Травма

– Не утруждайте себя, я знаю процедуру, лейтенант. Я всё же имею честь быть директором этой компании... Кстати, позвольте поинтересоваться: Ксэ - это имя или фамилия?

Ксэ молчала. Люк изучал её внимательными светло-серыми глазами. Нет ответа.

– Хотя извините, что это я спрашиваю, не стали бы вы представляться именем, право-слово, лейтенант, - вальяжно промурлыкал Люк.
– Так что вы говорите? Обыск?

– Да.

– На станции, принадлежащей "Сабрекорп"?

– Да, "Спайр".

Люк принял задумчивый вид: нахмурился, потёр указательным пальцем переносицу, дотронулся до папки на столе и тут же отвёл руку.

– Как вы понимаете, станция метро принадлежит корпорации, поэтому я не имею права требовать обыск без прямого ордера из центрального комиссариата. Но вам также стоит помнить, что сотрудничество с полицией позволит защитить вашу собственность, и сам факт того, что...

– Лейтенант.
– Люк как будто очнулся после глубоких размышлений.
– Как я уже говорил - я знаю процедуру.

Он улыбнулся и поднялся из-за стола. Ксэ не шелохнулась, только глаза следили за движениями собеседника.

– Но, смею заметить, вас очень приятно слушать. Такая выстроенность, такая логика, целые синтаксические строения, рождающиеся спонтанно, без предварительного обдумывания. Чрезвычайно любопытно.

Люк подошёл к книжному шкафу в дальнем углу комнаты и остановился, будто отыскивая что-то определённое. Книги издали казались одинаковыми, только тиснённые золотые буквы названий на неизвестном языке позволяли говорить о различии.

– Позвольте узнать, по какой причине вам нужно провести обыск именно на "Спайр"? И как именно это должно помочь защитить наше имущество? Уточните.

– Мы расследуем дело о недавнем взрыве. Погиб человек. По нашей информации, причастный к взрыву может скрываться на станции. Скорее всего, в служебных помещениях под землёй.

– А откуда...
– Люк отвернулся от полок с книгами.
– Ах, я снова начинаю задавать некорректные вопросы. Разумеется, вы не можете сейчас раскрыть мне все подробности расследования, посвятить в детали, предположения, стратагемы, рассказать о каждом движении преступника, о его замыслах и демонах, о...

– Разумеется.

– Вот видите.
– Люк снова подошёл к столу, но не спешил садиться. За ним на стене поблёскивали позолотой две парадного вида шпаги, сабля и японский меч.
– Я хорошо знаком со своей процедурой, но не всегда верно интерпретирую особенности вашей. Точь-в-точь как с этой преступницей - все знают о взрыве на площади, но только посвящённым вроде вас доступна подоплёка событий - орудие убийства, исполнители... А мотива не знаете даже вы. Ведь так?

– Я не могу обсуждать с вами это, - ответила Ксэ с лёгким нажимом. Люк упёрся костяшками пальцев в столешницу и слегка наклонился над столом.

– Конечно, не можете. Как и всё остальное... У вас необычная внешность, лейтенант. Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил об этом?

– Вы первый.

– Что ж, кому-то нужно начинать. Думаю, вы не просто так такая прямая, такая непосредственная. Думаю, в этом что-то есть. Какая-то связь.

– Не понимаю, о чём вы говорите.

– Я бы удивился, если бы поняли.
– Люк загадочно улыбнулся.

– Вы не ответили на мой вопрос. Об обыске.

– Ах, это.
– Люк нагнулся вперёд и закончил вполголоса, почти вплотную приблизившись к Ксэ: - Ответ простой. Нет.

– Хорошо.

Странный разговор подходил к концу. Ксэ поднялась на ноги, развернулась на месте и сделала несколько гулких шагов к выходу.

– Лейтенант! Ещё одно.
– Люк по-прежнему говорил с полуулыбкой.
– Одна из причин, по которой я отказал вам - у нас очень хорошая служба безопасности. И она очень не любит нарушителей.

– Я похожа на нарушителя?
– не оборачиваясь, спокойно спросила Ксэ.

– Это вы сказали, не я. Я всего лишь пояснил мотив моего решения. Приятно было познакомиться, лейтенант. Действительно приятно.

Ксэ вышла, так и не оглянувшись, и закрыла за собой дверь. Люк с отсутствующим видом прошёлся взад-вперёд по кабинету, погладил фарфоровую жабу на столе, провёл пальцем по корешкам книг. На губах застыла задумчивая улыбка. Она пойдёт туда, конечно. Говори ей что-то, не говори - она всё равно будет там. Они не могут сопротивляться. Они даже не понимают, что происходит. Игра продолжается.

Эта... телевизор... стена... что это... не надо...

Глаза застилает что-то розовое. Пытаюсь пошевелить руками. Не чувствую рук. Они здесь, просто онемели, и двигаются как-то странно. Наклоняю голову и вытираю лицо плечом. Шея тоже болит. И голова... как же болит голова.

Потихоньку проясняется. Я сижу у бетонного бортика, рядом ограда - железная сетка. Руки связаны чем-то за спиной и жутко болят - отлежал. Прямо напротив - склад 4, я тут работаю. А, значит, это задний двор. Вон там, слева, мусорные баки и запасной выход. А ещё немного левее, на асфальте...

– Эй!..

Буги не отзывается. Он лежит на боку лицом ко мне, кудряшки растрепались по всей физиономии.

– Эй! Буги!

– А-а...

Рядом с ним валяется ещё какой-то мужик, тоже в форме. Сейчас он застонал и перевалился на спину.

– Эй! Ты кто?

– А-а...

– Ты кто такой, мужик?

Он повернул голову и посмотрел на меня обалдевшими глазами. Хилый какой-то, и лицо всё сплошной синяк.

– Ван Юдин, из внутреннего хранилища...

А, понятно, из этой бронированной коробки посреди склада. Нас не знакомят - чтобы не тырили, наверное.

– Так, слушай, Ван...

– Я Ван Юдин...

– Да мне плевать!!.. А-а.
– От крика голова заболела пуще прежнего.
– В общем, так. Посмотри, что там с Буги.

– С кем?

– Вон с тем мужиком рядом с тобой. Видишь?

Ван Юдин изгибается, как червяк, - у него, как у меня, связаны руки и ноги, - подползает к Буги и тыкает его ногой в бок. С третьего пинка Буги просыпается и невнятно мычит.

– Буги!

– М-м...

– Буги-и!!..

Опять корчусь от боли. Голова. Как будто на боксе вырубили подчистую. Хотя почему только...