Травница Его Драконейшества

– Разумно, – похвалил Риделиан.

Его рука переместилась выше. Теперь пальцы дракона слегка задевали холмики груди. Я заерзала, чувствуя себя странно. Казалось, будто вся кровь стала жидким пламенем и пульсировала в теле.

Я реагировала на каждое движение Рида. Он получил полную власть надо мной. Я испуганно покосилась на жениха, но тот был спокоен. Риделиан просто лежал рядом, гладил и смотрел только на лицо, хотя под рубашкой стало заметно потяжелевшую грудь, с двумя выпирающими из-под топа точками.

– Как-то жарко, – пожаловалась я.

– Могу открыть окно, – предложил Рид, улыбаясь.

Мне не хотелось, чтобы он убирал руки. Я сдалась и прикрыла глаза, покачав головой. Нет, от этого жара окно не поможет.

– Ты знаешь, как выглядит артефакт? – помог мне продолжить разговор Рид.

– Нет. Но в записях говорится, что на него можно положить обе руки. Это будто бы камень или книга, или даже картина, – уцепилась за подсказку я. – Придется поискать. Уверена только в одном: родители знали, что дом перейдет ко мне после прикосновения к артефакту, поэтому наверняка его спрятали.

Мне удалось ненадолго сосредоточиться на деле, но потом рука дракона снова сдвинулась. Он поддел пальцами топ, забираясь под него. У меня перехватило дыхание. Я не успела возразить или остановить его, а потом резко стало не до этого.

Дракон накрыл ладонью вершину моей груди, немного сжал ее. Он с наслаждением втянул носом воздух, утыкаясь мне в шею. Его улыбка стала запредельной. А я окончательно потеряла способность соображать.

Риделиан стянул с меня рубашку, не встретив никакого сопротивления. Его одежда тоже полетела на пол. Затем он избавил меня от топа. Я попыталась возразить, но руку Риделиана сменили его губы, и все мысли разом покинули голову.

Он провел языком по чувствительной вершине, а после прикусил ее. Свободной рукой Рид гладил мой бок, заставляя вздрагивать от легкой щекотки и контраста этих ощущений. Дракон изучал мое тело, целуя, посасывая, задевая кожу зубами.

Я забыла обо всем. Минни, наследство, Вингрен – все отошло на второй план. Риделиан прекратил мучить мою грудь и с сожалением оторвался. Я тяжело дышала. Сама не помню, когда успела зарыться пальцами в темные волосы нависшего надо мной дракона.

Он поцеловал мои губы, мягко проталкиваясь языком глубже. Я тянулась за лаской Риделиана, будто от этого зависела моя жизнь. Его рельефное тело прижималось к моему. Я ощутила себя восхитительно хрупкой и маленькой рядом с ним, таким сильным и уверенным. Разгоряченная кожа дракона скользила по моей.

Я поймала его нижнюю губу зубами и чувствительно прикусила. Риделиан простонал в ответ. Его мстительные пальцы нашли мою грудь и грубо сжали, но это ощущалось как ласка, как удовольствие на грани боли. Я выгнулась в ответ.

Поцелуи Риделиана спускались ниже. Он осыпал ими мою грудь, потом ребра, живот. И вот уже пальцы дракона принялись за завязки на брюках. Я обиженно всхлипнула. Мне не хватало его.

Я хотела большего, здесь и сейчас, даже если не до конца понимала, чего именно. Дракон знал. Он уверенно давал мне то, о чем я сама не могла попросить. И меня злила медлительность, с которой он избавлял нас от лишней одежды.

Глава 19

Снизу послышались голоса. Кто-то поднимался по лестнице второго этажа.

В моей голове все еще царило приятное марево, порожденное ласками Риделиана. К счастью, дракон соображал быстро. За пару движений он натянул на меня рубашку и помог пригладить волосы.

Когда дверь на чердак открылась, мы уже выглядели как очень приличный дракон и его немного взъерошенная травница. Риделиана выдавали сверкающие глаза, а меня – припухшие губы и раскрасневшаяся от мужской щетины шея.

Вингрен быстро оценил обстановку и преградил путь моей матери.

– Чуть не забыл! – воскликнул он. – А у вас найдется коктейльная ложечка?

Риделиан воспользовался заминкой и убрал бардак, двигаясь по-военному четко и быстро. Я все еще сидела на кровати, осоловело хлопая ресницами и вспоминая, как мы вообще к этому пришли.

– А знаете что? – продолжил Вингрен. – Не надо. Мы чай попьем.

Он проворно закрыл дверь, но снизу разъяренно постучали. Игнорируя дракона, на чердак влетела мать. Широко раздувая ноздри, она осмотрелась.

Риделиан демонстративно сидел на шатком стуле рядом с окном, закинув ногу на ногу. Он делал вид, будто последние полчаса вел высокоинтеллектуальные дискуссии, а не доводил меня до исступления своими поцелуями.

Я не стала притворяться. Откинулась на подушку, немного поправив смятый плед, сложила руки на груди.

– Что-то не так? – вежливо спросила я.

– Не уверена, что оставаться наедине с женихом – хорошая идея, – прошипела матушка.

– Рядом буду я, – напомнил Вингрен.

– Лучше, чтобы присутствовала родственница, – оскалилась она. – Я точно не допущу нарушения этикета.

– Удивительно рвение, – хмыкнула я. – Ты недавно говорила, что в крайних случаях его можно нарушить. И даже сама охотно этому потворствовала!

– Это другое.

– Разумеется. Когда речь идет о Клементине, это совсем другое. Все же любимая дочь, правда, матушка?

Она гордо вздернула нос. Морщины на лбу стали глубже, выдавая напряжение Амелии. Она не выдерживала, когда последнее слово оставалось не за ней. Мать не могла допустить, чтобы из разговора виноватой вышла только она. Что бы Амелия не натворила, в других она находила изъян посерьезнее. И в этот раз мать не изменяла привычке и попыталась уязвить меня.

– Чтобы ты знала, – прошипела она, – только что твоего отца и брата забрала стража. Им грозит срок.

– Ну что ты… – Я приторно улыбнулась. – Всего-то и надо, что вернуть мне деньги. Если продашь пару брошек, что подарили тебе частые гости, папочка вернется домой.

– Да как ты смеешь…

– Мне просто интересно, мам, – перебила я. – Что тебя возмущает больше? Что я не простила вас всех в очередной раз? Намек на любовников? Или что предложила тебе спасти супруга, продав пару побрякушек?

Ссора набирала обороты. Еще немного, и воздух между нами заискрился бы. Амелия Дезран не знала, как контролировать магию, ее слабый дар осыпался на пол гневными алыми всполохами. Меня окутывало ровное свечение сильной ауры.

Как и мать, я не получила достойного обучения. Вот только Амелия не хотела использовать магию, а у меня никогда не было возможности поступить в Академию. Яркое свечение пульсировало у моих рук и лица. По коже змеились ручейки энергии, готовой испепелить моих врагов.