Тремориада (сборник)

С экрана утверждали, что в каждом человеке скрываются тысячи личностей.

«Что за чепуха», – подумал Трескачёв и выключил телик.

По жестяному карнизу окна забарабанил дождь. Сергей вновь разобрал постель, и улегся досыпать. Мысли тёплой тихой рекой поплыли вдаль, увлекая сознание в мир спокойного сна.

СЛАВНЫЙ

Тёмной ночью осеннейПрипозднилась гражданка, пешкомВозвращаясь домой по аллееВ пальто с норковым воротником.Торопилась, путь свой срезаяНе пошла там, где были огни —В заборе дыру подыскала,Свернув с дороги в кусты.А там, по нужде своей малой,Гоп-стопник по прозвищу ШкертСтоял, траву поливая,Дымил сигареткою «Кент».Увидел гражданку в пальтишке —Запрятал хозяйство в штаныИ к ней подвалил он неслышноПод покровом ночной темноты.– А ну-ка, снимай-ка пальтишко,И сумочку мне одолжи.Я бедный романтик, не всем жеКупаться, как ты, в роскоши.Гражданочка шум вдруг подняла —Во, нервная! Как завизжит…И тут же, кусты подминая,Герой к ней на помощь спешит.Здоровый детина – два метра —Романтику кости ломал,А после с гражданкой под ручкуДомой к ней ушкандыбал.А после через неделю,А может быть и полторыГражданку с пальто повязалиВ аллее всё той же менты.– Вот и попалась, стервоза! —Ей мент на допросе сказал,А чтоб убедительней было,С размаху по уху как дал!– Пальто ж то украли у тёщиНачальника ГУВД.Получит гражданка по полной,Как в старом НКВДКлялась она и божилась:– На рынке купила пальто!Менту это было до фени,Он дело сдал в суд всё равно.Гражданочка срок щас мотает,Романтик в больничке лежит,Герой лечит триппер, икает —Гражданкою он не забыт.Такая история была,Такие, брателла, дела —Гражданка пальто не отдалаИ всем жизнь попортила.

1.

Я смотрел на то, что раньше было едой человека. Быть может, бифштексом, прежде скакавшим телёнком с задорно задранным хвостом. После его убили на скотобойне и расчленили. Люди, потрошившие тушу, и представить не могли, что скотина, став дерьмом, обретёт невообразимую известность. Не для них, а для их детей.

Говно. А сияет-то как! Не иначе, святой или слесарь с атомной станции обделался на фоне города. Город на заднем плане наверняка Лондон. И не одной буквы по-русски. Ещё бы! В СССР не выпускают в тираж изображение говна. У нас его делают. Натуральное. Кроссовки «СКОРОХОД». Выглядят так, что в далёкой Англии никто, из чисто моральных соображений, не выпустит товара с изображением такой обуви на упаковке.

– Зоныч, где пластинку «SEX PISTOLS» надыбал? – спросил я тогда у сокурсника в ПТУ.

– На дыболках, – ответил Зоныч, находящийся в кольце обступивших его пацанов. Точнее, пластинку «SEX PISTOLS» в его руках.

Сколько ж прошло? Сейчас 2008 год… Мдаа… Девятнадцать лет. Теперь я у половины пацанов, тогда обступивших Зоныча, имён не вспомню.

– Давайте «SEX PISTOLS» врубим, – без всякой надежды предложил я.

Молчание. Укоризненно-сожалеющий взгляд давнего друга.

– Какой секс, какой пистолс?! – весело возмутилась жена друга. – Танцуют – все.

И, выйдя из-за стола, первой пустилась в пляс под попсовое «унц-унц». К танцующей Лене поспешила Ольга, утягивающая за собой Длинного. Моего кореша. Длинный, он и есть Длинный. Под два метра ростом. Неуклюже топтался меж миниатюрных и – в отличие от него – гармонирующих с музыкой девиц.

– Я тоже хочу, – закапризничала Катька.

– Так иди.

Неделю были знакомы, уже убедился – она не из стеснительных. С Ленкой-Олькой быстро спелась. Так в чём же дело?

– Я с тобой хочу, – сказала Катя.

– Не, я только под «SEX PISTOLS» танцую.

