Трансильвания: Воцарение Ночи
Шрифт:
— А ты сможешь выглядеть убедительно, произнося ложь? Меня тебе еще ни разу не удалось обмануть. Тефенсен знает тебя, может быть, лишь на самую малость меньше.
— Знаешь ли, вместо Кулинарного Института, я хотела поступать в Драматический. Я всегда видела и чувствовала себя актрисой. Вот я ей и стала. Немного не так, как хотелось, но уже ничего не попишешь.
Я вылезла из-под плаща и села к нему спиной, застегивая на себе влажный от росы бюстгальтер, предварительно умывшись озерной ледяной водой, зачерпнув ее в ладони прямо из зарослей осоки.
Он коснулся моей спины рукой. — Зажили, как и не было. Неужели в ее поступках есть хоть намек на что-то хорошее?
— У меня почти что обновленное тело. Как ты сам и говорил — при пересечении границы с реальным миром я перестану быть вампиром и отменится все, что со мной было после обращения. Включая шрамы от ударов серебряного хлыста. Дэна только над моей внешностью поработала и над обретением фактора невинности.
Мои плечи аж передернуло от омерзения. Надев нижнее белье, топ и завязав юбку узлами на бедрах, пригладив растрепанные волосы, я прилегла головой на его обнаженную грудь. Больше он не напоминал изможденный скелет, обтянутый кожей. Он был свеж, силен, источал запах невыветрившегося до сих пор парфюма с сандалом и запах утра. Моя кровь и погибшая в его руках невинность полностью его исцелили.
— До лучших времен. — Прошептала я, касаясь губами его шеи. — Обещаю тебе, я найду способ покончить с меткой и разорвать узы, принуждающие стать Хранителем Архивов и Хранителем Баланса Измерений. Я вернусь. Так трудно без любви твоей и без улыбки жить. Как много за ошибки приходится платить…
На прощание его губы коснулись моей макушки, и он также тихо ответил. — Я подожду, только ты возвращайся навсегда.
— Прощай, Владислав. — Последняя моя улыбка оказалась не в меру горькой, а последний взгляд в его глаза, чтобы запомнить их на тысячи лет и тысячи жизней вперед, и вовсе заставил меня пустить слезу. Уходила я уже, молча и не оборачиваясь. Я знала, что стоит мне только оглянуться, и сил на то, чтобы уйти уже не останется.
Я уже почти подошла к пещере, когда увидела сидевшего у входа на камне Аарона Виллипета. Юноша склонил голову на грудь в дремоте. Глаза его то и дело прикрывались, но он ожесточенно потирал их кулаком, зевая и из последних сил борясь со сном. Я осеклась и встала у входа, как вкопанная. Из его состояния можно было сделать вывод, что он не спал всю ночь. Да, Баваль обещала смастерить заклинание непрогляда на Дэнеллу Тефенсен, но она не могла учесть всех ее шпионов и правых рук. Аарон поднял на меня сонные глаза. Он был бледен. Так, словно вся кровь вышла из его тела. И взгляд его был мрачен и ожесточен. Я приготовилась к худшему и, как оказалось, не напрасно.
Одарив меня пространным, затуманенным дремотой взглядом, он горько вздохнул и тихо сказал.
— Госпожа Тефенсен еще спит, а я ждал тебя.
— И?.. — Не зная, что в таких ситуациях вообще спрашивают, я ограничилась несложным союзом в качестве ответа, превратив его в вопрос.
— Я был на празднике и всю ночь не спал. Я знаю, что ты была с Вороном, Корина.
Я тяжело выдохнула и сжала руки в кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Опустив взгляд, я тихо и затравленно спросила. — И что ты собираешься делать с этим знанием?
— Хороший сын обязан пойти и доложить все госпоже Тефенсен. — Незамедлительно ответил он, и в этот момент я почувствовала, как злость начала подниматься внутри меня и закипать.
— Давай. Вали, стукачок. Ты ведь только ради шпионажа и живешь в пещере. Какой там из тебя Хранитель Архивов. Она даже не тренировала тебя ни разу. Оторвет Дэнелла Тефенсен мне башку, хоть окончатся мои мучения. А тебе покоя потом ни на небе, ни на земле не будет. Во-первых, потому что сказанное слово терзает до конца жизни, если оно сказано во зло. А, во-вторых, неужели ты думаешь, если она убьет Владислава, после этого твой отец будет в почете и избавлен от смерти? Дэнелла Тефенсен — чертов домоклов меч, Аарон. Для нее не имеет значения, сколько раз ты перед ней выслужишься и поцелуешь ей ножки. Она как ненавидела вампиров, так и будет. Как говорится, сгорим мы — вы сгорите вместе с нами. После того, как ты перестанешь быть нужен ей для выполнения грязной работы, после того, как она убьет моего мужа, голова Уиллоби Виллипета окажется следующей на частоколе. И, если мне удастся выжить, а Владиславу - нет, на это зрелище я приду посмотреть и буду ей рукоплескать.
Я раздраженно дернулась в пещеру. Аарон перехватил меня за руку, а я по инерции наотмашь ударила его по лицу изо всех сил. — Не смей ко мне прикасаться, вонючий раб, подстилка Тефенсен. Я — королева этого мира, и мне еще жить в этом теле. А ты — грязь. Стукачок.
