Тренировочный день 3

— Ну и прекрасно. — пожимает плечами Виктор: — она хорошая девушка. Умная, в институте учится. Не гляди что в малярной бригаде работает, она далеко пойдет. Да и жена из нее что надо будет. Совет да любовь. Или ты на мою комнату нацелился? Не надо, вам предприятие свою комнату выделит в малосемейке, как только поженитесь.

— Что за бред ты несешь, Полищук?! — шипит на него Батор: — ты себя сам слышишь вообще?!

— А что? Не понравилось? То есть ты такой «поматросил и бросил» нашу Светлану? Ну так у меня для тебя дурные новости, она тебе это припомнит. Человек она незлобивый, обязательно отомстит, а чтобы не забыть — в книжечку тебя запишет. В черную. Земля тебе пухом товарищ Кривогорницын Батор Маданович. — Виктор снова зевает. Рановато все-таки…

— Млять. Полищук. Ты издеваешься? Сейчас я тебе точно врежу.

— Только попробуй. Я тебе уже аванс простил, ты и так меня по голове стукнул. Вот только попробуй, Батор, я тебе голову в задницу вобью. — предупреждает его Виктор: — у меня вчера тоже день был не сахар, надо мной целой командой потешались, а у меня психика хрупкая.

— Витька! — повышает голос Батор: — ты не понимаешь! Я бы на ней прямо сейчас женился!

— Ну. — моргает Виктор: — я ж говорю — совет да любовь, испачканные простыни потом во двор вывесите, загс по будням и выходным работает с девяти до пяти, вперед. Только свою комнату я вам не уступлю, так и знай.

— … бросила она меня. — отводит взгляд в сторону Батор: — я ничего не понимаю! Как так? Витька!

— Чего?

— Чего-чего! Бросила она меня, говорю тебе! И… ну не делается так! Если сразу не нравился, так чего на свидание пошла?!

— Ну… не понравилось свидание? Она тебя прямо на свидании послала? — осторожно спрашивает Виктор.

— Да в том-то и дело, что нет! Все нормально было! Мы с ней даже к ним в комнату потом пошли, Маринка же в деревню уехала на три дня, все было нормально!

— Погоди-ка… так вы… — Виктор прищуривается: — а я думал что за звуки вечером… это кровать скрипела?

— Мы что идиоты? — обижается Батор: — на полу все было, чтобы не скрипеть, сам знаешь какие у нас стены, все слышно. Она рот руками себе зажимала, чтобы не стонать и все было хорошо, но потом она вдруг плакать начинает и… вот… — он разводит руками: — что делать, Вить? Я ее люблю.

— Не любишь ты ее, Батор, это у тебе запущенный случай спермотоксикоза.

— Щас как дам!

— А ты за советом пришел или люлей огрести хочешь? — Виктор на всякий случай слегка отодвигается от своего буйного соседа.

— За советом. Но ты меня не обзывай, ты же педагог, а выражаешься как грузчик на пристани. — отвечает Батор, сжимая кулаки: — и Светку не обижай, а то точно врежу. И никому чтобы! Не хочу, чтобы про нее трепались!

— А ты джентльмен, Батор. Неожиданно. — вздыхает Виктор: — кто бы мог подумать, а? Так и чего у вас там произошло со Светкой?

— Ну я ж тебе все сказал — мы с ней в кино сходили. А я на этот фильм ходил уже. — сопит сосед: — вот и положил руку на ее руку… не подумай, случайно вышло. Подлокотник между креслами один, вот и… а потом… — он разводит руками: — как-то вот так вышло… матрац на полу раскатали. И… ну вот.

— Очень содержательно. — кивает Виктор.

— Да чего ты прикопался! — не выдерживает Батор: — было все! Но потом она — в слезы, а меня за дверь! Почему?!

— Ага. — говорит Виктор: — она тебя за дверь, а ты вместо того, чтобы спать — пошел ко мне в комнату. Вот теперь цепь событий мне наконец стала понятна. Слушай, Батор, шел бы ты спать и не морочил людям головы. А со Светланой завтра… ну то есть сегодня вечером после работы поговори. Русским языком и через рот, а не подавая странные сигналы дрожанием левой икры, ты ж не Наполеон в конце концов.

— Вот что ты за человек, Полищук. К тебе за советом в трудный час, а ты…

— Какой у тебя трудный час, Батор?! Ты только на моих глазах ее уже полгода добиваешься, а тут тебе дали наконец, пойди и съешь лимон, чтобы лыба на лице не проступала так явственно. И самое главное — вот какого черта ты ко мне приперся за советом, я тебе что — Дом Советов? Или там справочная по матримониальным ритуалам в современном обществе на этапе развитого социализма?! — складывает руки на груди Виктор: — ты чего, Кривогорницын? Вон лучше у Гоги Барамовича спроси, у него счастливый брак и Наташка довольная ходит, а у меня у самого девушки нет, а Анжела меня три месяца назад бросила, какой из меня советчик!

— Не свисти, Полищук, есть у тебя девушка. Даже несколько. Это ты все от широкой общественности скрываешь, как буржуй какой-то. Истина она всегда выплывет, она как покойник в старорусских обрядах на масленицу, а весна покажет кто где насрал как снег растает. И вообще, я же к тебе всей душой, как товарищ к товарищу, а ты… эх. — машет рукой Батор: — что за судьба у меня такая? Я же Светку люблю, а она вечно мне Маринку подсунуть пытается…

— Ну так, наверное, в этом и причина. — предполагает Виктор: — она хотела такого красавца как ты для своей лучшей подруги сохранить, но не выдержала и сорвалась. Это… ну как если бы она торт на день рождения Марины хранила, а потом сама все съела — вот и заплакала. А теперь видеть тебя не может, потому что ты у нее как тот торт — символ ее слабости и падения.

— Че, правда?

— Не могу точно знать. Я ж не доктор. Предполагаю.

— Предполагаешь… а что еще можешь предположить? — оживляется Батор: — что эти двое получается сейчас из-за меня подерутся? Ну как из-за тебя волейболистки в парке! Серьезно?

— Да не дрался никто из-за меня! Гоги Барамович как всегда все гиперболизирует! Его же хлебом не корми, дай историю рассказать! «Однажды, давным-давно, одна маленькая, но очень гордая птичка-физкультурник» — передразнивает говор своего соседа-милиционера Виктор: — все было совсем по-другому!

— Да погоди. Лучше скажи что ты там раньше говорил! Что получается я Светке так понравился, что она меня приберегала для Марины, но потом не выдержала и сорвалась?

— Эээ… это только гипотеза. Возможно — несостоятельная. Не выдерживающая критики и экспериментов в лабораторных условиях. — говорит Виктор.

— Точно. Все-таки ты голова, Витька! — радуется Батор: — точно, так все и было. Вот чего она разревелась! Наверное такая сидит сейчас и думает «вот я дура, сорвалась и всего Батора себе заграбастала, какая же я подруга после этого!». Бедная девочка. — он качает головой: — вот до чего доводит мнительность и органичность.

— Органичность? Ты хотел сказать — ограниченность?

— И это тоже. — Батор прячет пачку сигарет в карман и хлопает Виктора по плечу: — а ты голова, Витька! Не зря вокруг тебя столько баб вьется, как мотыльки на огонь летят! Верно говорят что ум — это самый сексуальный орган у мужика! Так держать. Ну а я пойду к Светке все ей скажу!

— И… чего именно ты ей сказать хочешь? — прищуривается Виктор, предчувствуя нехорошее.

— Как чего? Скажу, что она зря переживает, меня и на нее, и на Маринку хватит! — гордо выпрямляется Батор.