Глядя на выходящую из-за стола Катьку, я подумал: «Лучше быть занудой, чем клоуном. Вон, Длинный – он бы хорошо в каменоломне смотрелся, а не пытающимся тут выплясывать.

– Славный, ну не ставить же сейчас «SEX PISTOLS», – сказал оставшийся со мной за столом Лысый. И усмехнулся. – Или GOREFEST. Баб обламывать.

Он отгрыз кусок вяленной, жирной путассу, вытер руки туалетной бумагой и отпил из кружки пива. Я последовал его примеру.

Конечно, надо находить что-то обоюдное. Вот мы и чередовали «унц-унц» и то, что могли слушать из нашей музыки барышни.

Плясуны вернулись за стол. И потекла заунывная – для меня – беседа. Потому как обсуждение неприсутствующих знакомых я всегда считал делом не своих полномочий.

Потому сидел молча. Попивал пиво. Покусывал рыбу. Покуривал сигарету. И компания-то своя, но какая ж тоска… Вот, помнится, летом 1996 года я с Длинным сидел здесь же, в квартире у Лысого. Тоже пили пиво, но из колонок звучала Г.О.

– Тоска, – сказал Длинный, ставя опустошённую кружку на стол. И тут же открыл новую бутылку.

– А ты гони её прочь, тоску-кручину, – проговорил Лысый. – Сейчас что-нибудь придумаем.

– Тебе легко придумывать, – пробурчал Длинный. – У тебя мозг есть.

– А у тебя нет? – удивился Лысый. – Хотя б спинного? Костного?..

– Откуда мне знать? Мне знать нечем! – вздохнул Длинный и обратился ко мне: – А у тебя с мозгом как, братуха?

– Одолжить хочешь? – спросил я. – Я б академику под проценты мозг одолжил. Но ты ж не академик, процентов с тебя никаких.

– Ну, раз я тупой, то вам самим придумывать потеху, – усмехнулся Длинный. – А то у меня одна забава: тумаков обоим надаю – всё веселье.

– Давайте на желание спички тянуть, – предложил Лысый.

– На какое? – спросил я.

– Да пофиг! На любое. На идиотское.

– Хочу денег много, – сказал Длинный.

– Иди работать, – предложил Лысый.

– За еду, – вставил я.

– Ну, вот вам и желание! – развёл руками Лысый. – Проигравший идёт на улицу с плакатом на шее: «РАБОТАЮ ЗА ЕДУ».

– Точняк! – воскликнул я. – С плакатом в центр занятости. Только надо сразу обговорить детали.

– Да, – согласился Лысый. – Зайти в «центр». Пройтись там. Почитать объявления. Минут через пять выйти и постоять у входа.

– Ага, – поддержал я. – Постоять, скажем, с час.

– Долго, – сказал Длинный. – Полчаса хватит.

– Ты уж тоже, Длинный, догадываешься, кто проиграет? – засмеялся Лысый.

– С чего бы мне проигрывать?! – обеспокоился Длинный.

– Это не я сказал, – смеялся Лысый.

– Славный, твой друг на меня порчу наводит, – сказал мне Длинный. – Успокой его, не доводи до греха.

От этих слов Лысый и вовсе, со смеху согнувшись, стукнулся лбом о стол.

– Он и в самом деле не говорил, что ты проиграешь, – заметил я.

– И ты туда же! – воскликнул Длинный.

– Не, я здесь же. А порчу ты сам на себя навёл. Теперь твоё подсознание будет изо всех сил стремиться проиграть. Тебе теперь лишь кажется, что ты хочешь выиграть.

– О! – отмахнулся двумя руками Длинный. – Ты страшный человек. Хорош меня зомбировать.

– Пусть у проигравшего будет шляпа для милостыни, – сказал Лысый.

– А чё, давайте, – поддержал Длинный. – Может, мне на машину насобираем.

– Это уж как постараешься! – опять засмеялся Лысый.

– Ладно, посмотрим, кто после смеяться будет, – сказал Длинный.

Мы принялись за плакат. Нашли какую-то картонку и написали: «ГОТОВ РАБОТАТЬ ЗА ЕДУ!» И после ещё приписали мелко: «овсянку не предлагать».

Шляпы у Лысого, конечно, не было, и под милостыню мы нашли коробку из-под обуви.