Тонкая штучка

— Без меня не начинать.

Длинноносый досадливо поморщился и швырнул прут обратно в ведро. Парень в зеленом пиджаке тоже вышел, теперь в комнате было двое, не считая нас с Гиви. И тут Гиви меня поразил, то есть я, конечно, знала, что он сильный, но чтоб так… Он вдруг рванул руки вниз и в стороны, цепь разлетелась, а труба вылетела из пазух. Может, конечно, ею часто пользовались, и она пришла в негодность… Концом цепи Гиви успел огреть первого парня по голове, ногой толкнул ведро, оно пришлось второму парню по колену. Тот завизжал неожиданно по-детски тонко и упал. Пистолет, который он за секунду до того успел выхватить, оказался на полу. Гиви к нему метнулся, в этот момент на шум в комнату влетел тип в зеленом пиджаке, которого я окрестила «крокодилом», но и я уже в углу не сидела, схватила ведро и швырнула в парня, заработав при этом жуткий ожог. Запахло горелым мясом, к сожалению, моим тоже, но боли в первые минуты я не почувствовала. Крокодилу было хуже: пиджак на нем вспыхнул, и ему стало не до нас. Выстрел громыхнул так, что у меня заложило уши. Парень, тот, что получил цепью по голове, а теперь некстати проявил признаки жизни, рухнул на пол. Второй, с обожженной ногой, вжался в стену. Гиви выстрелил еще раз, и он затих, а потом и в третий, в катающегося по полу Крокодила. В данном случае выстрел был гуманным.

— Давай за мной, — прокричал Гиви, бросаясь к двери, а я задержалась на пять секунд, чтобы подобрать еще один пистолет: если мне суждено умереть сегодня, то без мучений.

Коридор был пуст, но недолго. Гиви, который обогнал меня метров на пятнадцать, на повороте затормозил и нырнул за угол.

— Черт, — сказал громко.

Сбоку была квадратная дыра, я в нее заглянула, там тоже коридор.

— Ты пролезешь? — спросила я, Гиви был мастер на все руки и пролез, теперь мы бежали в темноте. Коридор, поворот и тупик. Железная дверь, которую даже Гиви, со своей невероятной силой, не смог бы выбить.

— Черт, — опять выругался Гиви.

Тут некстати обожженную руку свело дикой болью. Я хотела зареветь, но было это бессмысленно, и реветь расхотелось.

Пока мы пытались сообразить, что же нам делать дальше, где-то в темноте заскрипела дверь, послышались голоса, шаги, а потом вспыхнул свет. И мы поняли всю безвыходность своего положения. Мы могли умереть под пулями, не сходя с места, или вернуться по коридору, где нас скорее всего ждали. Правда, метрах в десяти от нас была железная лестница к люку в потолке, но при свете нечего было пытаться пробежать эти десять метров, а затем возиться с люком, который скорее всего был заперт. В общем, скверно, хотя и не так, как десять минут назад. Мы из-за угла выглянули: парни вошли в коридор, присматриваясь.

— Может, они дальше не пойдут? — помечтала я. Гиви посмотрел сердито, и тут я увидела выключатель у двери, черный на белой стене, и на него кивнула.

— С такого расстояния не попасть, — шепнул Гиви.

Парни все еще были осторожны, от двери далеко не отходили, но это ненадолго. А я порадовалась, что обожгла правую руку. Я левша. То есть я и правой могу, потому что в школе вечно ругали, и дома мама с папой, и я стеснялась, вот и приучила себя к правой руке, но тут дело было такое, что промазать нельзя, потому я и порадовалась, что левая рука цела и невредима. Зажмурилась на несколько секунд, собираясь и изгоняя из сознания все лишнее, потом прицелилась и выстрелила. Свет погас. И сразу же ударили автоматы, парни палили в Божий свет, как в копеечку, но нам-то от этого легче не было. Мы попробовали преодолеть расстояние до лестницы, но успели сделать только пару шагов, и тут Гиви удивил меня во второй раз: когда шарахнули из автоматов, он схватил меня за плечо и вдавил в стену, навалившись на меня всей массой. Может быть, это был рефлекс, может, он не очень соображал, что делает, только для меня важным было одно: Гиви только что закрыл меня от пуль своей спиной. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу, и от всей этой пальбы я, видно, окончательно свихнулась, потому что вдруг почувствовала странный восторг и еще что-то, чего не передашь словами, только ясно было: как бы ни развела нас жизнь, я и Гиви никогда не будем врагами. Если сегодня останемся живы, конечно.

Я уткнулась носом в его грудь и улыбалась, хотите верьте — хотите нет.

— Как дела? — шепнул он мне в ухо, и я на полном серьезе ответила:

— Отлично.

