Томится душенька на зоне

— Смелый вы человек, Анатолий Данилович. В машину меня посадили. А вдруг я убийца?

— У вас же общий режим, какие здесь убийства?

— Да нет, есть и убийства. Неумышленные, бытовые…

— Это совсем другое дело. Да и не похожи вы на убийцу.

— Внешность бывает обманчивой.

— Вы светлая девушка.

— Ага, солнце за тучей…

— И тучу я вижу, но она маленькая…

— Вы, Анатолий Данилович, на дорогу лучше смотрите, а то будет нам туча на чебучу…

— Да-да, на дорогу, — кивнул он, крепче сжав на руле подрагивающие руки.

— А сами что у нас в краях делали?

— К внучке приезжал…

— Кто такая, может, знаю?

— Лучше бы вам не знать. Она в блоке для ВИЧ-инфицированных.

— Ой-ля-ля! Мне такое счастье не улыбнулось… Тфу-тфу-тфу!

Евгения не удержалась и три раза сплюнула через плечо.

— А Софье улыбнулось… Страшная улыбка, жуткая…

Анатолий Данилович учащенно задышал. Остановив машину, сунул руку в карман, достал оттуда склянку с таблетками, бросил под язык белый кружочек.

— Извините, это у меня от волнения…

— Нитроглицерин?

— Да.

— Сердце?

— Есть чуть-чуть…

— Как вы машину в таком состоянии ведете?

— Ничего, уже прошло. Поехали?

Евгения задумалась. Может, лучше ей на станции сойти? На поезде надежней будет, а то как бы не налетел дед на встречную машину… Но в то же время за ним присмотр нужен. Если вдруг что, она сможет выправить руль. Если повезет…

— Что вы молчите? — спросил он. — Не хотите ехать?

А машина уже катила по гравийному полотну, еще немного, и будет поселок с выездом на шоссейную дорогу.

— Да нет…

— Или боитесь?

— А я не из трусливых… Что с внучкой вашей случилось? — спросила она и тут же пожалела о том.

Вдруг у старика снова прижмет сердце.

— Что случилось?.. А муж непутевый попался. Сам с наркоманами связался и ее за собой потянул…

Но нет, все нормально с ним. Не хватается за сердце, не лезет в карман за таблетками.

— За наркоту взяли?

— Да нет… Мужа ножом ударила.

— А говорили, что у нас в зоне убийц нет.

— Так не насмерть же… Но два года получила. Могла бы и больше, но у меня знакомый есть… Ладно если бы два года. У нее СПИД нашли, вот что страшно. Все из-за наркотиков проклятых…

— Да, гадость еще та…

— Я ей лекарства возил. Дорогие очень, и не достанешь еще. Если бы еще и помогали…

— Ну, бывает же, что с этим до смерти живут…

— Если просто инфекция, а когда болезнь прогрессирует, то уже не спасешь… Никогда к наркотикам не прикасайся, слышишь, — затряс подбородком старик.

Евгения испуганно приподняла руки.

— Да нет, что вы! Никогда!

Анатолий Данилович успокоился. А ее потянуло за язык.

— Может, я сама за наркотики сидела?

— Нет, ты не наркоманка, — уверенно мотнул он головой.

— Вы что, ясновидящий?

— Нет, но тебя вижу… Что душа у тебя чистая, вижу. Черствая корка на ней, но это пройдет…

— Может, еще скажете, за что я сидела? — развеселилась Евгения.

— Не знаю… Но ты невиновна.

— Может, ваше второе имя Нострадамус?

— Нет. Просто я много в этой жизни повидал. И людей насквозь вижу…

— Не знаю, не знаю…

Евгения почти уверена была в том, что старик нарочно поет ей дифирамбы. Бывает же, что и в семьдесят лет мужчину активно интересуют женщины. Может, потому он и пытается размягчить ей мозги, что хочет ее совратить. Возможно, думает сейчас, что есть у него шансы. Молодая зэчка, соскучившаяся в заточении по мужской ласке… Евгения с неприязнью и угрожающе глянула на попутчика. Пусть только попробует рукам волю дать, так по своим непристойностям получит, что никакой нитроглицерин не поможет.

— Что-то не так? — настороженно спросил Анатолий Данилович.

Ему явно не понравился ее взгляд.

— Свистеть не надо… Душа у меня чистая, — хмыкнула она. — Еще скажите, что краше женщины не встречали.

— И скажу… Вы, Женя, богаты внутренней красотой.

— Только внутренней?

— Не хочу вас обидеть… Но внешне…

— Что внешне? — обеспокоенно глянула на него Евгения.

— Ну, я думаю, нам совсем не обязательно обсуждать вашу внешность, — еще больше смутился старик.

— А если обязательно?.. Неужели не нравлюсь?

— Нравитесь. Очень.

— Но вас привлекает только внутренняя красота. А внешняя?

— Ну, может, вы кому и понравитесь внешне… Вы не в моем вкусе, Женя… Да и какая вам разница, нравитесь вы мне или нет?

— Да мне до лампочки!.. Останови свою тарантайку!

Она сама не понимала, что с ней происходит. Ну подумаешь, внешне не понравилась какому-то старперу. Во-первых, она сама похоронила в себе женскую сексуальность. А во-вторых, что знает он о женской красоте? Может, у него идеал: сто девяносто — шестьдесят — сто девяносто. Тогда она точно не может соответствовать его древним вкусам. Да и не нужно ей это…

К тому моменту, как Анатолий Данилович остановил машину, Евгения успокоилась. Но все же вышла из автомобиля. Сняла с себя дурацкую косынку и бесформенный жакет, оставшись в одной майке на тонких бретельках, но совершенно без декольте. Забрала из машины сумку, бросила туда жакет, свободной рукой взбила волосы и зашагала по дороге неожиданной для себя призывной походкой… Ей стало смешно, когда она осознала всю нелепость своего поведения. Что ни говори, а зона не убила в ней женщину.

Анатолий Данилович ехал за ней до тех пор, пока она сама не остановилась и не подняла руку. Вернулась в машину, устроившись на прежнем месте, скрестила на груди руки.

— Здесь недалеко кафе есть, — сказал он. — Может, вы голодны?

— Может, и голодна.

Это была типичная придорожная забегаловка. Вагончик с верандой. Засиженные мухами столы без скатертей, ленивая официантка с сальными волосами, масленые взгляды небритых дальнобойщиков. Но запахи… Евгения понимала, что антисанитария здесь полная, и блюда наверняка готовятся на дешевом маргарине и прогорклом масле, но все же это была вольная еда. Никто не поднимет ее из-за стола, когда выйдет время, установленное на прием пищи. И нормы здесь нет — на сколько заплатишь, столько и съешь. Ну и меню здесь гораздо богаче, чем в зоне…

Анатолий Данилович не скупился. Заказал украинский борщ, по большому куску свинины в кляре, салаты: овощной и «столичный», чай, сок… Ели они на веранде, на свежем воздухе, поэтому особенно приятно было раскурить сигаретку с фильтром.

— Ты куришь? — удивленно спросил он.

— Я не в затяжку, — усмехнулась она.

И для убедительности, глубоко и плотно затянувшись, выпустила в воздух жирный «бублик» дыма. Сидевшие за соседним столом дальнобойщики дружно ей зааплодировали. А один, круглолицый парень с безобразной бородавкой на носу, подошел к ним.