Том 5. Произведения 1856-1859 гг.

Но вдругъ няня, стоявшая за дверью съ муфтами, вошла въ комнату и отвела Лизаньку.

— Опять измялись! — сказала она, обдергивая ей юбку. — Нельзя васъ брать!

Но Лизанька знала, что это только шутки.

— Allez prendre vos precautions avant de partir,[181] — сказала гувернантка въ красныхъ лентахъ и шумящемъ шолковомъ плать, входя въ комнату.

— Прекотьоны, прекотьоны! — закричали дти, и сначала побжала Лизанька.

— Мн не нужно, — гордо сказалъ Николинька.

— И мн тоже, — сказала Варинька.

— Какія кхинолины! — сказала Варинька.[182] — Какая красавица Бисутушка! — говорили дти, прыгая вокругъ М-llе Bissaut, которая тоже посмотрлась въ зеркало, чтобы узнать, точно не сдлалась ли она красавица.

Мамаша долго одвалась, такъ что дти сыграли еще одну игру въ доктора и измяли вс платья и взъерошились. Ихъ побранили, сказали, что нельзя ихъ одвать хорошо, что ихъ надо оставить; но они знали, что ихъ непремнно возьмутъ, и старались сдлать кислыя рожи, но въ душ имъ было весело. Наконецъ, посадили всхъ въ карету. Михайла такъ и подкидывалъ ихъ о пороги, какъ мячики; а старушка няня, безъ платка и въ одномъ плать стоявшая на крыльц на мороз, все говорила, что у Лизаньки шляпка сбилась, а что Варинька хоть ручки бы спрятала. Николинька — тотъ кавалеръ молодецъ, ему ничего не нужно.

Когда пріхали въ театръ и пошли по коридору, и незнакомые люди стали ходить взадъ и впередъ прямо на нихъ, и какъ стала мамаша спрашивать, куда идти, и Михайло не зналъ, то дти, по правд сказать, испугались сильно, хотя и не признавались въ этомъ. Лизанька даже думала, что все кончено, что заблудились, что собьютъ съ ногъ, уведутъ куда-нибудь, и что вотъ-те и театръ будетъ. Она даже задыхалась отъ страху и, еще бы немножко, заплакала-бы. Я знаю, что она не признается въ этомъ, но было дло. Зато какъ нашли ложу, и человкъ какой-то съ золотыми галунами потребовалъ билетъ у мамаши, несмотря на то, что она мамаша, и отворилъ дверь, удивительно хорошо стало, даже немножко страшно. Музыка играетъ, свтло, золотыя свчи большія и люди, люди, люди! Головы, головы, головы! Наверху, внизу, везд люди. Точно настоящіе.

Мамаша пустила впередъ дтей, а сама сла сзади. Тутъ дти стали осматриваться. Люди напротивъ, кругомъ и внизу точно были настоящіе, они шевелились, были даже дти, и дти такіе же настоящіе, какъ и они сами. Особенно рядомъ съ ними черезъ загородку сидли мальчикъ и двочка, такіе хорошенькіе, точно волшебные. Двочка въ пукляхъ до открытыхъ плечиковъ, а сама не старше Вариньки, а мальчикъ тоже съ длинными курчавыми волосами, въ бархатной поддевк съ золотыми пуговками и такой хорошенькой, лучше еди и Стивы, даже лучше Раевскаго, ну точно волшебный мальчикъ. —

Волшебный мальчикъ и двочка смотрли на дтей, которые пришли, и дти смотрли на нихъ и шептались между собой.

— Смотрите же сюда, дти, вотъ гд сцена, — сказала мамаша, указывая внизъ въ одну сторону. Дти посмотрли туда, и имъ не понравилось. Тамъ сидли музыканты, вс черные, съ скрипками и съ трубами, а повыше были нехорошіе простые доски, какъ въ дом въ деревн полъ, и на полу ходили люди въ рубашкахъ и красныхъ колпакахъ и махали руками. А одна двочка безъ панталонъ въ коротенькой юбочк стояла на самомъ кончик носка, а другую ногу выше головы подняла кверху. Это было нехорошо, и дтямъ стало жалко этой двочки.

