Том 1. Стихотворения

Не сидится старой: — Как там дома? Как блюдет порядки глаз отцов? Не упала ли труба от грома, Не клюют ли куры огурцов? Уж не нашу ль вишню козы гложут?.. Уж не наша ль изгородь худа?.. — Быстро соберется, все уложит. — Мне, — вздохнет, — сынок, скорей туда! Я прошу: — Ну, сделай одолжение, Поживи, понравится тебе! — Но ее земное притяжение К своему шестку, к своей трубе. Из нее и дым иного свойства, И особый запах молока!.. Этого святого беспокойства Вам не знать, скитальцы-облака! 1960

* * *

Как пряно пахнет полдень у кювета. В луга меня дорога увела. Какое замечательное лето! Какая щедрость красок и тепла! За молодым сосновым перелеском Кузнечиков сплошные веера Взрываются с сухим и звонким треском, Когда нога вступает в клевера. Я называю травы поименно: Вот мятлик, вот лисичка, вот пырей. Не потому ли все они влюбленно Меня зовут: — Иди, иди, скорей! Тут для тебя горошек лиловатый, Как кружевница, вяжет кружева. Иду счастливый и невиноватый. А счастье в том, что мать еще жива! Исток мой главный и родник звенящий, Я чище и целебней не найду! И если, как поэт, я настоящий, То только потому, что мать люблю! Она мне родина! Ручьи и водопады! Она мне радость и печаль полей. И все свои заслуги и награды Я не себе присваиваю — ей! 1960

Слова

Как голуби слетаются слова. — Давай работу! — требуют резонно. Они, как в океане острова, Спасут меня, седого Робинзона. — Все в сборе? — Все! — Еще одно словцо, Чумазое, явилось из котельной. — Вставай сюда! Твое лицо Как раз к моей компании артельной. Загоготал простой словесный люд И к новобранцу-слову льнет с допросом: — Ты где шатался? Признавайся, плут! — Вниманье! Тишина! Мы после спросим. Я маршал. Объявляю смотр словам. Стоит мое подтянутое войско. И гул уже несется по рядам: — Веди в атаку! Мы с тобой! Не бойся! Сраженье началось. Труби, горнист! Не упусти высокого мгновенья! Еще минута — и на белый лист Строку к строке поставит вдохновенье! 1960

Дрозд

Дрозд, наверно, декламатор, Голос хриплый, хвастать нечем. Мне, признаться, непонятно, Почему он назван певчим. Может, это по знакомству Или по непониманью? Слышите, с каким упорством Он трещит над ранней ранью? Иль рябины наклевался, Иль рябиновки напился, Иль давно не занимался, Если с первой ноты сбился?! Дрозд, оставь свои потуги, Знай, певцы получше были, Брось лесной вокал, покуда За нахальство не избили. 1960

* * *

Поэты! Не гнушайтесь песен, Пишите их — они нужны. Коль рот раскрыть в застолье нечем, Мы виноваты! Мы должны! Мы! Горько мне, что для России Вам жалко песенной строки. И выплывают расписные Халтурщики-текстовики. Поэты! Это нам позорно, За это надо нас на суд, Что высеваются не зерна В людские души, а овсюг! 1960

* * *

Гремлю, как дождь В водосточной трубе, Лопаюсь, как спелый стручок гороха. Все, что есть, отдаю тебе, Моя эпоха! Фабрики ткут — дым из труб, Станы прокатные сталь катают. А у меня слова срываются с губ И за душу жгучим ознобом хватают. Им нравятся ранние поезда, Им нравится быть с машинным стуком. Они нежнее тычинок дождя, Грубее шершавых солдатских сукон. Стихи — моя наковальня: тук-тук! Мои озорные трехструнные песни. Поэзия! Ты не собрание скук, Не выставка глупости, чванности, спеси! Вся как радуга, Вся как вызов, Вся как звончатый, радостный смех. Это ты ныряешь с карнизов, Пробивая мартовский снег! 1960

* * *

Я в рай не попаду — я слишком грешен! Жалеть ли, сокрушаться ли о том? Мне будет раем громкий дождь черешен, Который я ловлю горячим, жадным ртом. Мне будут раем голоса живущих, Шторм на море и шлюпки вдоль бортов, Мне будет адом, если в райских кущах Я не найду простых, земных сортов. Мне будет адом, если где-то рядом Любовь подменит бытовой эрзац, Преследовать начнет ревнивым взглядом И верностью ненужною терзать. Жить без любви — преступное увечье, Уродство, оскорбление земле. Мне будет раем — правда человечья. Во всем! И в поцелуе в том числе! 1 960

* * *

В. Сякину

Ревет зима белым зверем, Поет зима озябшим ртом. Стучит зима в снежный терем Своим промерзшим прямым хвостом.