Тотем

— Князь Стронгхолда помогал нам, когда Волки пришли на наши земли, — вмешался Заяц. — Наша Матерь погибла в тот день, но ни я, ни наш народ не забыли, что росомахи сделали для нас. Они защитили нас от врага, когда могли бросить ему на съедение.

— Мой народ уже достаточно пострадал от волков, — заговорил Лось, подняв взгляд на князей и княгинь. — Наши лекари помогают лечить раненных… Но их не станет меньше, пока мы не объединимся.

— Великий Медведь прав, — присоединился к ним Орёл. — Мой народ поможет вам. Мы исполним то, что нам предначертано Зверем.

— Барсуки тоже вам помогут, — бодро заявила княгиня Весла.

Выдра плотно сжала губы. Её народ славился отличными мореходами и самыми быстрыми кораблями. Она и сама, по слухам, была бравой морской львицей, прозванной так среди мореходов за свой характер. Но сейчас Кайра не видела той воинственной женщины, о которой так много слышала разных легенд. Чего она опасается?

— Хорошо, — неохотно согласилась княгиня Лэнта. — Я выделю вам корабли. И своих лучших воинов. Но при одном условии.

Никто не ждал, что за мир придётся платить тем, кто будет биться за него бок о бок. Но голос каждого из них был важен. Численные перевел всё ещё оставался на стороне князя Вара. Все они — желающие мира — измотаны многолетней войной, которой не видно конца.

— Князь Стронгхолда заплатит за всю кровь, что пролил.

Кайра не ожидала, что княгиня попросит голову Сэта. Не ждала, что кто-то из них настолько пожелает смерти князя, что согласится дать в обмен на неё войско.

— Это не по нашим заветам, Лэнта, — мягко заговорил медведь, поражённый таким условием, но выдра и бровью не повела. Она озвучила свои условия.

Сэт встал из-за стола, приковывая к себе взгляды.

— Если такова цена спасения моего народа, то моя голова — ваша, госпожа Лэнта.

Он достал нож так быстро, что никто из князей не успел защититься от возможной угрозы. Лезвие скользнуло по его ладони, и кровь медленно закапала из сжатого кулака Сэта.

— Я даю вам слово Крови.

Алые капли одна за другой падали на земли Стронгхолда.

***

Медведи никогда не совершали жертвоприношения. Великая Мать-Медведица не любила пустого кровопролития. Она принимала скромные дары своих детей, наделяла их силой и благословляла их не победой в грядущем бою с Волками, а своими материнскими объятиями, что были крепче любого щита.

Костры разожгли не на главной площади, как это делалось во многих княжествах, а перед дворцом князя медведей. Жители княжества сходились к нему, объединяясь в это непростое и тревожное для них время. Хэвард обратился к ним, призывая каждого медведя попросить защиты у Великой Матери и поверить в силу Зверя. Он извинился перед ними, что позволил их народу страдать от набегов Волков, и не давал громких обещаний победы. Не говорил, что их будущая жертва необходима и что не все из медведей вернутся домой. Он просил прощения у Матери, что допустил это кровопролитие и просил уберечь от него их детей.

Кайра в очередной раз поразилась открытости князя медведей.

Медведи готовились к ритуалу загодя, с наступлением сумерек, возводя будущие места для костров, и лишь когда на небе загорелась первая звезда, прозвучал молитвенный напев. Шаманка — низкая женщина, что казалась тучнее из-за количества одежды на ней, зажгла семь костров, идя по кругу, повторяя лучи солнца, распалённого во дворе дворца. Последним она зажгла тот огонь, что был в центре — он был больше других и выше поднимался к ночному небу. Оно было чистым. Ни единого облачка. Ни одной тучи. Глубокое бескрайнее небо, какое не встретишь нигде. Кайра поразилась; ей казалось, что она никогда не видела ничего прекраснее. На небе горели звёзды. Их было так много, что, казалось, само небо приблизилось к ним, отвечая на призыв. Облик небесной медведицы взирал на них с вышины. Млечный путь — дорога света — плавным росчерком кисти художника украсил небо. Это считалось добрым знаком.

