Трансильвания: Воцарение Ночи

Зеркало посреди поляны исчезло так же внезапно, как и появилось, с подачи Дэнеллы. А я ровным и быстрым шагом направилась со смертельной и практически невыполнимой миссией к королевскому замку…

Стражники пропустили меня внутрь, не чувствуя подвоха. Вампиров в этом логове зла была адская тьма, но я лишь крепче прижимала к груди врученный мне Дэнеллой кинжал Хранителя Баланса Измерений, мысленно уговаривая себя тем, что не они — моя цель, а король. Даже встретив дворецкого, который, на радостях, чуть не кинулся мне на шею, я из последних сил сдержала рефлекс, до дрожи пытаясь подавить назойливый голос в сознании: ‘Убей. УБЕЙ! УБЕ-Е-Е-Е-Й!’ и просто проскочила мимо него. Начну со слуг и стражников — что-что, да, я ненавидела его, но знала, что он — не идиот — и уже не смогу окончить. Владислав был продуманным, расчетливым и видел на несколько шагов вперед. Если он поймет, что метка окончательно приняла меня и прочистила мне мозги от уничтожавшей мое сознание зависимости от него, он примет меры. Да, я обладала высоким уровнем магии, умело дралась и даже научилась сносно махать мечом, но физически вампир все равно был сильнее меня. Поэтому всегда был шанс провалить свою миссию. И, зная, что ублюдок ни за что не оборвет жизнь реинкарнации своей жены, варианты моего существования после поимки выглядели один другого хуже. Запрет в подвале? Будет морить голодом, пока не придумает, как уничтожить метку и снова забрать в рабство? Или еще кошмарнее. Привяжет к кровати и будет насиловать целыми днями и ночами, а я даже не смогу сопротивляться…

Меня резко передернуло от отвращения. Только метка сейчас стояла между моим здравым рассудком и сознанием деградирующей, скатившейся по наклонной сабмиссивной дряни, желавшей только своего господина. Только метка заперла ее на дне моего разума, не позволяя более путать мне мысли и сводить с ума. Если я лишусь моей метки — я пропала. Сжимая рукоятку кинжала в онемевшей от страха быть пойманной на недобросовестной артистической игре руке, я двинулась по лестнице наверх. Второй этаж, пятый, тринадцатый…

С каждого пролета на меня взирали статуи прекрасных ангелов, терзаемых демонами. Так и было. Я была человеком, у которого была светлая и хорошая жизнь. Я была ангелом. Которого он испортил, войдя в мою жизнь. Сломал и подчинил. Ничего. Менее двадцати минут, и я покончу с самым главным разочарованием, которое методично доводило меня до уничтожения всего хорошего, что во мне было. Так странно. В смысле, смотреть незамыленным взглядом. Вот вроде бы я и помнила, что чуть не убила Каролину за ее гнусный поступок в адрес Моргана. Но я напрочь отказывалась тогда вспоминать, что он не только создал приюты для детей-сирот и бездомных животных, но и три века питался человеческой кровью, человеческой жизнью, человеческой душой. Где же мне было это увидеть с протравленными ядом любви мозгами?

Шестнадцатый этаж.

Я застыла перед массивной дверью из красного дерева, которая оказалась полуприкрыта. Протянув к ней руку, предусмотрительно затянутую в перчатку цвета моего латексного костюма, дабы метку невозможно было увидеть, меня внезапно посетило видение из флэшбека, где моя рука была в перчатке из алого бархата. Я попыталась стряхнуть с себя наваждение.

Долго не раздумывая, не взвешивая все ‘за’ и ’против’, зная, что преимущество на моей стороне, если я задурманю ему мозги, я с силой толкнула дверь внутрь.

Запах сандала ударил во все органы чувств. Источавший парфюм лежал на кровати, лениво листая бессмертное творение Леопольда фон Захера-Мазоха — ‘Венера в мехах’, весь облаченный в черное. Прежняя версия меня, спорю, от одного взгляда на эти подрагивавшие в полусне плечи в черном камзоле, растеклась бы, как потаскушка.

Он медленно поднял на меня взгляд своих неземных черных очей. Уродливое воплощение зла. Да, он был порочно красив. У меня были глаза, и я не могла оспаривать и корить свою прежнюю версию за то, что выбрала его. Объективно я понимала, что он прекрасен даже сейчас, да и что там говорить, он сам прекрасно знал об этом и всегда демонстрировал это своим поведением альфа-самца, которому ничего не стоило пытать, издеваться и уродовать условно называемую любимой женщину.

Если кому-то и стоило сдаваться в плен, презрев весь род мужской, то, определенно ему. Как знать, будь он человеком, быть может, даже сейчас из этого бы что-то получилось. Но нежить не имеет права жить и быть частью цивилизованного общества.

Попытавшись изобразить слезы самым натуральным образом, я закрыла дверь на щеколду и обернулась к нему со словами. — Малыш, я вернулась. Я здесь.

— Лора… — Больше он ничего не сказал. Отложив книгу и в мгновение ока подскочив ко мне, он вжал меня в стену, держа рукой за подбородок.

