Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

2

Приехал однажды на коньке вороном (пришлось порядочный сделать крюк-то) сельскохозяйственный агроном — кооперативный инструктор. Объявил лекцию: «Какой, мол, кредит хозяйству подсобит, а какой повредит». На лекцию эту про кредиты едва глядит Патрикей сердито. Бубнит себе под нос: «Какой с нее толк, когда у меня за каждым долг!» Однако, как начал сходиться народ — никто не остался дома, пролез и наш Петрикей вперед, сел против агронома. Также Ермил взъершил хохолок, первым приходит на лекцию, пялит глаза, сев в уголок, на агрономову комплекцию. Разговор у агронома простой — речью он всюду славится: — Чем объяснить в хозяйстве застой, и как с тем застоем справиться? Путь один при советском строе — его опишу вам вкратце я: нужно помнить, что брат с сестрою социализм и кооперация. Вспомните вы, кого питало прежде хозяйство сельское. Снова ли нам в лапы попасть капитала, верную твердую цель скуя? Поэтому раз навсегда и всерьез покончив с опекою барственной, решаем сдавать зерно и сырье промышленности государственной. Скупщика руку укоротив (уж очень она во тьме длинна), производственный кооператив организуем немедленно. Нам содержать наших врагов ли, пузо растя им все более? Помните: что во внешней торговле нынче у нас монополия. Что это значит, поймите. А вот что: то вы на слово скупщику верите, а то принесет вам спешная почта цену на хлеб в Америке. И вот по правильной самой цене той продавай, сбросивши малую толику, тогда — ничто торговца тенета, сидеть в них ему ж, соколику. Теперь о кредите: у кулака занять — он тебе даст, и щедр и уветлив, а потом и начнет, как коня, гонять, горло зажавши в тугую петлю. Но если в год, как земля не уродит нам, мы сорганизованы в товариществе кредитном — оно не разорит хозяйства нашего, не станет с голого рубашку спрашивать, а, рассчитавши каждого силу и стать, поможет снова на ноги встать. Пятьдесят хозяев — никак не менее, а больше лучше, — хоть сто, хоть двести, собирайте разум, труд и умение, организуйтесь вместе. Подсчитайте точно силы свои, учтите трудоспособность каждого заранее, да и собирайте товарищеские паи, да и открывайте общее собрание. Выберем правление и совет — правление выполняет, совет распоряжается, — и наконец-то увидим свет, который во взаимной помощи выражается. Сеялки, веялки, плуг под рукой. С пункта прокатного присланы. Бык племенной да мост над рекой пайщиками обмыслены. Плавает жир в наваре щец, семена сортовые получены, у пайщиков сельских товариществ грамоте дети обучены. — Не выдержал Ермил, с места вскочил, да как хватит об стол кулаком что есть сил… На губах у Ермила мыло, дыбом волосы у Ермила. — Первый пай вношу — запишите — я! И сейчас становлюсь в работу. Ничего от товарищества не тая, буду гнать до седьмого поту. — Тут навстречу Ермилу встал Патрикей. Капли пота на лбу, бородища в руке. Заревел голосом сиплым: — Это дело считаю гиблым! Ты мне этакого не толкуй! Ни к чему нам, пустая рацея. У меня они все в долгу, как в шелку, здесь своя кообирация. Ты не мути нам мозги, раньше пускай расплатятся. А не то — с мужиков сниму сапоги, с баб — последние платьица. — Посмотрел агроном — что за фрукт? А ему Патрикей пуще — хрюк да хрюк. Еще раз поглядел инструктор: «Вы б уняли этого фрукта». Ну, тогда во главе с Ермилом оттеснили его всем миром.

3

Что вышло затем, угадать нетрудно. И это я утверждать не боюсь. Нееловка с Гореловкой к выгоде обоюдной заключили товарищеский союз. В долгий ящик не откладывая дела, написали заявление, форма — проста. И без задержки из земотдела получили зарегистрированный устав.

