Трансильвания: Воцарение Ночи

В довершение посмотрев на взбешенную Мерильдо ничего не выражавшим взглядом, Айнид безразлично ответила. — Отклоняю протест. В словах вампира нет лжи. Я живу уже достаточно долго, чтобы уметь распознавать ложь. Цитадель, действительно, вчера вернула девушку к жизни. Как сказано в предании, она стала совсем седой. Да и не притворяйся. Резонанс, когда башня утеряла заряд магических свойств, в виде дрожи земли, почувствовали все. Если у тебя, Трисс, есть другие претендентки эльфийской королевской крови на престол, я выслушаю твои предложения. По-моему, нам не из чего выбирать. Поэтому открой Книгу Судеб и присядь.

У взбешенной эльфийки не осталось других вариантов кроме как подчиниться старейшине. Тогда Айнид Глайн подозвала меня к себе, своей холодной и властной рукой возложив мою руку на ветхую полуистрепанную кожаную обложку, слегка прикрыв книгу.

— Кровь не может солгать. Память рода не позволит изменить ход истории. — Нараспев произнесла Айнид. — Если ты, действительно, принадлежишь к роду Шиаддхаль, фолиант скажет нам об этом.

Внезапно я почувствовала сильное покалывание в ладони, и уже через несколько секунд золотистое свечение окутало книгу вместе с моей рукой. Когда же оно погасло, вместо старого и истрепанного фолианта на столе лежала абсолютно новая книга, источающая тонкий, богатый запах кожи. Золотыми буквами на бордовом переплете было вытиснено название — ‘Книга Судеб’. Владислав улыбнулся и подмигнул мне. Совет семерых изумленно вздохнул, а Айнид коротко произнесла. — Книга Судеб не может лгать. Она признала кровь Шиаддхаль в этой девушке, обновившись для правления под короной новой королевы. Я — третий свидетель. Я признаю, что Лара Изида Кармина Эстелла Шиаддхаль является дочерью Лары Далайны Авиры Рании Шиаддхаль и имеет право претендовать на престол. Так как я — старейшина совета семерых, полагаю, никто не восстанет против моей воли.

Айнид обвела горящим взглядом шесть лиц своих изумленных подруг, не пожелавших даже высказать ноту протеста.

Двое из них резво подскочили поддержать мою бабушку, облаченную в торжественное голубое, расшитое жемчугами платье, под руки.

— Преклони колени, дщерь моей дщери. — Тихо произнесла Изида, и, когда я послушно опустилась на колени, она продолжила речь. — Властью, данной мне родом, памятью крови, оставившей отпечаток в тебе, как во мне. Властью, данной мне советом семерых, я наделяю тебя короной королевы эльфов.

Беатрисса Мерильдо, скрепя сердце и скрипя зубами, возложила на меня золотую тиару, усыпанную бриллиантами, которую внесли в зал заседания совета две маленькие прелестные девочки-эльфийки с острыми ушками в воздушных платьицах. Когда Трисс села на свое место, Изида продолжила. — Клянешься ли ты, Лара Изида Кармина Эстелла Шиаддхаль-Дракула, служить своему народу верой и правдой и превносить добро в Благодатную Долину, как это делали ранее до тебя все твои предки, начиная Великой Аланой?

— Клянусь.

— Поднимись с колен, дщерь моей дщери, защитница природы — Чайка, призванная установить в нашем мире гармонию и равновесие. Больше никто и никогда не заставит тебя преклонить колени. Да здравствует королева эльфов, Лара Шиаддхаль Вторая!

— Да здравствует королева эльфов, Лара Шиаддхаль Вторая… — Нехотя хором отозвался совет семерых.

Пир в честь моей коронации длился около недели. Только после этого мы с Владиславом сумели отправиться домой, оставив письменное обещание, что если я понадоблюсь Благодатной Долине, я вернусь сюда, как только потребуется, и как только меня призовут. А еще через неделю, пока я расправлялась со своими обязанностями в качестве королевы вампиров, меня все-таки призвали. Я получила письмо-уведомление в белом конверте с черными геральдическими лилиями на нем о том, что Изида Кармина Эстелла Флора Шиаддхаль покинула этот бренный мир, отправившись на небеса к предкам. Что ж. Хотя бы она успела передать свое наследие мне…

Но это ни в коем случае не стало для меня утешающим фактором. Будучи занятой делами в Трансильвании, я до конца своей жизни теперь буду помнить о том, что не держала руку единственного живого родственника, пока она угасала…

Похороны были столь же пафосны и вычурны, как и сами эльфы. У нас, в мире вампиров, я была на похоронах дважды, и все было не в пример проще. Я не желала разговаривать. Уткнувшись носом в плечо Владислава, пока гроб изумрудного, расшитого золотой нитью цвета, с фамильным гербом семьи Шиаддхаль, опускали в землю, я просто надрывно рыдала, не снимая с лица сетку-вуаль. Видимо, такой была моя судьба. Находить любимых и близких мне людей и терять их снова и снова по воле зловещей кармы, посчитавшей, что я не заслужила в жизни даже крупицы какого-либо счастья.