— Не будем тратить время напрасно. — Я одарила экс-мужа и экс-любимого хищным оскалом, быстро закидывая ногу ему на бедро, чтобы допрос не успел состояться, а он — почуять, что в истории есть подвох и реальные нестыковки.

Аккуратно взяв его руки в свои, я возложила их себе на грудь. Из последних сил сопротивляясь все накатывавшей на него страсти, он придушенно и глухо спросил. — Но как? Как тебе удалось уйти?

— Дэна меня сама отпустила. Она поняла, что я все равно никогда от тебя не откажусь, и что всегда слово ‘счастье’ теперь будет ассоциироваться только с тобой. Прекрати думать. — Я потерлась о него всем телом, проводя по его бедру линии огня жесткой обувью, следом переместив свою ногу между его и приподнимая колено так высоко, что он уже начинал сладостно задыхаться от прикосновения к плоти даже через одежду. Я запрокинула руки за голову, нащупывая в скрытом кармане на спине латексного костюма оружие Хранителей Баланса Измерений. Тем временем молния моего костюма была уже расстегнута наполовину. Потерзав мою грудь сквозь латекс, Владислав занялся застежкой, чтобы ощутить ее, теплую и живую, в своих когтистых лапах. Ну уж нет. Не бывать этому. Внутри меня что-то неистово все еще отзывалось на его ласки, на прикосновения его руки к низу моего живота. Вжимаясь всем телом, которое все еще рвалось к нему, презрев голос здравого смысла, в экс-супруга, обнимая его за шею рукой, а за талию — ногой, я слышала голоса, шептавшие, что это правильно. Что меня для того и создали, чтобы быть его. Женой, рабыней, наложницей, проституткой. Кем угодно… Но глас рассудка теперь всегда отзывался громче. И сейчас, начиная едва различимыми звуками, а заканчивая громкими истерическими вскриками, он вопил во все горло: ‘Убей. УБЕЙ! УБЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕЙ!!!’

Я медленно занесла серебряный кинжал Хранителей Баланса Измерений, который венчала морда дракона с рубиновыми глазами, над головой бывшего возлюбленного…

====== Глава 17 – Не на жизнь, а на смерть ======

ГЛАВА 17 — НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ

В старину всегда говорили, что тайное рано или поздно становится явным. Правило непреложно по сей день.

Мгновение, и когда я уже почти готова обрушить удар проклятому созданию ночи прямо на голову, он с хрустом выкручивает мне руку, и кинжал падает на пол с негромким звяканьем. В его глазах загорается мне непонятный огонь противоречивых чувств: негодование, злоба, аффект, разочарование, огонь и даже страсть. В этот же момент он срывает перчатку с моей руки и, изо всех сил дернув меня за запястье, разворачивает руку ладонью вверх, глядя на клубящуюся черным дымом метку Хранителя Архивов.

— Чем же она взяла тебя?.. Мне даже интересно, что заставило тебя сломаться. Слышал, что Каролина принесла Дэнелле голову Моргана в мешке. Что? Собираешься то же самое сделать со мной?

— А ты думал, я буду вечно тебя любить? Глупенький дурачок. — Усмехнулась я, обливая его волнами ненависти, сочившимися из глаз черными потоками. — Вампиры такие наивные и по-детски простосердечные, когда разговор заходит о вечности. Сегодня твоя голова будет венчать то, что пожелает Дэнелла увенчать ею. За все, что ты со мной сотворил, ублюдок.

Дизориентировав противника ударом в живот, я выскользнула из его захвата и, тяжело дыша, схватила кинжал, валявшийся на полу, устремив его острием в сторону вампира. Чудовища, которое еще с человеческой жизни забрало мой покой и заставило сесть на транквилизаторы. Что было после, вообще не берусь комментировать. На уродства его деяний книги будет мало.

Он медленно поднял на меня свои хищные черные глаза, в которых не было жизни. В которых отражалось только адское пламя преисподней. О том, что это чудовище — тотальная для меня интоксикация, меня предупреждала еще мать, да добровольно, без помощи подруги у меня никак не получалось понять это и восстать против.

Он контролировал мой разум. Как и всегда. Перед глазами пробежал алый огонек, реальность вспыхнула несколько раз, и я увидела, как чудовище с глазами чернее ночи подносит мою руку к своим губам. Как я улыбаюсь ему нежной открытой улыбкой. Контроль разума. Я стиснула виски пальцами. Сейчас его вмешательство было столь болезненным, что задохнуться от боли было гораздо проще, нежели продолжать с ней жить. Я закричала, выронив клинок и осев на пол.

— Больно, любимая? Это все метка. Ты же помнишь, что не испытывала никаких болевых ощущений, сколько бы мы раз ни общались мысленно. Наши разговоры на внутренних каналах связи, видения, которые я тебе показывал чуть ли не каждый день, ни разу не причиняли тебе такой боли. — Он склонился ко мне, глядя на мои корчи даже с легкой грустью. Но ни один нерв в его теле не дрогнул.