Тонкая штучка

— Внимательнее на выходе, — сказал Павел, подозвал официанта, расплатился, и мы пошли. Как могла я идти — ума не приложу. Павел держал меня под руку, и это особенно не нравилось: начнись пальба — я окажусь живым щитом, временно живым, конечно. Пока эти мысли бродили в моей несчастной голове, мы совершенно спокойно дошли до машины, сели в нее и выехали со стоянки. Я мысленно перекрестилась и закрыла глаза, вознося благодарственную молитву. Как выяснилось позже, я поторопилась.

— «БМВ», — сказал Гиви. Витек, сидевший за рулем, кивнул. Мужики заметно подобрались, а я, прекратив молиться, внезапно сообразила, где мы находимся, и заорала:

— Здесь проезд на проспект через двор.

Или я изъяснялась невнятно, или сообщение просто запоздало — слева появился грузовик. Я охнула и сползла на пол. Нас занесло вправо, потом повертело консервной банкой, потом хлопнули двери, и началась пальба. Машина была для меня довольно опасным местом, но выбраться из нее особого желания тоже не было: там, снаружи, били автоматы. Я закрыла голову руками, подтянула ноги к животу и попробовала представить, что будет дальше. Полет фантазии прервался минут через пять. Стало тихо. Но хоть тишина и вызывала любопытство, подниматься и выглядывать из машины я не торопилась. Послышались шаги, открылась дверь, и Гиви спросил:

— Эй, ты жива?

Я не удостоила его ответом, поднялась и стала отряхивать костюм. Смотреть вокруг было жутко, где-то рядом уже выли сирены. Витек сел за руль, остальные заняли места сзади, и мы покатили по разбуженному городу. На перекрестке вдруг развернулись. Я слабо охнула, мы тормозили возле казино.

— Я больше не хочу есть, — заметила я. Естественно, на это никто не обратил внимание.

На этот раз охрана не досаждала. Мы вошли в зал, подскочил растерянный метрдотель, и мы вновь оказались за нашим столом, который был свободен. Я беспокойно огляделась: зал напоминал осиное гнездо, а я, я сунула в него голову. Павел поднялся и сказал, перекрикивая шум:

— Я думал, мы поняли друг друга, Мотя, — он окинул взглядом зал и добавил громче:

— Я хочу получить убийцу брата. Все поняли?

Может, это, конечно, и выглядело эффектно, но было глупо. Ну, чего лезть на рожон? Мы не в Голливуде, и здесь не кино, где главный герой лицо неприкосновенное. Худшее, что с ним может случиться, — немного намнут бока. А вот здесь, между прочим, можно вполне лишиться головы. Мне очень хотелось поделиться своими мыслями, но, подумав, я отказалась от этой идеи. Мужики накинулись на еду (странно все-таки у людей организмы устроены), а я продолжила изучение реакции зала. Мотя шел пятнами, Боксер ухмылялся, Афганец лениво жевал, Косой по-прежнему отсутствовал. Высидев что-то около часа, мы отправились домой. Я старалась отгадать, что нас ждет по дороге, и не отгадала: доехали мы без приключений, а возле моего дома нас ждал сюрприз: темный «Мерседес» мигнул фарами.

— Афганец, — сказал Мишка.

— Червонец, что Боксер, — отозвался Гиви.

— Червонец твой, — обиделся Мишка, потому что из машины вышел Боксер, закурил, демонстрируя свои руки, и не спеша направился к нам. Павел тоже вышел, закурил и сделал пару шагов. Вновь, как и в ресторане, встреча произошла на середине пути. Как это у них получается? — озадачилась я. Может, их где-то этому учат? Я открыла окна, пора мне было что-то узнать.

— Ты обидел Мотю, — усмехнулся Боксер.

— Он старый. На уши слаб, — в тон ему ответил Павел.

Боксер опять усмехнулся, покачал головой.

— Мотя наркоман и псих. Такой если заведется…

— Ты мне это хотел сказать?

— Я хотел сказать, что ничего не имею против тебя. Ни я, ни мои люди. И я знать не знал о твоем брате. Зато я знаю, что, если Мотя дергается, значит, неспроста.

— А Афганец?

— Афганец? — Боксер сплюнул. — Лешка мужик чудной, с ним, как в тумане. Только он стрелять не любит. Принципы у него.

— Косой?

Боксер опять сплюнул.

— Дерьмо. Шагу без Моти не сделает. Если он, то давно в штаны наложил и к Моте кинулся.

— Значит, Мотя?

— Прикинь, если не его работа, с чего б ему дергаться?

Боксер повернулся, пошел к машине, бросил через плечо:

— С ментами осторожней, Мотя их с потрохами купил.

— Ну, что? — спросил Павел уже в квартире.

— Черт их разберет. Посмотрим. Шевелиться мы их заставили, а там…

— Как Боксер?

— Поди разбери. Может, хочет с Мотей разделаться, а может, и правду сказал.

— Вот что. Пошарьте в квартире как следует. А я позвоню Бате, придется помощи просить, менты у нас под ногами путаться не должны, в этом Боксер прав.

Павел засел за телефон и полчаса беседовал с человеком, которого назвал Батя, если учесть, что он сирота, оставалось только гадать, кто это. Остальные принялись громить мою квартиру. Надолго меня не хватило, и я полезла к Павлу:

— Можно узнать, что ищем?

— Что-нибудь интересное. Кольцо с бриллиантом, к примеру.

— А, это ими торгуют в нашем гастрономе?

— У тебя еще одна задница про запас?

Я опечалилась.

— Мне что, ищите.

Устроившись в кресле, я попробовала читать. С кресла меня согнали, я пересела на диван, согнали с дивана. В этот момент Мишка добрался до шкафа, распахнул дверцы, присвистнул и полез ко мне.

— Это что?

— На кольцо с бриллиантом похоже? — не удержавшись, съязвила я.

— Деловая, да?

Без конца бояться мне уже надоело, и я упрямо повторила:

— Если похоже на бриллианты, буду отвечать, нет — пошел к черту.

— Павел, ты слышишь, как она запела?

Павел в прениях участвовать не пожелал, отмахнулся. По сторонам пялился, увидел фотографию сына в рамке на тумбочке, повертел, спросил:

— Кто?

— Сын.

— Не похож на мента.

— Кто сказал, что это плохо?

— Что-то ты и вправду разговорилась.

— Это моя квартира, и вы у меня в гостях, хотя я вас и не приглашала.

— Как пацана зовут?

— Роланд, — неохотно ответила я.

— Это что за имя такое?

— Нормальное. Латышское имя.

— Ах, ну да, у тебя фамилия чудная. Где пацан?

Я насторожилась.

— У бабушки. Сейчас каникулы.

— Ясно. И где бабушка?

— Бабушка в Латвии. За границей то есть.

— Не дергайся, сын твой мне без надобности. А то бы и заграница не помогла.

— Умеют некоторые успокоить… Можно мне на кухню, чаю выпить?

— Чего спрашиваешь? Квартира твоя, а мы в гостях, — усмехнулся Павел.

Я вышла на кухню, поставила на плиту чайник и стала готовить темы к новому учебному году. Как всегда, работа отвлекла от лишних мыслей, тут, кстати, и обыск закончился. Ничего интересного, разумеется, не нашли.

— Что ж, пора на ночлег устраиваться, — сказал Павел и зевнул.

Я насторожилась. Так как милиции не наблюдалось, я вспомнила, что спасение утопающих является делом самих утопающих, и вежливо предложила: