Травница
Шрифт:
Ижка нахмурилась, не понимая, о чём бабушка говорила.
– Я приняла твой дар, как ты и велела, - неуверенно обронила Ижея. – Да только…
– Словами приняла! А душой? – остановив веретено, бабуля взглянула внучке прямо в глаза. И девушка залюбовалась – каким синими были у неё глаза, как и у самой Ижейки, и волосы такие же, как спелая пшеница, и морщины разгладились.
– Что страшит тебя, родненькая?! – мягко спросила она, поднявшись с места и глядя на внучку тепло, участливо.
Ижка хотела ответить, что не боится ничего. Что всё ей под силу, но вдруг поняла:
– Боюсь не справиться,
Бабушка всегда говорила, что любая сила – и наказание одновременно. Кто одарён – тот и проклят тяжкой ношей. Кружатся, как чёрные вороны, над головой тёмные духи, ища возможности утащить ведьму на тёмную сторону. И раз оступившись, уже не поднимешься.
– Что тёмная сторона дара окажется сильнее? – кивнула бабушка, понимающе. – У всего есть тёмная сторона. Сила, особенно богами подаренная, всегда обратную сторону имеет. Но на то тебе и голова, Ижеюшка, на то и сердце, и знания, чтобы различать, что на добро, а что на зло. И подумай, Ижея, сколько ты добрых дел не сделала из-за своего страха. Оно ведь тому, кто на тёмной стороне тебя поджидает, на руку. Подумай сама…
Травница закусила губу. А ведь и правда. Если бы книга поддалась. Если бы Ижка не боялась. Уже и Яррей на ноги поднялся бы, может. И дом бы не бунтовал. И...
Щёлкнуло что-то в груди девушки, словно тетиву натянутую спустили. И сразу дышать легче стало.
– Каждый выбирает сам, куда применять знания. Если сердце у тебя светлое, то и дела твои на добро будут, - Ижка улыбнулась, хоть на глаза навернулись слёзы. – Хочешь ли ты принять такой дар и такое наследие? Готова ли ты поднять на плечи такой груз?
Девушка несмело кивнула, и старая ведьма, словно только того и ждала, цапнула её за руку, развернув ладонью вверх.
– Кровью свяжи! – обронила она.
Ижка даже понять ничего не успела, как острое веретено впилось в ладошку.
Внезапная боль словно вырвала её из сна, вернув в реальность.
– Мр-мяу?! – поинтересовался Малек.
– Сон приснился, - ответила Ижка хрипло и сдавленно, сжимая руку в кулак и ощущая, как по ладони растекается что-то тёплое и липкое. – Или не сон?!..
Лунный свет просочился в окно и упал прямо на сундук с бабушкиным наследством, словно звал, подсказывал, направлял.
Казалось Ижее, даже противные пауки замерли по углам.
Девушка спустила ноги на пол, не замечая вгрызающегося в голые ступни холода. Словно зачарованная, приблизилась к сундуку, откинула крышку.
– …Кровью связываю! – прошептала она и приложила руку к кожаной обложке старой ведьминской книги.
И в то же мгновение будто тёплый весенний ветер дохнул в лицо, пробежался по дому. Закололо ладони, сжалось сердце и помчалось вскачь. С этим ветром Ижея вдыхала силу, настоящую, родную, чувствовала, как растекается она по венам, открывает глаза.
Позволяет видеть то, чего ранее не видела и не слышала… И книга открылась.
ГЛАВА 10
ГЛАВА 10
«Оборотень, ещё зовущийся перевёртышем, полузверь-получеловек. Он может принимать звериное обличье и видит и слышит, как зверь. Имеет прямую связь с луной. Чем полнее луна, тем сильнее зверь в перевёртыше. И в полнолуние, даже если и не перекинется зверем,
инстинкты в оборотне берут верх».Ижка бросила осторожно взгляд на Яррея. Сразу вспомнилось, как он о полнолунье спрашивал, и стало не по себе. Мороз по коже пробрал. Кого она домой притащила?! Просто раненого или…
Ох!
«У оборотней, как у волков, одна любовь на всю жизнь. Если оборотень встретит свою истинную пару, то никогда не сможет от неё отказаться, бросить, причинить вред. И ценой собственной жизни будет её защищать».
Девушка вздохнула и поджала губы. Разве так бывает? Ижка прикрыла глаза, припоминая, кто жил со своей парой хотя бы в ладу. И как-то не много и насчитала. Разве что Валена да Маришка… Дарена. О почему-то Ижке казалось, что ей счастья не сыскать вот такого. Простого. Хотелось, конечно, и рубашки расшивать мужу обережными узорами, и детей качать в резной колыбели, но теперь…
Ведьме нет счастья меж людей. Нет места любви простой, человеческой, семейному теплу. Цена ведовству всегда такова. Не выдержит мужик жену знающую рядом. Разве что и сам ведьмак, но где же его найдёшь здесь?
Бабка всю жизнь одна прожила. Мать с табором ушла. Прабабка, рассказывала бабушка, тоже век одна доживала. И вздыхала как-то бабуля, что, может, проклятье какое на ведьмовском роду. А Ижка всё больше в то верить начинала.
Только сердце дурацкое чуть с ума не сходило, стоило с Ярреем взглядом встретиться, да мороз по коже пробегал, а по венам огонь. А кто из деревенских парней окликнет, так едва могла дождаться, чтобы отвязаться от них. И разве будешь жить с человеком, когда и три слова выслушать тяжко?
А Яррей… Ижка взглянула в окно – из-за леса выглянула полнеющая луна. Ещё чуть и оставит её чужак. И от этого сердце обрывалось почему-то!
Ижка снова опустила взгляд, скользя по неровным строчкам, писаным разной рукой. Может, когда-то и Ижка чего припишет в родовую книгу?
«Истинный облик перевёртыша можно через зеркало увидеть». Беда только – последнее бабуля разбила, когда злого духа поймала и отрезала ему путь обратный. А теперь или идти в город, или ждать торговцев… Может, к тому времени Ижке уже и зеркала не понадобятся.
Девушка растёрла лицо ладонями и захлопнула книжку. При таком свете глаза уставали быстро.
– Мя-а-ау! – тревожно откликнулся Малёк, взглянув на неё каким-то умным, почти человеческим взглядом. В книжке о Мальке целых две страницы написаны.
Кто бы подумал, что привычный Малёк – хранитель рода ведьмовского?! Ижка смотрела на него, и как-то не верилось. А если приглядеться… Мало какой кот, словно тень, за хозяйкой бродит, такой скверный характер имеет и живёт так долго.
Только что человечьим языком не говорит.
– Мр-р!
Ижка на него шикнула, дабы не разбудил идущего на поправку Яррея. И, завернувшись в платок, шмыгнула на улицу, прикрыв за собой дверь.
Тяжко на душе было. Как камень кто взвалил на грудь, а как сбросить – неизвестно!
Ночь ранней осени дышала туманом и теплом. Тихо так было. Ни собаки не лаяли, ни люди не заговорят, ни филин не угукнет. Даже лиса, особо охочая до лёгкой в это время года добычи, не тявкала.
Ижка хмурясь смотрела от крыльца на жавшиеся в долине домики, прикрывающиеся клочьями тумана. На тянувшуюся полосу леса.