— Корина, я просто сказал, что хороший сын обязан сделать. Но я — не только сын, я еще и друг. А хороший друг никогда не заставит своего друга страдать. — Во взгляде юноши, исполненном боли и сострадания, светилось понимание. Я выдохнула и разжала кулаки. — Я знаю, что касается меня и моего отца, я могу сослаться на то, что потерял тебя или что не видел, куда ты ушла, или что мне стало плохо, и я не уследил за тобой. Что это было не намеренно. Но также я знаю, что если речь зайдет о тебе, если я сдам тебя, у тебя отходных путей
не будет, и ты потеряешь любимого навсегда. Ты в большей ловушке, и ты больше жертва, нежели я. Хотя, отрицать твою вину тоже нельзя. Ты знала, чем эти поступки чреваты и повела себя безответственно.— Безответственно? — Только успокоившись, я снова начинала взрываться. В голове бешено стучал пульс, а я уже была готова убить Аарона голыми руками. — Какие же вы все — бездарные идиоты. Кого ни спроси, каждый скажет, что мне ничего больше не нужно в этой жизни, кроме как переспать с ним. Он умирал. Из-за твоей дорогой госпожи. Из-за того, что она заставила меня врать ему, что я выхожу за тебя, и все у нас отлично. Через неделю для него бы все закончилось, если бы он не взял мою энергию. О-ох. Меня тошнит от всех вас.
Я быстрым шагом влетела в пещеру и уже направилась по коридору к нашей с Тефенсен комнате, когда Аарон снова окликнул меня.
— Корина. Ты мне нравишься. Я не хочу, чтобы ты страдала. Прекрати всех вписывать в свой личный список врагов за одну фразу. У тебя в этом списке, как мне кажется, уже все внесены, кроме Его Величества.
— Все дело в выборе сторон, Виллипет. Мы с тобой в одной лодке. Нас одинаково крепко связали жизнями любимых. Выбирай, либо ты со мной, и мы боремся вместе против Дэны, поддерживая друг друга, либо ты с ней, и тогда я тебя прокляну. Я овладела знаком, который позволяет вытягивать из легких кислород, Аарон. Если с Владиславом что-то случится, и в этом виноват будешь ты, ты будешь задыхаться медленно и несколько суток. Я не позволю тебе терять сознание, дав каплю воздуха, а потом снова выжав все до крупицы. И это будет пытка. Попробуй сделать выбор правильно. Не только Дэнеллу стоит бояться. Я убиваю тоже достойно. Спроси Арину из Васерии, экс-жену Герика. Хотя. Она тебе не ответит. Я ж ее башки лишила.
Не оборачиваясь более, через несколько секунд я переступила порог комнаты пещеры, которую Тефенсен предусмотрительно на эту ночь оставила открытой, чтобы по приходу я ее не будила, отключив систему сканирования и идентификации…
Дэна еще спала, свернувшись калачиком, перебравшись на постель Андреа, решив, что если я сегодня не ночую в пещере из-за праздника, длившегося допоздна, то и удобная кровать мне ни к чему. Чтобы не разбудить ее, я на цыпочках подошла к шкафу, стянула с себя танцевальный костюм Маргариты Ланшери, поморщившись от неприятной боли, которую причиняли маленькие насечки по всему телу, полученные мной от стеблей осоки, закопала его поглубже среди спортивных вещей Дэны и надела сияющую белизной футболку и серые спортивные штаны. Расчесав спутавшиеся за ночь волосы, вытащив из них маленькие травинки, я стянула их в высокий хвост на макушке, и, прикорнув на раскладушке Дерана, уткнулась лбом в холодную стену. Сон не шел. Воспоминания о минувшей ночи разъедали мозг, тихонько нашептывая на ухо два убийственных слова: ‘Никогда больше’. Я знала, что Аарон будет молчать, но лишь до тех пор, пока она не прижмет его к стенке и не начнет угрожать. Быть может, я обошлась с ним жестоко, несправедливо и по-свински этим утром. Быть может, бедный парень и не заслуживал угроз от меня после пережитого, но я пережила тоже немало. Отец Аарона не умирал. Дэнелла не пытала Уиллоби ни разу. Я же после произошедшего сломалась и превратилась из человека с не совсем здоровыми нервами и совсем не здоровой психикой в закоренелого неврастеника с пунктиком по охране своей территории от врага. А мужа я априори считала своей территорией, и, пожалуй, единственной. Больше я ничего не нажила, но больше ничего мне и не было нужно. Я оглянулась на девушку в бессильной злобе. Она спала, прижав руки к лицу, разметав золотистые волосы по подушке и свернувшись калачиком, а мою голову бередили самые черные мысли, от исполнения которых я себя удерживала не потому, что во мне взыгрывали дружеские чувства или гуманизм, а потому что я знала, что с ее рефлексами и жизнью настороже, ожидая подвоха каждую минуту и не доверяя никому, я просто не успею закончить начатое и обреку себя, вдобавок ко всему, еще и на ее ярость, которая стирает все живое вокруг. Сдавить бы сейчас ее тощую шею и сломать, как кукле, но я только поднесу руку, а Дэнелла глубоко никогда не засыпает, и из фазы поверхностного сна она вынырнет за секунду, почуяв опасность, и тогда сломает мне эту руку и все остальные кости в моем теле. Я попала в ад. Я не могла ни уйти, ни сбежать, ни отказаться от этой пародии на жизнь, ни даже покончить со своей мучительницей. Я не могла избавиться от нее никаким образом, пока она, шаг за шагом, методично разрушала все в моей жизни…
Дэнелла перевернулась на другой бок, зевнула и открыла глаза. Посмотрев с минуту в потолок, она села на кровати, потирая кулаками веки, дабы окончательно проснуться.
— Доброе утро. — Стараясь изобразить отстраненный ‘как ни в чем не бывало’ тон, кивнула я девушке-дракону. — Как спалось?
— Пойдет. А тебе? Отдых на природе, наверняка, не самая удобная ночевка в мире.
Я вовремя прикусила язык, удерживая себя от саркастической реплики о том, что это был лучший отдых за все полтора года жизни с ней и сна на мягкой постели.