Топ-модель

– Хватит пить, - снова появляется в кухне Женя.
– Руки в ноги и вперед!

– Куда?
– поднимаюсь из-за стола.

– Во Внуково, балда, - кричит сестра и сообщает, что Максим готов нам помочь - мы его перехватим у метро "Юго-Западная".

– А ты уверена, что маньяк сидит и ждет нас?

– Адрес есть, что еще? Улица Коммунистическая, дом 24.

– А квартира?

– Какая ещё квартира?

– Номер квартиры какой?

– Там частные владения, - отмахивается Евгения, заканчивая сборы. Надо прекращать эту историю - хирургически.

– То есть?

– Кастрируем мерзавца по самое "хочу"!

– цапает со стола кухонный нож для резки мяса.
– Сделаем "не могу", ха-ха!

Я с интересом и удивлением смотрю на сестру: что-то новое и неожиданное проявилось в её поведении. Такое впечатление, что в неё вселился демон. Столь энергичной и решительной я её ещё не видела. Что случилось? Евгения объясняет, что она не любит, когда кто-то пытается играть с ней, как кошка с мышкой. Хватит! Она думала - шутки шутят, коль это не так, то наши действия должны быть равнозначны угрозам.

На улице гуляют сиреневые сумерки - удобное время для мести и кастрации сексуальных маньяков.

Мы запрыгиваем в старенькое "Вольво", и я вспоминаю о двух любяще-семейных "ОО". Они пошли в театр, отвечает Женя, выруливая машину со двора, смотреть премьеру спектакля: "Чисто английское убийство".

Я смеюсь: зачем ходить в театры, если жизнь бывает более занимательной, чем всякие выдумки великих драматургов. Сестра соглашается с одним только уточнением: преступлений в государстве много, а вот наказаний практически нет; населению самому приходится наказывать преступников. Жаль, что огнестрельное оружие не продается на каждом углу: продавалось - порядка было бы куда больше.

– Почему?

– Боялись бы, - отвечает Евгения.
– Представь, гоблины идут грабить квартирку. Дверь открывает старушка, божий одуванчик. В её руках автомат Калашникова...

Я качаю головой, зримо видя шамкающую старушку с АК-47, надежным, как вклад в Сбербанке. И соглашаюсь: в США продают свободно оружие, и ничего, процветают они под своим звездно-полосатым флагом.

– И мы будем процветать, - мстительно поджимает губы сестра.
– Все в наших руках, Маша.

– А лучше, когда в руках огнемет, - смеюсь я.
– Никаких проблем.

Проблем пока много. Они появились почти сразу, как только я, повторю, заступила на пыльный московский асфальт. Убегала от неприятных обстоятельств и... прибежала к ещё более неприятным. Хотя с другой стороны - ничего страшного не происходит. Я жива, здорова, набираюсь опыта для выживания в городских джунглях, как волчица, обложенная охотниками красными флажками; постоянно знакомлюсь с интересными людьми, кажется, даже влюбилась, учусь на манекенщицу, правда, по вечерам меня донимает сумасшедший маньяк...

Впрочем, эту проблему мы решим. Самым решительным способом, как уверяет моя двоюродная сестра.

– Как-то все просто, - делюсь своими сомнениями.
– Мы приезжаем, а маньяк встречает нас улыбками и цветами.

– Разберемся, - говорит Евгения.
– Насчет цветов не знаю, но улыбаться мы его заставим.

– От чего?

– От счастья, - кивает на кухонный нож, лежащий между сидениями, - что мы ему не отрезали голову.

Я не узнавала спокойную и рассудительную Женю. Черт знает что! Почему она так резко изменилась? До этого вечера всю эту историю с моим "поклонником" она воспринимала, как анекдотный казус. И вдруг - такая перемена? В чем дело? Я спрашиваю ее: почему ведет себя, будто дьяволица? После некой заминки Евгения признается, что этот недоделанный оскорбил её по телефону, обозвав самыми гнусными словами.

– Надеюсь, ты не настаиваешь, чтобы я их повторила, - говорит сестра.

– Не-не-не настаиваю, - мямлю.

И думаю про себя, как же это надо оскорбить женщину, чтобы она превратилась в кровожадную и неустрашимую фурию с ножом наперевес! Теперь понятно, почему мы так мчимся на автомобиле по вечерним улицам и проспектам. Такое впечатление, что к нашей "Вольво" приделали ракетное сопло от гагаринского "Востока".

К счастью, к трассирующим звездам мы не улетели, а прибыли к подземке, заставленной торговыми палатками, машинами и автобусами, убывающими в аграрную область.

Максим, поджидавший уже нас, прыгнул в колымагу, подобно герою кинобоевика, и мы помчались дальше в неизвестное подольское далеко.

– Девочки, я вас боюсь, - заявил "герой", уточнив нашу конечную цель.
– Хотите устроить поножовщину? Нехорошо.

– А он нас достал, - отвечала Евгения.
– И вообще, твою невесту оскорбили самыми погаными словами, а ты будешь здесь рассуждать...

– А, может, он специально нас спровоцировал, - сказал Павлов.
– И мы летим сломя голову, и, знаете, куда?

– Куда?

– В ловушку.

– Что?

Видя наше искреннее недоумение, молодой сотрудник службы безопасности принялся пугать нас разными страшилками, вплоть до того, что ждет наивных дурочек казематные лабиринты с комнатами пыток и ваннами с серной кислотой, где удобно растворять человеческую плоть. Мы завопили, чтобы Максим прекратил над нами издеваться и читать всякую современную детективную макулатурную муру, место которой известно где. Наш спутник вздохнул: если женщины чего втемяшат в свои хорошенькие головы...

Пришлось его снова убеждать в обратном: не мы виноваты в данной интриге. Болвана необходимо остановить, как можно быстрее. У него ведь явные психические сдвиги по фазе. Говорить с ним бесполезно. Надо действовать - и действовать решительно.

– Маша, расскажи о последнем разговоре, - потребовала Евгения.
– Когда я засекла номер телефона. Не стесняйся-не стесняйся, здесь все свои.

Я сдержанно пересказываю основные моменты диалога с сексуальным извращенцем, живодером и нюхальщиком нижнего женского белья. Я настолько обтекаемо повествую о последней деликатной, скажем так, теме, что тугодумный Максим меня совершенно не понимает.

– Что он делает с нижним бельем?

– Ну это...
– не нахожу слов.

Их находит Евгения - прямой текст приводит её жениха в меланхоличную задумчивость.

– Да, таких надо отстреливать, - делает неутешительное заключение. Если он такой больной на голову, то дальше - больше... Ладно, - извлекает пистолет из-под куртки, - проведем практические занятия на незнакомой местности.

Я удивляюсь: не многовато ли на одного психопата кухонный нож и боевой пистолет? Павлов отвечает: это стартовый, Маша, будем пугать врага и так, чтобы он немедля стартовал в Бутырку, где ему быстро вправят мозговые извилины.