Конечно, вредно пользам государства*В нем образовывать особенное царство,Но несогласно с пользами подданстваИ в Ханстве возбуждать особенное ханство,Давно минувших лет возобновлять приемы и следы,И, устранив все современные лады,Строй новый заводить,И самозванно, произвольноВдруг на Москве первопрестольнойВ затменье умственном, Бог ведает каком,Вдруг заявить себя ожившим баскакомДля несуществующей Орды.
"Во дни напастей и беды…"
Во дни напастей и беды,*Когда из Золотой ордыВ Москву баскаков насылали,Конечно, и тогда их выбирали,Москве предоставляя в дарУчтивейшего из татар,Насколько совместимы два эти слова —Ну,
словом, лучшего из той среды,И не отправили бы Дурнова…А впрочем, тут много шума из пустого.
"Все отнял у меня казнящий Бог…"
Все отнял у меня казнящий Бог:*Здоровье, силу воли, воздух, сон,Одну тебя при мне оставил Он,Чтоб я Ему еще молиться мог.
Благоуханна и светлаУж с февраля весна в сады вошла —И вот миндаль мгновенно зацвела,И белизна всю зелень облила.
"Мы солнцу Юга уступаем Вас…"
Мы солнцу Юга уступаем Вас.*Оно одно — должны сознаться мы —Теплее нашего Вас любит —А все-таки хотя здесь царство и зимы,Мы ни с какими бы странамиЗдешних мест не променяли бы.Здесь сердце Ваше остается с нами.Ступайте ж, уезжайте с Богом,Но сердце Ваше нам залогом,Что скоро Вы вернетесь к нам —И пусть в отъезда час — со всех сторон,И даже с бедного одра страданья,Молитв благие пожеланьяЗа Вами понесутся вслед —Всех русских душ торжественный привет.
"Вот свежие тебе цветы…"
Вот свежие тебе цветы*В честь именин твоих, —Еще цветы я рассылаю,А сам так быстро отцветаю.Хотелось бы собрать пригоршню дней,Чтобы сплести еще венокДля именинницы моей.
На первой дней моих зареТо было рано поутру в Кремле,То было в Чудовом монастыре.Я в келье был, и тихой и смиренной,Там жил тогда Жуковский незабвенный.Я ждал его, и в ожиданьеКремлевских колколов я слушал завыванье,Следил за медною бурей,Поднявшейся в безоблачной лазури —И вдруг смененной пушечной пальбой —Все вздрогнули, понявши этот вой.Хоругвью светозарно-голубойВесенний первый день лазурно-золотойТак и пылал над праздничной Москвой.Тут первая меня достигла весть,Что в мире новый житель естьИ новый царский гость в КремлеТы в этот час дарован был земле.С тех пор воспоминанье этоВ душе моей согретоТак благодатно и так мило —В теченье стольких лет не изменив жило,Меня всю жизнь так верно провожало.И ныне, в ранний утра час,Оно все так же дорого и мило,Мой одр печальный посетило,И благодатный праздник возвестило.И мнилось мне всегда,Что этот раннего событья самый часМне будет на всю жизнь благим предзнаменованьем.И не ошибся я: вся жизнь моя прошлаПод этим кротким благостным влияньем.И милосердою судьбоюМне было счастье суждено,Что весь мой век я над собоюСозвездье видел все одно —Его созвездье — и будь же до конца оноМоей единственной звездою.И много, много разПорадуй этот день и этот мир, и нас…
Царь благодушный, царь с евангельской душою, С любовью к ближнему святою, Принять, державный, удостой Гимн благодарности простой!Ты, обнимающий любовию своей Не сотни, тысячи людей, Ты днесь воскрыльями еяБлаговолил покрыть и бедного меня, Не заявившего ничем себяИ не имевшего на царское вниманьеДругого права, как свое страданье!.. Вниманьем благостным своим Меня призреть ты удостоил И дух мой ободрил и успокоил…О, будь же, царь, прославлен и хвалим,Но не как царь, а как наместник Бога, Склоняющего слух Не только к светлым легионамИзбранников своих, небесных слуг, Но и к отдельным, одиноким стонам Существ, затерянных на сей земле,И внемлющего их молитвенной хвале. Чего
же, царь, тебе мы пожелаем? Торжеств ли громких и побед? От них тебе большой отрады нет! Мы лучшего тебе желаем, А именно: чтобы по мере той, Как призван волей ты святойЗдесь действовать, в печальной сей юдоли,Ты сознаваем был все более и боле Таким, каков ты есть, Как друг добра нелицемерный…Вот образ твой и правильный и верный,Вот слава лучшая для нас и честь!