— Который театръ, мамаша? — спросилъ Николинька.

— Этотъ самый, — отвчала мамаша, въ трубку глядя на двочку и указывая на нее.

Дти стали смотрть туда; двочка прыгала, вертлась, и другія прыгали и танцовали съ ней, и ничего не было смшнаго. Правда, сзади двочки было сдлано точно море и мсяцъ, это было хорошо.

— Неужели это настоящія двочки? — спросила Лизанька, которой было страшно отчего-то и хотлось плакать.

— Разумется, настоящiя! — отвчала Варинька, — посмотри, какъ она ходитъ; какъ туда зайдетъ за эти перегородки, очень видно, что настоящія.

Лизанька обидлась.

— Которыя съ нами рядомъ сидятъ, я вижу, что настоящія, a т — я не знаю.

Но и Вариньк было веселй смотрть на ложи и на люстру и особенно на сосдку двочку и мальчика, чмъ на самый театръ. Маленькіе сосди тоже смотрли на нихъ, a старшіе все заставляли смотрть на танцовщицъ. Было смшно только, когда вдругъ вс начинали бить въ ладоши, да еще передъ самымъ концомъ было хорошо и смшно, когда на сцену пришло много людей съ алебардами, стали бить другъ друга, сдлался пожаръ, и одинъ провалился, только жалко — тутъ-то и закрылась занавсъ. —

Сосдніе дти встали и вышли изъ ложи съ офицеромъ, который былъ съ ними.

— Какъ жарко! — сказала мамаша и тоже вышла съ дтьми въ коридоръ и стала ходить. Лизанька держалась за нее, чтобы не потеряться, другіе ходили сами. Офицеръ съ волшебными дтьми тоже ходилъ. Встрчаясь, дти смотрли другъ на друга и смотрли такъ пристально, что ничего не видали подъ ногами, и Лизанька такъ заглядлась, что спотыкнулась и упала. Но она не заплакала, a покраснла и засмялась. И наши дти, и волшебныя дти захохотали. Волшебныя дти еще показались лучше, когда смялись.

— Такія хорошенькія, веселыя, особенно двочка, — думалъ Николинька. — Особенно мальчикъ, — думали Лизанька и Варинька. — Quels charmants enfan[t]s![183] проговорила мамаша гувернантк, но такъ, чтобы офицеръ и дти слышали. В душ жъ она думала: хороши дти, но мои лучше. Дтей очень испугало и удивило то, что ршилась сказать мамаша; однако она это хорошо сказала. Отойдя на другой конецъ коридора, офицеръ тоже самое сказалъ своимъ дтямъ.

— Ну, подите познакомьтесь съ ними, — сказалъ онъ имъ.

— Поди сам, коли теб хочется, — сказал онъ имъ.

— Что же, я пойду, — сказалъ мальчикъ, глядя вверхъ на офицера. — Только что сказать имъ?

— Спроси, не ушиблась ли эта двочка.

— Хорошо, я скажу! — ршительно сказалъ мальчикъ.

— И я скажу, — сказала двочка, и они пошли имъ навстрчу.

Мальчикъ все смотрлъ на двочку, которая упала, пріостановился около нее, открылъ было ротъ, но не ршился и весь покраснлъ — и лицо и шея; скрыпя новыми сапожками, побжалъ къ своимъ и схватилъ офицера за руку.

— Острамился, — сказалъ офицеръ.

Съ другаго конца опять сошлись дти. Мальчикъ остановился противъ Лизаньки, и она остановилась.

— Какъ васъ зовутъ? — спросила она.

— Саша!

— Ахъ, Саша! — сказали и Николинька, и Варинька, и Лизанька, и вс засмялись.

— Мы играемъ въ Сашу, — сказалъ Николинька.

— А мы играемъ въ воланы, — сказала волшебная двочка.

— Вы въ первый разъ въ театр? — спросила Варинька.

— Нтъ, мы видли «Корсара», и въ цирк два раза были: тамъ клауны, и «Волшебную флейту» видли и посл завтра съ бабушкой подемъ. —