Тотем Козерога

знаем теперь как эльфы, гномы, великаны и прочие. На Руси — домовые, кикиморы,

лешие… Надеюсь, смысл понял. Старейшины разрушили врата в преддверии войны с

волшебниками и богами. Оттуда могла прийти помощь и спутать карты… А боги –

психоэнергетические сущности, олицетворения силы народов, их Дух. Богом мог

стать обычный человек, получив силу племени, бог мог родиться из сгущенных

мыслей людей. Есть даже особый механизм — Эгрегор, позволяющий создавать богов…

Мимо скользили сады и огороды, виднелись избы, колодцы, сараи и сеновалы. Во

дворах кричали петухи и лаяли псы, промелькнула стайка жирных важных гусей…

Картина пасторальная, спокойная и немного волшебная — из иного времени и другого

мира. А однажды прошли мимо настоящей кузницы. Над маленькой избушкой поднимался

столб дыма, пахло гарью и слышались частые звонкие удары металла по металлу. Я

замечал жителей. Мужчины, одетые в простые рубахи, штаны и лапти занимались по

хозяйству: ремонтировали дома, работали в огородах. Мелькали женщины, босоногие

дети…

Мы неспешно шли по тропинке, волхв рассказывал, объяснял. В конце концов, не

выдержал и закашлялся, тряхнул седой бородой. Хотел продолжить, но взглянул на

меня и осекся. В голубых глазах промелькнуло беспокойство.

— Саша… — произнес он.

— Да? — отозвался я.

— Тебя что-то гложет? — медленно спросил Велимир.

— Нет, — ответил я и мотнул головой. Отогнал ладонью нахального шмеля, что

вздумал погудеть на ухо. — С чего вы взяли?

— Я вижу в тебе внутреннюю борьбу, — сказал старик, окинул меня подозрительным

взглядом. — Не хочешь рассказать?

— Не хочу, — отрезал я, добавил сухо: — Все хорошо.

— Саша… — осторожно произнес Велимир. — Ты можешь на нас положиться. Поможем и

подскажем, научим, защитим…

Я посмотрел на волхва и горько усмехнулся. В глазах Велимира понимание и

сочувствие, на губах добрая улыбка. Старик белый как лунь, даже кожа казалось,

мерцала внутренним светом. Бородатый и седоволосый, с посохом в руках. Волшебник

из сказок, мудрец и провидец…

Он не обманывает, — с содроганием подумал я. — По крайней мере, в этом. Он и

Вадим будут рядом, подставят плечи и вытрут слюни как неразумному дитяти, научат

обращаться с силой, дадут кров и пищу. Просто так, потому что мне действительно

нужна помощь, а не из корысти. Никогда не заставят что-то делать, не

воспользуются и не солгут.

— Я знаю, — глухо пробормотал я, выдержав прямой взгляд старика. — Знаю… И я

благодарен.

— Тебе не дает покоя гибель города, — догадался Велимир.

— Предлагаете смириться? — спросил я.

— А что остается? — скорбно сказал старик.

— Хорошо, — кивнул я.

— Хорошо? — воскликнул волхв, удивленно вытаращил глаза.

— Да, — проворчал я, сделал вид, будто увлеченно разглядываю большой раскидистый

дуб справа от тропинки. — Люди погибли, их не вернешь. Демона победить нельзя.

Остается радоваться, что выбрался. Через несколько дней забуду, заживу новой

жизнью. Память человека так устроена, что в ней быстро стирается плохое…

— Неужто сможешь? — поразился Велимир.

— Сейчас иные люди, — буркнул я и упрямо наклонил голову. — Мы умеем

контролировать эмоции, можем приспосабливаться к чему угодно. Новый виток

эволюции, пока незаметный, но слишком явный для внимательного взгляда. Если

разразится ядерная война, прилетят зеленые человечки с Лучом Смерти или выползет

Ящер из недр Земли, то никто не удивиться. Люди просто приспособятся, выживут

любой ценой. Мы хуже тараканов, мы — вирус. Думаете, почему я еще в здравом уме?

Почему не бьюсь в истерике, не дрожу от ужаса? Потому, что разум акцентирует

внимание не на проявлении проблемы, а на ее решении, остальное отметает как

мусор.

По мере того как я говорил, глаза Велимира раскрывались все шире, а челюсть

отвисала. Более растерянным я его не видел.

— Возможно ты и прав… Однако я вижу иное. Ты — Козерог! Твой Тотем отличается

большой стабильностью и выносливостью. Ты — Камень, Земля… И ты не умеешь врать,

Саша.

— Хм… — пробормотал я угрюмо. — Всегда казалось, что наоборот. Ну да ладно… Мои

чувства роли не играют. И потерянного не возвратишь. Я победил колдуна, убежал

от волшебницы и солдат, обошел стороной Проклятого Охотника. Неужели думаете,

что хочу вернуться в пекло?

— Надеюсь на твое благоразумие, — вздохнул волхв. — А насчет колдуна ошибаешься.

Ведьмы сказали, что мистик сбежал перед твоим пробуждением. Обратился в ворона и

улетел.

— Я думал, что победил Платона, — произнес я задумчиво.

— Ты заключил его в ту же клетку, в которую мистик хотел посадить тебя, — сказал

волхв. — Но он — Мастер Снов, причем очень опытный.

— Ясно, — кивнул я. — Учтем.

Отвернулся и с тоской посмотрел в небо. На лазурное поле набежали белые барашки

облаков. Мелькали быстрые ласточки, гонялись за черными точками мух и жучков.

Солнце начало клониться по небосводу, но до вечера еще далеко. Теплый и сладкий

воздух пьянил, кружил голову. Уши улавливали шелест листвы и шепот ветра,

далекие голоса, крики детей. Где-то сонно пролаял пес, замычала корова.

Красота природы разозлила еще больше. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул,

попытался очистить мозг от ненужных мыслей. Не получилось. Перед взором быстро

мелькали картинки: солнечные и шумные улицы Славгорода, лица друзей,

сотрудников, родных, просто соседей. Затем чернота, трупы, стеклянные глаза

мертвецов, прозрачные зыбкие грани реальности, скелеты деревьев, домов…

— Саша, — послышался преувеличено спокойный голос Велимира.

— Что? — спросил я и открыл глаза.