Томится душенька на зоне

И сам Анатолий Данилович тоже был удивлен. Даже признал ее не сразу.

— Женя?!

Но в его взгляде она не видела ослепительного свечения, как на кончике сварочного электрода, яркого свидетельства того, что мужчина прикипел к женщине. Он был восхищен ее внешней метаморфозой, но не более того. Похоже, он так и остался во мнении, что Евгения некрасива… Впрочем, ей все равно. Любовь с ним крутить она не собирается… И все равно обидно…

— Как здоровье, Анатолий Данилович? — стараясь скрыть разочарование, спросила она.

— Ничего, — улыбнулся он.

Старик был искренне рад ей. Но красивую женщину в ней не видел. Ну и черт с ним!..

— Предынфарктное состояние было, вовремя обратился…

— Надеюсь, вас подлечат.

— А вы почаще приходите, милая барышня! — в ухарской улыбке растянул губы его сосед. — От такой красоты и мертвый выздоровеет…

Евгении не нравилось, что Анатолий Данилович не реагирует на нее как на женщину. Но экзальтированная тирада его товарища по несчастью вызвала дурной ком в горле. Она с трудом удержалась, чтобы не послать его в процедурную к висячей клизме.

— Нам еще рано умирать, правда, Анатолий Данилович? — улыбнувшись через силу, сказала она.

— Мы еще поживем, — кивнул он. — Назло всем…

На этом общение с ним и закончилось. Он оставил ей номер своего мобильного телефона, который лежал у него на тумбочке, и отправил к себе домой.

Глава 10

Речка не широкая, но вода в ней глубокая и достаточно быстрая. Берег чистый, не заросший камышом, но много разросшихся верб, так что мостки, с которых Евгения ныряла в воду, издали не приметны. Хоть голышом купайся, никто не заметит.

Но в чем мать родила Евгения купаться не рискнула. Нимфоманией она не страдает, а бикини простирнуть и просушить совсем не трудно: материи там совсем чуток… Но и верхнюю одежду она с собой не брала. Так в купальнике и отправилась к реке. Искупалась и, не переодевшись, обратно.

А возле дома у самых ворот — машина. Черный «Мерседес», и два здоровенных типа возле нее. Костюмы строгие, но дешевые для важных персон. Наверняка телохранители. А кто в гости к Анатолию Даниловичу пожаловал, ясно и без них. Наверняка Эдик. Банкир.

Смерив ее пренебрежительным и в то же время любострастным взглядом, один из телохранителей перекрыл Евгении дорогу.

— Куда идешь?

— Я Женя, я у Анатолия Даниловича работаю, — ответила она всполошенно.

Не нравилась ей эта сцена.

— Ничего не знаю. Босс сказал никого не пускать.

— Да я работаю здесь. Вот и ключи у меня от дома…

— Откуда мы знаем, может, ты воровка? — усмехнулся второй громила.

— Воровка? В купальнике и с полотенцем?

— Да хоть без купальника, — хохотнул один.

— Ну, если без купальника, то, может, и пустим, — добавил второй.

Что-то щелкнуло в голове у Евгении. Глаза как будто сами по себе хищно сощурились, губы изогнулись в угрожающей усмешке. И появившаяся твердость во взгляде не была напускной.

— Пустят тебя. По кругу.

— Чего? — возмущенно взвыл громила.

— А спорим, что так и будет? — Евгения непоколебимо смотрела на него.

Парень не выдержал, дрогнул.

— Ты че, психованная?

— Да пошел ты!

Евгения обошла одного, второго, направилась к калитке. Она спиной чувствовала их липкие от похоти взгляды, но при этом покачивала бедрами, чтобы вызвать в них досаду. «Эх, не смогли удержать, упустили такую женщину…»

Она стремилась поскорей войти в дом, оказаться в своей комнате, где можно было бы накинуть халат. Но с Эдиком она встретилась во дворе. Он спускался с крыльца, но, увидев ее, остановился; не без восхищения уставился на нее.

Евгения и сама знала, что в бикини она смотрится превосходно. И ничуть не удивилась восторженному свечению в его маленьких и широко расставленных, как у хомячка, глазках. И сам он похож был на мелкого грызуна. Вислые щеки, заметно выступающие вперед верхние зубы. На вид ему было не больше тридцати лет. Молодой еще для банкира, но уже достаточно солидный в том смысле, что брюхо нарастил себе приличное.

Восхищение угасло, к Евгении он спустился с едко-насмешливой ухмылкой на пухлых губах.

— Ну и кто ты такая? — спросил он.

— А то ты не знаешь, кто я такая, — не осталась в долгу Евгения.

Конечно же она не хотела потерять прибыльную работу, но и прогибаться перед этим невежей не собиралась. К тому же она помнила, что хороший тон Эдик не понимает.

— А ты что, со мной на «ты»? — удивился он.

— Ну, ты же меня не нанимал, с какого ляда я должна с тобой на «вы»?

— Вот оно как, — паскудно усмехнулся Эдик. — А если я заплачу?

— За что?

— Да за все это, — он многозначительно махнул по ней блудливым взглядом.

— Я тебя не понимаю…

Евгения резко шагнула вперед, и от неожиданности банкир подался в сторону. Ей даже не пришлось обходить его, чтобы продолжить путь. Он догнал ее у входа в спальню, где она обосновалась. И в комнату вошел вместе с ней.

— Я тебя сюда не приглашала, — она недобро посмотрела на него.

Но ее взгляд Эдика не пронял.

— Послушай, что ты из себя здесь ставишь? — нагло усевшись на застланную постель, со злой усмешкой спросил он. — Кто ты, а кто я!

— А кто я?

— Уголовница ты. Думаешь, я не знаю, с какой помойки тебя дед подобрал?

— Ну, допустим, с помойки. Допустим, подобрал. Но ведь он это сделал, а не ты!

Она потянулась к стулу, на спинке которого висел ее халат, но Эдик перехватил ее руку.

— Погоди, не торопись, — удерживая запястье, сказал он. — Сначала купальник снять надо. А то халат намочишь…

— Мой купальник и мой халат, что хочу, то и делаю!

Она оттолкнула его руку, взяла халат, набросила его поверх мокрого купальника.

— Могла бы и раздеться, — похабно ухмыльнулся он. — Я бы заплатил… Ты же на это намекала, киска?

— Стриптиз в ночных клубах показывают.

— А я в твоем исполнении хочу посмотреть. Сто долларов за показ.

— А не пошел бы ты!

— Двести.

— Да хоть тысячу.

— Хорошо, тысячу.

— Я сказала, пошел!

— Да ладно тебе ломаться!