Тут стало тихо так, что уши заложило, стрелять перестали, наверное, боезапас кончился. А потом раздался взрыв. Конечно, я не специалист по взрывам, но, чтоб понять, чего это так бабахнуло, большого ума не надо. А потом опять принялись стрелять, правда, в другую сторону.

Тут и Гиви от меня отлепился и тоже стал палить, ориентируясь на вспышки выстрелов, а я сползла на пол и попробовала отгадать, повезло нам или нет. Оказалось, повезло. Стреляли пару минут, потом все стихло: ребятки, что нас по подвалу гоняли, оказались под перекрестным огнем, ну и, конечно, продержались недолго.

Мы с Гиви к тишине прислушивались, пытаясь сообразить, что к чему, тут люк в потолке открылся, и мы услышали Павла:

— Гиви, живой?

— Живой, — ответил Гиви, не скрывая облегчения.

— А Юлька, Юлька с тобой? — голос звучал тревожно.

— Со мной. Здесь она, жива и здорова.

Он протянул мне руку, помогая подняться. Вот так, за руку, мы и пошли из подвала.

Я отряхнулась, по сторонам оглядываясь. Оказалось, что мы на стадионе «Динамо», по моим сведениям, он лет пять как закрылся на реконструкцию.

— Как ты нас нашел? — спрашивал Гиви.

— Афганец.

— А этому что надо?

— Поди, разбери.

— Да, чего на свете не бывает, — сказала я и закусила губу, стараясь придать себе задумчивый вид.

Тут Гиви, окончательно придя в себя, стал смотреть на меня со значением, а я на жизнь без оптимизма, вздохнула и стала руку рассматривать, Павел тоже заинтересовался, присвистнул и сказал:

— Надо к врачу. Больно?

— Не знаю. С перепугу не очень.

Мы пошли к машине. Заехали в поликлинику, где знакомая медсестра наложила мне повязку. Взамен я рассказала ей путаную историю про отдых на природе. А потом в машине вдруг почувствовала, что с меня на этот день хватит. Сложила куртку Гиви, сунула ее под голову, подтянула ноги к животу и мгновенно уснула.

Разбудил меня Павел. По его лицу было ясно, что меня ожидает. Я тяжко вздохнула и пошла вслед за остальными в дом, который оказался чьей-то дачей за высоченным забором. Как люди умудряются отдыхать в таком месте?

В доме повторилась сцена недельной давности: мужики расселись в креслах по кругу и уставились на меня. Правда, сейчас не было Мишки, и это не очень огорчало.

— Ну? — сказал Павел.

— Что ну? — передразнила я.

— Первый муж был автогонщик, и ты гоняешь на машинах, второй — мент, и ты палишь из пушки, точно киллер. Так, что ли?

— Не совсем, — пожала я плечами.

— Может, расскажешь что-нибудь? Выстрелила случайно и с перепугу попала.

Я томилась, переступала с ноги на ногу и пол рассматривала. Спросила:

— Подробно или коротко?

— Чего ж коротко. Время есть. Давай подробно.

— Ладно. Когда я училась в университете, наш декан… надо объяснять, кто это?

— Перебьемся.

— Хорошо. Ну, вот, наш декан, в прошлом сам спортсмен, окончательно свихнулся на спорте. Если ты не КМС, о хорошей жизни и мечтать не стоило. А я ленива. Бегать, прыгать не люблю. Потому и выбрала такой вид спорта, где много двигаться не надо. Все? Или подробнее?

— Та-а-ак, — сказал Павел. — Может, ты нам заранее что-нибудь поведаешь о своих талантах?

— Ну, не знаю. Вроде бы Бог не обидел. В теннис играю. Прилично. В карты мне всегда везет. В «очко» со мной лучше не садитесь, это я вас по-свойски предупреждаю, потому как мы теперь вроде бы подружились, а своих грабить грех. Пою. Я ведь вам пела? Вроде бы все…

— Карате, дзюдо? Может, ходишь сквозь стены? — ядовито поинтересовался Павел.

— Нет, ничего похожего, — заверила я и тоже съязвить решила:

— Вы как будто моей биографией интересовались. Помнится, ты тыкал в Гиви пальцем и велел узнать все. Чего ж узнавали плохо?

И тут Гиви удивил меня в третий раз, не иначе как вознамерился попасть в Книгу рекордов Гиннеса. Глядя в пол, он вдруг брякнул:

— Павел, она красивая баба.

— Вижу, не слепой, — хмуро отмахнулся тот.

— Ты не понял. Когда дурацких рож не строит, она действительно красивая баба. Я за ней наблюдал. От нее… током шарахает, вот что…

— Ага, — хмыкнула я, — как от розетки.