Холодная душа,старательно держаперо сентиментальное,фиксирует метания,фиксирует разлад,фиксирует томление.Ее, наверно, злятто более, то менеенеобходимость врать,нужда в приспособлении,ей, в общем, начихатьто более, то менее.Писала бы стихи —зря время бы не тратила —о твердости руки,о жесткости характера,о том, что холоднывсе чувства и стремления,о том, что хоть бы хнывсёболее
ли, менее.Но принято — любить.Заведено — сочувствовать,и надо, стало быть,такие чувства чувствовать,и значит, надо мнитьтакие только мнения,не упуская нить:то более, то менее.
ПОЭТЫ
Мы как белые журавли,или как тасманийские волки,или как пейзажи на Волге.Нас сводили, сводят, свели.Мир бегущий, спешащий светне желает подзадержаться,посмотреть закат и рассвети стихи почитать с абзаца.Без причины и без винынас затерло, свело, отставило.Почему-то из этого правилаисключения исключены,почему-то этот законповернуть хотели, как дышло.Но не выгорело, не вышло.Устоял и действует он.
ПОСЛЕДНЯЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
Геологи всегда нужны,географы всегда полезны.Значения их для страныясны, их положенье — лестно.Меж тем никто не доказал,что неизбежен стих и нужен,и важен, ну хоть как вокзал,полезен, ну хоть словно ужин.Уехать можно без стихов,и даже далеко заехать,и даже до конца доехать,до точки, можно без стихов.Необходимости не первой,на положеньи пустякастиха излишние напевы,необязательность стиха.Так в чем его непобедимость?Какая в нем благая весть?Последняя необходимостьв поэзии, наверно, есть.
«Утихомирились, угомонились…»
Утихомирились, угомонились,едва лишь только ветер стих,застыли ветви.В тот же мигдеревья тоже изменились.Коловращенье, суматохав их черноту, в их немотувдыхали жизни полноту.Сейчас ни выдоха, ни вдоха.И отлетает не спеша,неторопливо, как душа,как знак исполненного срокавеличественная сорока.
КОРИДОРЫ СУДЬБЫ
Коридоры судьбыбесконечны, словно в Зимнем дворце.Открываютсяи закрываются двери.Что же нас ожидаетв неминуемом все же конце?То ли царская ласка, то ли царские звери?Все же надо идти,не оглядываясь по сторонам,мимо точных служителейнашей судьбы неотложной.Мы получим лишь столько,сколько положено нампо какой-то наметкезапутанной, темной и ложной.
«На похоронах не смеются…»
На похоронах не смеются,разве только в душе.Покуда раздаютсяречи, мерно дыши.И замеряй на правдивостьслезы или хвалу,зная,
что справедливостьтихо ждет в углу.
«Утверждают многие кретины…»
Утверждают многие кретины,что сладка летейская струя.Но, доплыв едва до середины,горечи набрался вдосталь я.О покой покойников! Смиреньеусмиренных! Тишина могил.Солон вкус воды в реке забвенья,что наполовину я проплыл.Солон вкус воды забвенья, горек,нестерпим, как кипяток крутой.Ни один не подойдет историкс ложкой этот размешать настой.Ни один поэт не хочет жижурассекать с тобою стилем «кроль».И к устам все ближе эта соль,и к душе вся эта горечь ближе.
«Смерть вычеркивает, упрощает…»
Смерть вычеркивает, упрощаети совсем легко, без трудаочень многих навеки прощает,очерняет иных навсегда.Мне она представит случайснисхожденья немного добыть,к категории несколько лучшихпоходя причислену быть.Я покуда тяну тем не менее,к репутации мертвого гения,как она ни хороша,не лежит покуда душа.
«Куда-то голос запропал…»
Куда-то голос запропал.Был голос и куда-то спал,свалил, как жар, и снегом стаял.Был голос и меня оставил.Могу сказать, и даже крикнуть,и отшутиться на бегу.Но не могу никак привыкнуть,что петь я больше не могу.Немь с хрипом, лязгом или визгомсменяет потихоньку звень,а голос как волна разбрызган,как свет — он уползает в тень.
«Тороплю эпоху: проходи…»
Тороплю эпоху: проходи,изменяйся или же сменяйся!В легких санках мимо прокатипо своей зиме!В комок сжимайсяизо всех своих газет!Раньше думал, что мне места нетув этой долговечной, как планета,эре!Ей во мне отныне места нет.Следующая, новая эпохатопчется у входа.В ней мне точно так же будет плохо.
Я был кругом виноват, а Таня мне все же нежно сказала: — Прости!—почти в последней точке скитания по долгому мучающему пути.Преодолевая страшную связьбольничной койки и бедного тела,она мучительно приподнялась —прощенья попросить захотела.А я ничего не видел кругом —слеза горела, не перегорала,поскольку был виноват кругоми я был жив,а она умирала.
«Человек живет только раз. Приличия…»
Человек живет только раз. Приличиясоблюсти приходится только раз.Жить — нетрудно, и неуместно величиеподготовленных ложноклассических фраз.И когда на исходе последнего дняне попали иглой в ее бедную вену,Таня просто сказала и обыкновенно:— Всё против меня.