4

Это все случилось в позапрошлом году. И тогда могло бы показаться, что нееловцам написано нищенствовать на роду да и гореловцам — не поднять хозяйства. Что же увидел я, проезжая нынче? Мост через реку — болтами свинчен. Выехав дальше из мелкого ельника, увидел мельницу и белого мельника. Подъехал ближе — потрогал за стену. Вижу вывеску — «Кооператив сельскохозяйственный». Спрашиваю мельника: «Когда успели?» Отвечает: — Вот уж три недели. Вишь, товарищам стало не с руки зерно продавать, не вырабатывая муки. Льна тоже зря не продаем мы, а вишь, как работает бойко, оставляя скоту на корм жмых, товарищеская маслобойка. То же с коноплей — без особой траты кооператив из нее производит канаты, Это раньше ходили мы темны да голы, а теперь у нас есть и клуб и школы. — «Кто ж вам помогает?» — А если помнишь о нем, к нам переселился кооператор-агроном. — «А как же Патрикей?» — Коли его тебе надо, вон он пасет кооперативное стадо. Как был, так и остался старик противный. Мы тогда здорово ему утерли нос. Расплатиться помог союз кооперативный, и деньги он скоро в товарищество внес. Так как, потеряв прежнюю выгоду, не мог он найти никакого выходу, слонялся без дела посреди улиц, без скупки стал в здоровьи плохом. Так наши деньги к нам же вернулись, а Патрикей сделался кооперативным пастухом. Крестьяне! Объединяйте хозяйства мелкие в сельские товарищества, не теряя ни дня. Если уж выправились Гореловка с Нееловкой, то вам-то совсем не след беднять! Не ждите соседа, не глядите на брата: кулакова рука лишь во тьме длинна. Если не бывал у вас инструктор-кооператор, требуйте его — немедленно!

[ 1924]

Рассказ о том, путем каким с бедою справился Аким *

Известно каждому, что с болота никто не будет ждать умолота. Ведомо всякому, что пески летучие тоже не в радость, хозяйство мучая. А самый главный землеробу враг — расползающийся овраг.

1

В России болот — миллионы десятин. Песков и оврагов немало тоже. С землею неудобною бьемся до седин — никак в одиночку покорить не можем. Большую ненависть к землям таким питал один крестьянин — Аким. В Архангельской губернии из года в год засасывала труд его сеть болот. От болота кругом — в глазах зелено. От утра до самого ужина солнца нет: над болотом туман пеленой. И жена и ребята недужны. Бился-бился Аким над болотом семьлет. Честно горб карежил без лени. Да ничто не в помощь проклятой земле, — и задумал переселенье. Тяжело расставаться с родною избой, в путь в полжизни пускаться, странствуя. Вот — навьючил Аким на воз скарбишко свой. Перебрался с семьей в Астраханскую.

2

Тут бы всем хорошо: нет болот и следа, солнце редко кроется тучею. Да насела на плечи другая беда: одолели пески летучие. Те пески на пашню бесплодье несут. Только ветер, и — ух! — посыпется!.. И в груди и в глазах от песков тех зуд. И никак из песков не выбиться. Бился-бился Аким, рассуждал: — Авось!— Те и эти средства испробовал: и навоз, и плетень, и песчаный овес — не легчает житье хлеборобово. Обветшает плетень, распылится навоз, по овсу — только скот потопчется — вновь песчаная корка разъедется врозь, вновь песками заносит всё общество. И сомненье забрало Акима опять: — Зря здесь пашешь и зря боронишь. Не осилить песка; значит, вновь отступать в черноземную, под Воронеж.

3

Как решил — так и сделал. Кобылу в хомут. Расставаться с песком не жалко. И попалась на новом месте ему хлебороднейшая балка. Он расчистил ее, повыкорчевал, запахал, засеял… А в осень лишь таскать поспевал за чувалом чувал. Урожай замечателен очень. Посвободней вздохнул в первый раз Аким, обнадеженный урожаем таким. Даже спит — улыбается. Снится ему — балочная пшеница И не раз и не два выручала земля. Восемь лет Аким на ней отжил. И ни разу его не скудели поля. Урожай на балке все тот же. Стал справляться Аким: сруб амбарный нов, плуг завелся многолемешный… Отдал в школу он обоих сынов, чтоб не гнулись во тьме кромешной.

4

Только раз по весне он, борону выдвинув, в поле выплыл на мерине пегом, — глядь — ан прошлогоднюю рытвину всю разъело весенним снегом. Хлоп о полы Аким… Он туда и сюда. Да один не закажешь яме: вниз, кипя и бурля, несется вода, засоряя поле камнями. Взвыл Аким: — Что же я за несчастный такой! Знать, нигде не найти мне приют и покой. Как я справлюсь один со страшной этой новой бедой овражной? — Воротился Аким, от печали нем: «Ну, теперь нам, — думает, — крышка. Глядь — сынишка сидит на завалине, углубился в какую-то книжку. Рассерчал отец на парнишку — страх. Обуяла от горя злоба: «Видишь, грамота! На кой она прах? Забери ее враз хвороба. Что там вычитал? Говори, щенок! Зря на книги тратят бумагу…» Отвечал, взглянув на него, сынок: «Я читаю про вред оврагов». «Как! — вскричал Аким. — Ты про что сказал? Ох, могу до тебя добраться я!» Парень вновь ему посмотрел в глаза. «Я читаю про ме-ли-ора-цию». «Ты мне слов таких не учись брехать, доведешь отца ими до греха». Сын в ответ: «Здесь рассказы подробные, как землей овладеть неудобною».

