Торквато тассо

Вменяют в добродетели, дают

Разыгрывать мальчишку из себя,

И слабостями он гордиться может!

Прости меня, прекрасная подруга,

Что буду я немного ядовит.

Ты говоришь не все, не говоришь,

Что дерзок он, умнее, чем на вид.

Он хвалится победою двойной,

Он рвет узлы и вяжет, побеждает

Сердца такие! Можно ли поверить?

Л е о н о р а

Но это и доказывает нам,

Что нас лишь дружба оживотворяет.

И, на любовь любовью отвечая,

Мы лишь достойно награждаем сердце,

Которое, себя позабывая,

Живет в прекрасной грезе для друзей.

А н т о н и о

Балуйте же его и за любовь

И дальше принимайте себялюбье,

И, оскорбляя преданных друзей,

Восторгов дань давайте добровольно

Надменному! Разрушьте до конца

Прекрасный круг взаимного доверья!

Л е о н о р а

Нет, мы не так пристрастны, как ты мнишь,

И другу нашему даем уроки.

Желаем мы его образовать,

Чтоб больше наслаждался он собою

И услаждал других. Мы знаем то,

Что в нем заслуживает порицанья.

А н т о н и о

Но многое, что должно порицать,

Вы хвалите. Его давно я знаю,

Он слишком горд, чтобы скрываться. Вдруг

В себя он погружается, как будто

Весь мир в его груди, он тонет в нем,

Не видя ничего вокруг себя.

Тогда он все отталкивает прочь,

Покоится в себе самом, и вдруг,

Как мина загорается от искры,

Он бурно извергает радость, скорбь,

Причуду, гнев. Он хочет все схватить,

Все удержать, тогда должно случиться

Все, что сейчас пришло ему на ум.

В единый миг должно произойти,

Что медленно готовится годами.

В единый миг он хочет разрешить

То, что во много лет неразрешимо.

От самого себя и от других

Он требует того, что невозможно.

Желает он пределы всех вещей

Схватить зараз, а это удается

Едва ль из миллионов одному,

Он не из тех, и должен наконец

Уйти в себя, не став нисколько лучше.

Л е о н о р а

Но он вредит себе, а не другим.

А н т о н и о

Нет, и других он слишком оскорбляет.

Едва ли ты решишься отрицать,

Что, схваченный внезапной страстью, он

Дерзнет бранить и князя, и княжну,

И всякого злословить, кто б он ни был,

Лишь на мгновенье, правда, но оно

Приходит вновь: он языком своим

Владеет так же мало, как и сердцем.

Л е о н о р а

Я думаю, что, если бы он мог

Отсюда удалиться ненадолго,

Для всех бы это было хорошо.

А н т о н и о

Да, может быть, а может быть, и нет.

Но нечего об этом думать. Мне

Не хочется вину взвалить на плечи.

Покажется, что я его гоню.

Я не гоню его. Спокойно может

Он и со мной остаться при дворе.

И если он желает примириться

И следовать совету моему,

Мы кое-как ужиться вместе можем.

Л е о н о р а

Ты повлиять надеешься на душу,

Которую пропашею считал?

А н т о н и о

Всегда надежда лучше, чем сомненье,

И мы должны надеяться всегда.

Кто может все возможности учесть?

Он дорог князю, пусть же остается,

И если мы напрасно бьемся с ним,

Он не единственный, кого мы терпим.

Л е о н о р а

Что можешь ты судить столь беспристрастно,

Я все-таки не думала, мой друг.

А н т о н и о

Ведь преимущество имеет старость:

Хоть ей ошибок и не избежать,

Она с собой справляться быстро может.

Ты примирить меня старалась с другом,

Теперь об этом я прошу тебя.

Ты делай все, что можешь, чтобы Тассо

Опомнился, скорей пришел в себя.

Я сам пойду к нему, как только я

Узнаю от тебя, что он спокоен

И что не может увеличить зла

Присутствие мое. Но в сей же час

Ты это сделай, вечером Альфонс

Обратно едет, и его я должен

Сопровождать. Ну, а пока прощай.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Л е о н о р а

(одна)

На этот раз мы разошлись, мой друг,

И наши интересы не идут

Рука с рукой. Чтоб Тассо получить,

Я временем воспользуюсь. Скорей!

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

КОМНАТА

Т а с с о

(один)

Проснулся ль ты внезапно ото сна,

Покинул ли тебя обман прекрасный?

Иль после дня блаженства страшный сон

Тебя связал и душу заключил

В тяжелые оковы? Да, теперь

Ты наяву и грезишь. Где ж часы,

Игравшие цветущими венками

Над головой твоей, когда твой взор

Тонул свободно в синеве небес!