюсь, — фыркнула Гермиона и чуть не запищала от радости, завидев в коридоре какую-то посетительницу. Малфой при виде чужого человека отдернул руки и принял привычный скучающий вид.

И вот теперь, придя домой, Гермиона поняла, что ужасно устала. Малфой был невыносим. Даже в те дни, когда остальные их сотрудники оставались в кабинете, он умудрялся недвусмысленно ей улыбаться, пожирать взглядом, а в каждую колкость, отпускаемую в ее сторону, вкладывал столько подтекста, что — это была самая неожиданная реакция — внизу живота моментально становилось горячо. Поэтому сейчас, лежа у себя дома, на своей постели, куда точно не мог добраться никакой Малфой, Гермиона была почти счастлива.

Тихий стук в окно нарушил блаженную тишину комнаты. Гермиона встала, открыла окно и недоуменно уставилась на филина, к лапе которого было привязано письмо.

— Пошел ты, — выругалась она и захлопнула створку. Филин обиженно ухнул и постучал по стеклу еще раз. Гермиона вздохнула, закатила глаза и открыла окно. Филин укоризненно мигнул желтым глазом и позволил отвязать письмо.

— Все. Спасибо. Лети, — проворчала Гермиона, но он не улетал, словно ему было велено убедиться, что получатель прочитает письмо.

«Недоступность женщин — это один из их нарядов и уборов для увеличения своей красоты», —было написано на листе пергамента.

— Малфой, — прорычала Гермиона и схватила со стола перо.

«Ты бредишь», — нацарапала она на обороте записки и привязала к лапе филина. Тот удовлетворенно ухнул и сорвался с карниза, растворяясь на фоне стремительно темнеющего неба.

Спустя полчаса, когда Гермиона сняла министерскую мантию и просто валялась на кровати с книгой, камин вспыхнул, и из него вылетела записка с опаленными краями.

«Это, между прочим, Ларошфуко сказал, а не я придумал».

«Тебе заняться нечем?» — черкнула Гермиона и отправила записку в камин.

«Нечем, — значилось в ответной записке, вылетевшей из камина минутой позже. — А что, я тебя отвлекаю? От чего?»

«От интересной книги».

«Представляю себе это. Грейнджер в пижаме и тапочках сидит в кресле и читает, а вредный Малфой мешает ей своими посланиями». — Даже в письме сквозила его язвительность.

«Нет, я лежу на кровати». — Перо пробило пергамент в том месте, где должна была стоять точка.

«Интересно… Хочу это увидеть».

— Да как у него наглости хватило! — воскликнула Гермиона, ударив ни в чем не повинную подушку.

«Нет!»

«Не будь жадиной! — Малфой был настойчив. — Или у тебя нет камеры? Я могу прислать свою».

«Нет, нет, нет!» — С десяток комочков пергамента с одинаково категоричным «Нет!» одновременно отправились в камин.

Камин затрещал особенно громко, и из него вдруг вылетела камера. Вспышка на миг ослепила Гермиону, а когда та перестала моргать и снова обрела способность видеть, камеры уже не было. Зато на коленях у Гермионы лежала новая записка.

«Так ты читаешь в кружевном белье? Впечатляет. Хотя лучше бы ты читала без него».

Гермиона уже подняла палочку, чтобы произнести заклятие, блокирующее камин, но Малфой, судя по всему, предвидел подобный исход. За миг до того, как заклинание достигло каминной решетки, он вышел из зеленого пламени. Гермиона в панике уставилась на него, одетого только в легкие домашние брюки.

— И камин закрыла, — он широко улыбнулся. — Какая умница.

— Малфой! — Гермиона взвизгнула и потянулась за пледом, чтобы прикрыться.