Из-за дальних вершинпоказался жених озаренный.И стоял он один,высоко над землей вознесенный.Извещалось не разо приходе владыки земного.И в предутренний часзапылали пророчества снова.И лишь света потокнад горами вознесся сквозь тучи,он стоял, как пророк,в багрянице, свободный, могучий.Вот идет. И венецотражает зари свет пунцовый.Се — венчанный телец,основатель и Бог жизни новой.
Май 1901
Москва
3
Суждено мне молчать.Для чего говорить?Не
забуду страдать.Не устану любить.Нас зовутбез конца…Нам пора…Багряницу несути четыре колючих венца.Весь в огнеи любвимой предсмертный, блуждающий взор.О, приблизься ко мне —распростертый, в крови,я лежу у подножия гор.Зашатался над пропастью яи в долину упал, где поет ручеек.Тяжкий камень, свистя,неожиданно сбил меня с ног —тяжкий камень, свистя,размозжил мне висок.Среди ландышей я —зазиявший, кровавый цветок.Не колышется больше от муквдруг застывшая грудь.Не оставь меня, друг,не забудь!..
1903
Москва
Одиночество («Я вновь один. Тоскую безнадежно…»)
Посвящается В.С. Соловьеву
Я вновь один. Тоскую безнадежно.Виденья прежних дней,нас звавшие восторженно и нежно,рассеялись, лишь стало холодней.Стою один. Отчетливей, яснейловлю полет таинственных годин.Грядущее мятежно.Стою один.Тоскую безнадежно.Не возродить… Что было, то прошло —всё время унесло.Тому, кто пил из кубка огневого,не избежать безмолвия ночного.Недолго. Близится. С питьем идетко мне. Стучит костями.Уста мои кровавый огнь сожжет.Боюсь огня… вдали, над тополямидвурогий серп вон там горит огнямисредь онемело-мертвенных вершин.Туман спустился низко.Один, один,а смерть так близко.
Сентябрь 1901
Москва
Осень («Огромное стекло…»)
1
Огромное стеклов оправе изумруднойразбито вдребезги под силой ветра чудной —огромное стеклов оправе изумрудной.Печальный друг, довольно слез — молчи!Как в ужасе застывшая зарница,луны осенней багряница.Фатою траурной грачинесутся — затенили наши лица.Протяжно дальний визгокрестность опояшет.Полынь метлой испуганно нам машет.И красный лунный дискв разбитом зеркале, чертя рубины, пляшет.
2
В небесное стеклос размаху свой пустил железный молот…И молот грянул тяжело.Казалось мне — небесный свод расколот.И я стоял,как вольный сокол.Беспечно хохоталсреди осыпавшихся стекол.И что-то страшное мне вдруготкрылось.И понял я — замкнулся круг,и сердце билось, билось, билось.Раздался вздох ветров среди могил —«Ведь ты, убийца,себя убил, —убийца!»Себя убил.За мной пришли. И я стоял.побитый бурей сокол —молчалсреди осыпавшихся стекол.
Август 1903
Серебряный Колодезь
Священные дни
Посвящается П.А. Флоренскому
Ибо в те дни будет такая скорбь,
какой не было от начала творения.
Марк XIII, 19
Бескровные губы лепечут заклятья.В рыданье поднять не могу головы я.Тоска. О, внимайте тоске, мои братья.Священна она в эти дни роковые.В окне дерева то грустят о разлукена фоне небес неизменно свинцовом,то ревмя ревут о Пришествии Новом,простерши свои суховатые руки.Порывы
метели суровы и резкиУжасная тайна в душе шевелится.Задерни, мой брат, у окна занавески:а то будто Вечность в окошко глядится.О, спой мне, товарищ! Гитара рыдает.Прекрасны напевы мелодии страстной.Я песне внимаю в надежде напрасной…А там… за стеной… тотже голос взывает.Не раз занавеска в ночи колыхалась.Я снова охвачен напевом суровым,Напевом веков о Пришествии Новом…И Вечность в окошко грозой застучалась.Куда нам девать свою немощь, о братья?Куда нас порывы влекут буревые?Бескровные губы лепечут заклятья.Священна тоска в эти дни роковые.
1901
На закате
Бледно-красный, весенний закат догорел.Искрометной росою блистала трава.На тебя я так грустно смотрел.Говорит неземные слова.Замерла ты, уйдя в бесконечный простор.Я все понял Я знал, что расстанемся мы.Мне казалось — твой тающий взорвидел призрак далекой зимы.Замолчала… А там степь цвела красотой.Все. синея, сливалось с лазурью вдали.Вдоль заката тоскливой мечтойдогоревшие тучки легли.Ты, вставая, сказала мне. «Призрак… обман…»Я поник головой Навсегда замолчал.И холодный, вечерний туманнад сырыми лугами вставал.Ты ушла от меня. Между нами года.Нас с тобой навсегда разлучили они.Почему же тебя, как тогда,я люблю в эти серые дни?
Апрель 1901
Москва
Подражание Вл. Соловьеву
Тучек янтарных гряда золотаяв небе застыла, и дня не вернуть.Ты настрадалась: усни, дорогая…Вечер спустился. В тумане наш путьПламенем желтым сквозь ветви магнолийярко пылает священный обет.Тают в душе многолетние боли,точно звезды пролетающий след.Горе далекою тучею бурнойк утру надвинется Ветром пахнетОтблеск зарницы лилово-пурпурнойвспыхнет на небе и грустно заснет.Здесь отдохнем мы. Луна огневаяне озарит наш затерянный путь.Ты настрадалась, моя дорогая,Вечер спускается. Время уснуть.
1902
Москва
Любовь («Был тихий час. У ног шумел прибой…»)
Был тихий час. У ног шумел прибой.Ты улыбнулась, молвив на прощанье:«Мы встретимся… До нового свиданья…»То был обман. И знали мы с тобой,что навсегда в тот вечер мы прощались.Пунцовым пламенем зарделись небеса.На корабле надулись парусаНад морем крики чаек раздавались.Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.Мелькал корабль, с зарею уплывавшийсредь нежных, изумрудно-пенных волн,как лебедь белый, крылья распластавший.И вот его в безбрежность унесло.На фоне неба бледно-золотистомвдруг облако туманное взошлои запылало ярким аметистом.
1901 или 1902
Москва
Ясновидение
Милая, — знаешь ли — вновьвидел тебя я во сне?..В сердце проснулась любовь.Ты улыбалася мне.Где-то в далеких лугахветер вздохнул обо мне.Степь почивала в слезах.Ты замечталась во сне.Ты улыбалась, любя.помня о нашей веснеБлагословляя тебя,был я весь день как во сне.
Май 1902
Москва
Мои слова
Мои слова — жемчужный водомет,средь лунных снов бесцельный,но вспененный, —капризной птицы лёт,туманом занесенный.Мои мечты — вздыхающий обман,ледник застывших слез, зарей горящий —безумный великан.на карликов свистящий.Моя любовь — призывно-грустный звон,что зазвучит и у летит куда-то, —неясно-милый сон,уж виданный когда-то.