Не позволив посторонним кинуть первый комок земли на гроб бабушки, я сделала это собственноручно…

Три недели спустя.

После смерти бабушки, которую я пусть толком-то и не знала, но все же успела в ее присутствии почувствовать себя кому-то нужной, кому-то, кто со мной одной крови, кому-то, кто мог стать моей семьей, сердце мое с каждым днем все больше покрывалось морозной коркой льда. Я перестала улыбаться, смеяться, но я не чувствовала себя опустошенно или жалко и размазанно, как в минуты, когда теряла мужа. С утерей Изиды Шиаддхаль было иначе. Я просто ничего не испытывала вообще. Словно всю радость из моей груди вытянули, а я смотрю пустыми и безразличными глазами на происходящее, и мне ни до чего нет дела. Все, что было мило, внезапно стало постыло.

Тенденции моего состояния и настроения абсолютно не воодушевляли моего мужа, но, кажется, дело было не только в Изиде. Побывав где-то за гранью мира мертвых и живых, я всю свою жизнь теперь ощущала иначе, словно с цветом волос я, действительно, состарилась на несколько сотен лет. Владислав сказал, что у меня маскированная депрессия. И не было никаких причин ему не доверять. Чтобы как-то почувствовать жизнь и постараться вернуть ее вкус, он посоветовал мне сосредоточиться на какой-нибудь одной эмоции и сделать ее идеей фикс. Поверьте мне, я пыталась сосредоточиться на любви к нему и уйти в нее с головой. И почти что получалось. Этот эскапизм был приятен и заставлял отвлечься от окружающего мира. Падая в него без оглядки, я меньше думала и анализировала на тему о том, кого лишилась. Но, в конечном итоге, не любовь к мужу стала идеей фикс. Три недели назад я отдала приказ своим слугам обыскать каждый уголок моей проекции и мира Дэнеллы Тефенсен и найти мне Каролину Одилл и компанию претенденток на должность Хранителя Архивов, которые с легкой руки вероломно вонзили нож в спину мужчин, для которых они были всем в их бессмертном бытие. А именно — Селесту, Мифиду, Анну-Софию и Элеостар.

В довершение ко всему со мной происходившему, в довершение к моему обледенелому сердцу, на третий день после смерти бабушки выпал снег. Это было так непривычно, что даже морозостойкие вампиры, не ожидая таких климатических чудес, кутались потеплее, а наш дворецкий Роберт даже шмыгал носом последние дни…

Через пару недель поиски дали положительный результат.

Девушки были найдены в плачевном состоянии. Наигравшись с ними вдоволь, Дэна от них отказалась, и от стыда не имея даже возможности вернуться домой, так и не избавившись от меток, девушки, как крысы, ютились, где придется и влачили свое убогое существование, как цыгане, кочуя из одного места в другое. Мир Дэнеллы Тефенсен, как оригинал моего, постигла и участь моего. Снег застилал собой леса и поля, и, полузамерзшие в летней одежде, они промерзали и уже готовились к смерти, когда мои слуги их спасли… Из огня да в полымя. Их спасли, чтобы уничтожить иначе. Я не могла позволить им умереть от холода. Они должны были смотреть мне в глаза и молить о спасении, прежде чем в качестве этого самого спасения я подарю им смерть…

В тот день, как их, оборванных, голодных и промерзших, доставили в клетки в нашем подземелье, я распорядилась, чтобы им принесли горячую пищу и красивые наряды. На самом-то деле. Не умирать же на голодный желудок…

Белая вьюга кружила неистово, покрыв шапками снега деревья в нашем лесу и скрыв несколькими покровами белого заросшее жилище Дэнеллы Тефенсен. Сегодня мы с Владиславом были в парадном золотом облачении, украшенном длинными до земли, меховыми оторочками из соболя. Водрузив себе на головы золотые короны, инкрустированные бриллиантами и рубинами, мы шествовали по свежему снегу, сопровождаемые воинами во главе с генералом армии вампиров пограничия, и слугами, во главе с Робертом и Амбердо Андерсеном, до плаца. Владислав держал меня под руку, а я, полуприподняв голову, любовалась крупными кристаллическими снежинками, падавшими на мои седые волосы, все плотнее закутываясь в меховую оторочку мантии, подолы которых тащились за нашими спинами.

Плац был оснащен деревянным помостом, немного напоминавшим тот, на котором я исполняла хореографический номер танца на битых стеклах. В самом его центре было укреплено пять деревянных столбов, обмотанных снизу пучками сена и соломы. К каждому из этих столбов была привязана нагая девушка. Я специально распорядилась, чтобы с этих сучек стащили их платья. Собрав не только своих слуг и армию, немногим ранее я отдала распоряжение созвать и всех крестьян, которых только можно было найти. Уже сейчас ожидавшие зрелища люди, давя смешки, тыкали пальцами в голых девушек, которые пристыженно склонили головы на грудь, чтобы не видеть наглых усмешек на лицах мужчин. От свиста и улюлюканья, разумеется, их уши ничто не могло спасти.