Том 5. Произведения 1856-1859 гг.

Вариньк сдлалось стыдно.

— «Волшебная флейта» хорошо, должно быть.

— Нтъ, Циркъ лучше всего, всего!

— А вы говорите пофранцузски?

— Говоримъ, и понмецки говоримъ, и поаглицки учимся.

— А васъ какъ зовутъ?

Ужъ по коридору меньше стало ходить народу, мамаша ушла въ ложу, и музыка заиграла, a дти все разговаривали. —

— Ну, вотъ и познакомились, теперь пойдемте въ ложу, — сказала гувернантка.

— Проститесь, поцлуйтесь, — сказалъ офицеръ, улыбаясь.

Дти стали цловаться. Только Варинька не успла поцловаться съ волшебнымъ мальчикомъ, и ей это было досадно. Въ лож опять дти смотрли больше другъ на друга, чмъ на балетъ, и улыбались, какъ знакомые.

Только скучно было, что гувернантка все сердилась, что измяли платья. Что за дло, ужъ пріхали.

Во второмъ антракт дти опять сошлись и, схватившись за руки, все ходили вмст и все разсказали другъ другу. Офицеръ купилъ имъ винограду, и они испачкали вс перчатки, все ли.

— <А мы съ вами забыли поцловаться, — сказалъ мальчикъ, и они прожевали, выплюнули шелуху и поцловались.>

— Когда же мы увидимся еще? — спросила Варинька.

— Можетъ быть, въ театр, — сказалъ мальчикъ, — а вы къ намъ не можете разв здить?

— Нтъ, можемъ, ежели мамаша захочетъ, а когда будемъ большіе, тогда ужъ все будемъ длать, что хотимъ, будемъ здить къ вамъ.

— Нтъ, къ намъ лучше, у насъ зала большая.

— А знаете, меня нашъ знакомый училъ, какъ большимъ сдлаться. Только я не могъ. Надо вырвать свой волосокъ, привязать себ на ночь вокругъ шеи или такъ положить, и ежели онъ до утра не соскочитъ, то большой будешь.

Очень было весело. Такъ было весело, какъ никогда не было весело.

— Мы будемъ всегда друзья? — сказалъ мальчикъ Вариньк, когда они уходили.

— Всегда, — отвчала Варинька.

И тоже самое Николинька сказалъ волшебной двочк.

И Лизанька тоже сказала двочк.

— Вс, вс всегда будемъ друзья! — чтобы сократить дло, сказалъ Саша, и вс остались очень довольны. —

Посл театра дядя пришелъ пить чай съ мамашей, a дти разсказывали ему и нян все, что они видли, и больше разсказывали про дтей, чмъ про театръ. — Мамаш нездоровилось, и она устала и соскучилась въ театр.

— И чтожъ, хороши дти были? — спросилъ дядя у Лизаньки.

— Очень хороши, — отвтила она.

— И вы подружились?

— Очень подружились.

— И тебя полюбили?

— Д-д-да!

— Даромъ что безъ зубъ?

— И безъ зубъ полюбить можно.

— Разумется, можно и безъ зубъ, — подтвердила Варинька.

— Они вс тамъ влюбились, — сказала гувернантка.

— Да, я влюбилась! — сказала Варинька и замялась.

— Ахъ ты моя прелесть! — сказала мамаша.

Варинька удивилась, что ее за что-то хвалятъ.

— Хочешь выйти за него замужъ?

— Хочу, — сказала она.

— Коли бы ты была большая, то можно бы было, — сказала Лизанька, — а теперь нельзя.

— Разумется, нельзя. Однако идите спать, дти.

Дти перекрестили мать, и она ихъ перекрестила, поцловались со всми, кто только былъ въ комнат, и побжали наверхъ. Покуда они снимали платья и панталоны и покуда молились Богу, они все думали и говорили о волшебныхъ дтяхъ. И долго няня еще не могла ихъ угомонить, они все переговаривались изъ своихъ кроватокъ. Наконецъ они затихли, няня поправила лампадку и вышла изъ комнаты.