5

У Акима от радости в горле першит. С сыном за полночь он сидит, запершись. Мысли ясны Акима и строги. Ловит с губ он у сына строки: « Многоесть по стране неудобных земель. Многоими обижено бедных семей. Чтоб не быть им бессчастным и сирым — покоряй эти земли миром. Если пашня твоя и соседа близка от наносов летучего, злого песка, — поскорей сговорись с соседом положить конец твоим бедам. От соседа к соседу бежи, шепоток: если пашню тревожит овражный поток, — сговоритесь сосед с соседом положить конец вашим бедам. Если досыта корму не ест твой скот, а вокруг не в проезд десятины болот, — сговоритесь соседи друг с другом, как болота те сделать лугом. Пора деревне выйти из тисков, время давно спознаться ей с осушением болот, с засаждением песков, одним словом, с мелиорацией. Трудно это слово, а работа трудней, справиться с нею не в пару дней. Один про то не держи и в уме. Здесь нужен сговор многих семей. Зато, труды сторицей воротив, земля с тобой расплатится честно! Мелиорационный кооператив нужно образовывать повсеместно».

6

Слушает Аким — не пропустит строки, боится шевельнуть усом, набились в избу молодежь и старики, слушают тоже со вкусом. На каждом лице капли испарин, на каждом лбу морщины дум. Дальше книжку читает парень. Шевелит строкой крестьянский ум. Чем дальше — яснее дело в той книжке, понятна мысль в ней и хороша: «Гасите мелиорацией засухи вспышки, учитесь кооперацией поля орошать. Где нету поблизости пруда или реки, воду бери, подымай на рычаги. Поле от засухи обереги, кооперативно ставь чигирь. Где летучие пески — не будь им слугой. Мелиорация даст жизнь им новую. Кооператив их укрепит шелюгой ^* или посадкой сосновою. Чтоб оврага щели не росли, чтоб не обваливался край его, мелиорация научит водослив с жолобом в овраге устраивать. Овраг на полях — хлебороб, кинь их! Полевая вода уничтожит твой труд. Мелиорация ж использует фашинник и разные виды других запруд. Чтоб не карежилось поле криво, ломая кручей обод колеса, мелиорация свяжет их ивой или вобьет поперек палисад. Но все эти меры одному — не под силу. Как бы ни был силён и ретив: один ли, вдвоем ли — сорвешь на них жилу. Их сможет осилить лишь кооператив».

7

Кончил читать парнишка Акимов. Шумно вздохнув, поднялся Аким. Глазом веселым соседей окинув, молвил: «Справимся ль с делом таким?» — Справимся! — грянули в радостном раже все, как один, за соседом сосед. — Ведь у меня-то вон тоже… овражек. — — Больше б нам только таких вот бесед. — — Сказано в книжке: пока мы за делом, наша судьба — у нас же в горстке. Не подлежит, мол, земля переделам и изымается из общей разверстки. — Не раз еще соседи попотели, но через несколько недель организовали, как и хотели, мелиоративную артель. В артели этой — работа общая: все — на защиту полевого ковра. Никто не виляет, не ноет, не ропщет. Взяли в работу каждый овраг. И поле, что язвами провалов щерилось, вновь зеленями бодро оперилось. Всякий, свой нрав в беде укротив, лез в работе из кожи. В мелиорационный кооператив каждого труд был вложен.

8

Что же Аким? Чтобы не было врак, как в сказке частенько водится, — Аким, закрепивший свой овраг, привык о чужих заботиться. Раз вечером летним, присев у тынка, позвал одного и другого сынка, и, руки поклав на плечи, сказал он такую речь им: «Хоть жалко мне с глаз усылать вас прочь, да жальче — долю крестьянскую. Идите, сыны мои, миру помочь в Архангельскую и в Астраханскую. Пока мои силы к концу не близки, иди, расскажи им, как сдюжить пески. А ты — от бесплодного пота родное осушишь болото. Идите, борите давнишний наш мрак: песок, и болото, и сушь, и овраг, что живы — незнаньем, не ленью. Скажите, что тьма — преступленье. Пусть будет у вас непрестанная цель до самого вашего гроба. Где нету артели, сбивайте в артель нищающего хлебороба. Кто скажет вам слово насупротив, его не пройдите вы мимо. А пуще толкуйте про кооператив, про вашего батю Акима. О мелиорации всюду долбя, идите по селам корявым, то, землю и труд свой крестьянский любя, вперед заповедаю я вам. Идите сейчас же. — Я справлюсь один, пока в волосах еще мало седин. Дорога яснаперед вами. Я с миром делюся сынами». Пошли сыновья по стране трудовой. Аким с одобреньем встряхнул головой. Идут они дале и дале. У вас-то еще не бывали?