Молитвенный напев шаманки звучал всё громче — его, один за другим, подхватывали медведи. Пел сам князь, обращаясь к Медведице, и ему вторили его сыновья. Каждый из них. Пела вместе с ними и Лаогера, встав вровень с братьями. Хор голосов медведей сливался воедино, и Кайра впервые не чувствовала себя чужой в окружении незнакомцев, в чужом княжестве. Она чувствовала как что-то внутри неё отзывается на молитву. Как внутри неё появляется тепло — оно крепло в её груди и расходилось по телу, даря странную лёгкость. Разгоняло тревожные мысли и дарило давно утраченный покой.

Это и есть сила Великой Матери?

Над кострами поднимались снопы искр; ветер подхватывал их, раздувая, и кружил в солнечном ритуальном круге. Кайра увидела, как от костров вместе с оранжевыми искрами одно за другим появляется слабое зеленоватое свечение. Мириады огоньков-точек закружились вокруг костров, пока не слились в единый поток, и вместе с ними с синего неба посыпался свет белоснежными яркими крупицами, словно снег из звёзд. Они сплетались друг с другом, кружа и извиваясь под пение, пока не ринулись одним быстрым потоком к центру ритуального круга. Закружив вокруг костра, они собрались над его пламенной вершиной и стали головой медведицы. Медведица-Мать открыла пасть и взревела. Её рёв был таким громким и таким настоящим, что у Кайры по коже пробежали мурашки. Вид медведицы настолько поразил всех, кто ранее не видел её, что они стояли немного напуганные тем, что видят. Но медведи… ни один медведь не испугался. Они приветствовали свою мать с улыбкой детей, для которых нет ничего лучше её объятий.

И она отвечала им тем же.

Любовью.

Облик медведицы рассыпался, и волна духовной силы разошлась по всему двору кругом, задевая каждого, кто стоял во дворе у священных костров. Всего на мгновение Кайре показалось, что она видит, как над головой каждого медведя проступает его истинный лик Зверя. Женщины, мужчины, дети… все они были детьми одного Зверя, и были верны ему и телом, и душой, и сердцем.

Молитвенное песнопение кончилось, и маленький огонёк, долетевший до Кайры последним, замер перед её лицом. Поражённая тем, что видит, она несмело протянула к нему руку. Едва её пальцы коснулись огонька, как он просочился внутрь, засияв ещё ярче под кожей ладони. Он поднимался всё выше, пока не добрался до её сердца — и там ослепительно вспыхнул. Слёзы сами полились по щекам княжны, но, едва глаза её высохли, свет погас, и вместо горечи, что терзала её все эти годы, она ощутила прощение.

Князья и княгини, созванные на совет, уже возвращались в свои княжества, готовясь выступить против волков все вместе. С этого дня новости об их союзе быстро долетят до князя Вара. Удастся ли им вовремя подготовиться к бою и одержать победу? Достаточно ли их желания мира для всех и смогут ли они отбросить из сердца жажду отмщения?

Кайра оглянулась. Сэт держался в стороне от медведей, чествующих Медведицу, и оставался в окружении своих людей, под пристальным взглядом лисов Вейлих. Ему по-прежнему не доверяли и ждали подвоха даже сейчас. Кайра не знала, как отнестись к поступку Сэта. Его слова, сказанные на совете, — та кровавая клятва, что он дал княгине Лэнте, сдержит ли он её? Нужна ли им такая жертва ради войск Выдры или же эта жертва росомахи только разгневает Зверя и не обернётся ли для них разгромом на поле боя?

Она думала и о других словах Сэта. Свободна. Он говорил, что она больше не принадлежит ему. Вольна делать всё, что пожелает, даже если в глазах росомах она законная жена их князя, а их сын все эти годы скрывался вместе с ней под боком у Вейлих. Так ли она свободна?

Кайра отвела взгляд от росомахи, едва заметила, что он тоже смотрит на неё, и заметила в отдалении от семьи Визэра. Княжич-изгнанник о чём-то оживлённо спорил с юной лисой. Рыжеволосая девочка дула губы, скрещивала руки на груди и метала искры из карих глаз. Никакие попытки Визэра убедить её, не действовали. Лисица упёрто стояла на своём, и отчего-то она со стороны напомнила ей саму себя в юности — такую же упёртую, наглую и капризную. Это невольно вызвало у Кайры улыбку.