Тремориада (сборник)

Сергей вернулся на кухню. Глянул в окно. Мятежный дух достиг-таки вершины горы. Но там появился милицейский «Уазик», и «духа» уже препровождали к нему.

Сергею припомнился случай.

Года за три до провала в подвал, Трескачёв, опять же, снял квартиру, но в Мурманске. Упорно не желал жить у родителей. Решил отметить это дело с приятелями, которых набралось немало. Договорились встретиться в центре города, на Пяти Углах, где как раз проходили массовые гуляния по случаю какого-то праздника. К месту встречи Сергей приехал с другом раньше договорённого времени. Они купили по пивку и тут же стали частью того шумного и весёлого, что и называется праздником. Когда выпили по бутылочке, друг сказал, доставая две сигареты и протягивая одну Сергею:

– Надо б женщин найти на вечер, поприличней.

– Где ж таких найдёшь? – удивился Трескачёв. – И потом, обещался прийти Хромой. А когда он пьян, мне за него даже перед тобой стыдно бывает.

– Приличных, в смысле – симпотных.

– Тогда симпатичных и неприличных, – поддержал Сергей. – Ты их уже видишь?

– Вон, хотя бы те, – кивнул друг на двух хохотушек.

– Сейчас посмотрим, – сказал Сергей и пошёл знакомиться.

– Наконец-то! – воскликнул Трескачёв, подойдя к хохотушкам. – Где вы ходите? Пока вас дождёшься, тут уж всё закончится. Н у, а то, что я замёрз, вам, наверное, и не интересно.

– Так, вроде, не холодно, – проговорила одна из подруг.

– Это вам сейчас не холодно. А попробовали бы вы постоять тут несколько часов, меня высматривая!

– А ты тут уже несколько часов нас ждёшь?

– Всю жизнь! Только вон, друг иногда подменивает – побриться сходить.

– Чего-то прежде мы вас тут не видели, – улыбались хохотушки.

– Как! – воскликнул Сергей. – Да в этом городе и глядеть больше не на что.

– Как же! А хлебозавод? – напомнил подошедший друг.

– А-а, ну, конечно! – кивнул Сергей. – В жизни бесконечно долго можно смотреть лишь на две вещи: на хлебозавод, и на нас. Кстати, хотите посмотреть фотографии хлебозавода? Их у меня дома потрясающая коллекция…

Так и оказались хохотушки на праздновании снятия квартиры. Одна из них, Света, осталась у Сергея и после того, как разошлись практически все. Кроме неё остались лишь Рога с Полиной. И вот Света наутро учудила: выкинула в форточку кассету Сергея. Тогда он ушёл с кухни в комнату, а, вернувшись, показал Свете пудреницу, что взял из её сумочки. Показал – и так же, как она кассету, зашвырнул в форточку.

– Какой ты мстительный! – прищурилась Света.

– Н у, вот, а я-то думал – поскандалим.

– Тогда тебе надо было выкинуть сумочку.

– Это я мигом.

– Не, сюрприз уж не получится.

– Тогда не будем скандалить, – сказал Сергей. – Я – в магазин, заодно наши штучки найду. Под окнами сугробы, наверняка всё цело. Со мной прогуляешься?

– Ты что-то хочешь мне купить? – спросила Света.

– Литруху для малышки, – прижал к себе Сергей Свету за талию.

– Ты лапуся, – засмеялась она. – Неужели теперь у меня будет своя собственная литруха!

– Да-а, Лапу-у-уся, – протянул Рога, сидящий со своей Полиной за кухонным столом. – И будешь вообще зайчиком, коль заодно сигарет купишь.

– Сейчас сам в магазин побежишь, – сказал Сергей.

– У меня денег нет, – вздохнул Рога.

– Так я дам.

– Тогда я со всем рвением.

– Да не, сиди, – сказал Сергей и обратился к Свете: – Ты же пойдёшь со мной прогуляться?

– Пойду! – кивнула она.

Когда Сергей уж открывал входную дверь, Света забежала в комнату и взяла свою сумочку.

– На пять минут выходим, зачем тебе сумочка? – спросил Трескачёв.

– А пока пудреницу ищем, может, и ещё чего найдём. Мало ли добра под окнами валяется…

На выходе из подъезда их остановили милиционеры и попросили документы.

– Это зачем? – спросила Света, пребывая навеселе.

– Разобраться надо, – сказал милиционер.

– По порядку номеров, или на запчасти? – хихикнула Света.

– Да они пьяные, – заметил другой милиционер. – Паспорта давайте.

Света достала свой из кстати взятой сумочки, Сергей – из куртки. Документы у них забрали и повезли на «буханке» в отделение. С типами, подозреваемыми в метании бутылок из окон. Трескачёв со Светой условились говорить, что заходили в подъезд, разыскивая квартиру приятеля. И долго их не держали. С Сергея на месте взяли деньги на штраф, а Свету и вовсе – так отпустили. Она поджидала его на подъезде отделения.

По дороге домой они зашли в магазин и купили водки с закуской. Сергей хотел взять коньяк, но Света сказала: «Хорош выламываться уже!» Ну, на том и порешили. Под окнами ни кассеты, ни пудреницы они не заметили.

– А пожрать чего принесли? – воскликнул с кухни Рога, сидящий за столом с Полиной, даже не поинтересовавшись, где они пропадали. – Мне без пропитания нельзя. Я с голоду расстраиваюсь. Хотя бы консервы с толстолобиками?..

– А как же! – ответил Сергей, снимая ботинки. – Тебе специально их искали столько времени. Всё чин по чину. Толстолобики, лобик к лобику. Такие, чтоб полобастей. Чтоб с ними хоть в лобовую атаку.

Сергей обнял за талию Свету:

– Душа моя, а бывала ли ты в лобовых атаках?

3

Сергей достал из настенного шкафчика полюбившееся ему печенье. Он вообще любил всякие вкусности, и они у него дома не переводились. Из холодильника достал пробитую банку сгущёнки. Налил себе кофейку. Красота!

– Закрыты давно ларьки! – донёсся из раскрытой форточки девичий возглас.

«Кто бы мог подумать!» – усмехнулся Сергей и глянул в окно.

Недалеко от подъезда какая-то девица тянула за рукав вяло сопротивляющегося парня.

– Домой пошли, скотина! – властно велела девица, и парень, вовсе перестав сопротивляться, обречённо поплелся за ней.

Сергей, глядя на удаляющуюся парочку, подумал:

«Прикольно, если несчастный тип на самом деле эту девицу знать не знает. Может, она как обычно на охоту вышла. Отловила себе пьяного чувака посимпатичнее – благо у нас ночами выбор большой, и: «домой пошли, скотина!» Проспится он и не вспомнит ничего, а тут она ему истории сочинять…»

У Сергея таких случаев хватает. Вот не помнит с утра ничего, хоть ты тресни.

Они шли со знакомым по улице, и тот встретил какую-то девицу. Начал с ней болтать. А та тоже была с подругой, которая сказала Сергею, что они откуда-то знакомы. Трескачёв не помнил её. Наверняка спьяну учудил чего-то. И ему совершенно не хотелось знать, что именно. Поэтому он начал нести околесицу:

– Конечно, я тебя узнаю! У меня узнаваемость повышенная. Просто – гиперузнаваемость. Я всех узнаю, меня все узнают.

Сергей повернул лицо, чтоб она его не видела, и скорчил гримасу проходящему мимо мужичку, похожему на колобка.