— Николинька! — сказала Варинька въ полусвт лампадки въ спущенной съ плечъ рубашечк, высовы[ва]я изъ-подъ полога свою головку. —

Николинька вскочилъ на колни.

— А я хочу видть во сн Сашу.

— А я Машу, — сказалъ Николинька.

— А я всхъ двухъ, — пропищала Лизанька.

— Вотъ я пойду мамаш скажу, — послышался голосъ няни изъ-за двери.

Дти притихли.

— Лучше всхъ, всхъ! — себ въ подушку проговорила Варинька.

Ей такъ видлся Саша съ своими черными курчавыми волосами и веселымъ смхомъ.

— Ахъ, кабы я была большая! Я бы вышла за него за мужъ, непремнно.

И ей вспомнился волосокъ, она привстала на локоть и стала дергать, но захватила много волосковъ, сдлала себ больно и вскрикнула.

— Что ты, Варинька? — прошепталъ Николинька.

— Ничего, прощай! — сказала она.

— Прощай!

Однако два волоска остались у Вариньки между пальцами, она выбрала одинъ подлинне и попробовала. Онъ не обходился вокругъ шеи. Она связала два и завязала ихъ, легла на подушку.

— А вдь Лизанька и Николинька останутся маленькими — подумала она, и ей стало страшно. — Ничего, я и имъ тоже сдлаю, возьмемъ Сашу къ себ, и вс будемъ жить вмст, — подумала она и тотчасъ же заснула. Вдругъ Варинька почувствовала, что она тянется, тянется и не можетъ уже умститься въ кровати. Она проснулась, оглядлась, она была большая. Лизанька и Николинька еще спали. Она встала потихоньку, <надла платье, салопъ и шляпку и> вышла на крыльцо[184] и побжала прямо туда, гд жилъ Саша. Саша еще спалъ, <но ее впустили>. Она подошла къ его кроватк <и разбудила его> и разсмотрла на его ше тоже связанный волосокъ, который чуть держался на ше и вотъ-вотъ долженъ соскочить. Она потихоньку поправила волосокъ. —

Вдругъ Саша сталъ растягиваться, растягиваться, рости, рости, такъ что кроватка затрещала. Какія толстыя сдлались руки, ноги, усы стали выходить. Саша открылъ глаза и посмотрлъ на Вариньку, но и глаза и улыбка Саши были такія странныя.[185]

— А, вотъ сюрпризъ, — сказалъ онъ потягиваясь.

Вариньк стало вдругъ стыдно и страшно. У Вариньки потемнло въ глазахъ, она закричала и упала навзничь. Понемногу все прошло, она открыла глаза и увидала свою кроватку, лампадку и няню, которая в платк стояла подл нее и крестила. Она сорвала волосокъ, перевернулась на другой бокъ и заснула.

————

* VII.

[СВЕТЛОЕ ХРИСТОВО ВОСКРЕСЕНЬЕ].

Въ страстную суботу я сидлъ вечеръ у пріятеля. — Мы такъ заговорились, что и не замтили, какъ пробило одинатцать.

— Чтожъ — ты ршительно подешь, или нтъ? — спросила, входя, молодая хозяйка дома у моего пріятеля.

— Да разв непремнно нужно хать? — отвчалъ онъ, улыбаясь.

Я всталъ и взялъ шапку.

— Ты куда хочешъ хать? — спросилъ онъ. — И непремнно подешь?

— Еще бы! Въ университетъ, и сейчасъ иду одваться. Пожалуйста подемъ! Я и Marie общалась тамъ быть. Ну на что это похоже, такой праздникъ не встртить въ церкви. — Надюсь, даже и вы пойдете въ церковь? — прибавила она, обращаясь ко мн[186] нсколько насмшливо.