Ночной порой в пустыне городскойЕсть час один, проникнутый тоской,Когда на целый город ночь сошла,И всюду водворилась мгла,Все тихо и молчит; и вот луна взошла,И вот при блеске лунной сизой ночиЛишь нескольких церквей, потерянных вдали,Блеск золоченых глав, унылый, тусклый зевПустынно бьет в недремлющие очи,И сердце в нас подкидышем бывает,И так же плачется и также изнывает,О жизни и любви отчаянно взывает.Но тщетно плачется и молится оно:Все вкруг него и пусто и темно!Час и другой все длится жалкий стон,Но наконец, слабея, утихает он.
"Хоть родом он был не славянин…"
Хоть родом он был не славянин,*Но был славянством всем усвоен,И честно он всю жизнь ему служил,Так много действовал, хоть мало жил,И многого ему принадлежит почин —Он делом доказал, что в поле и одинБыть может доблестный и храбрый воин!..
"Бывают роковые дни…"
Бывают роковые дни*Лютейшего телесного недугаИ страшных нравственных тревог;И жизнь над нами тяготеетИ душит нас, как кошемар.Счастлив, кому в такие дниПошлет всемилосердый БогНеоценимый, лучший дар —Сочувственную руку друга,Кого живая, теплая рукаКоснется нас, хотя слегка,Оцепенение рассеетИ сдвинет с нас ужасный кошемар,И отвратит судеб удар, —Воскреснет жизнь, кровь заструится вновь,И верит сердце в правду и любовь.
Стихотворения, приписываемые Ф. И. Тютчеву
"Австрийский царь привык забавить…"
Австрийский царь привык забавить*Собой и други и враги —Неаполь нос ему приставит,А русский царь роги.
"Ну, как тому судить поэтов дар…"
Ну, как тому судить поэтов дар*О их ошибках превосходстве, —Кому лицеем был амбарИ кто смышлен лишь в скотоводстве.
"Каким венком нам увенчать…"
Каким венком нам увенчать*Питомца русского Парнаса*,На коем возлегла печатьМогучих вдохновений Тасса?Ты лавров не захочешь, нет, —Они душе твоей постылыС тех пор, как дивный твой поэт —Твой Тасс — и на краю могилы.Не мог их дань ты взять с земли,Но девы павшего Сиона*Другой венок тебе сплелиИз сельских крин и роз Сарона*.
"Какие песни, милый мой…"
Какие песни, милый мой*,Когда вокруг лишь ненависти крики,А в сердце скорбь о глупости людской, Которою, как некой тьмой,Ослеплены и малый и великий? Какие песни в той стране, Где старики, как язву, мысль бичуютИ с целой армией в бронях и на коне Противу мальчиков воюют?В стране, где эта мысль, лишась прямых путей, По закоулкам татем бродит, От грубых прячась сторожей,И в детях лишь себе защитников находит?О родина моя! Ужели никогдаБез роковых преград, без пропастей глубоких,Как реки плавные равнин твоих широких,Ты не пойдешь путем разумного труда? И будет вечно мысль не там, где сила, А сила будет век темна И безответна, как могила, И, как могила, холодна?А мысль… ужель она средь тысячи шпионов, Как дичь для травли злых невежд <…>